Двуявь
Шрифт:
– Да, пожалуй, - сказал Самохин.
– Подключитесь к дрону, будьте добры.
Фархутдинов достал планшет, повозил пальцем по экрану, набрал пароль:
– Вот, держите.
Юра принял планшет. На экране - панорама из поднебесья: поток демонстрантов движется по проспекту, изливаясь на центральную площадь. Рдеют флаги, банты, знамёна, плакаты и транспаранты, полыхают ярким огнём, в котором смешались все мыслимые оттенки и варианты красного - алый, багряный, маковый, карминный, бордовый, винный, ализариновый, вишнёвый, малиновый,
– Знаете, - сказал Юра, - вблизи и издалека всё это воспринимается совершенно по-разному. Стоишь в колонне - вокруг обычные люди, а вот так посмотришь со стороны - даже жуть берет. Я бы на месте 'химер', пожалуй, тоже забеспокоился. Сидят сейчас, наверно, и вздрагивают, представляя линию партии в масштабах Галактики...
– Это тоже сарказм?
– Фархутдинов чуть усмехнулся.
– Вы же, помнится, не хотели идти на поводу у киношных стереотипов. Вряд ли имеет смысл излишне очеловечивать наших противников, воспринимать их как некий аналог МИ-6 или ЦРУ.
– Вот и просветите меня, раз уж речь зашла. Раньше вы не хотели упоминать их вслух, но теперь-то чего таиться? Они нас уже нашли. Серьёзно, хватит молчать. Что вам о них известно? Как они проявили себя впервые?
– Впервые?
– комитетчик вздохнул.
– История была невесёлая. Представьте - в конце пятидесятых годов обычный уральский школьник попадает в поле зрение психиатров, ему мерещатся безликие существа...
– Мой предшественник? Ну-ка, ну-ка.
– Его состояние обострялось, поведение становилось неадекватным, но в какой-то момент всё вдруг прекратилось. Он произнёс загадочную фразу: 'Я успел'. В тот же день московские физики случайно наткнулись на эффект 'антиграва'. Это если коротко.
– Извините, но звучит совершенно по-идиотски. Физики в Москве, пацан на Урале. Откуда вывод, что между ними есть связь?
– Связь установили уже постфактум. И там, и там имелись некие атрибуты (знаки, если угодно), которые просто нельзя списать на случайное совпадение.
– Какие атрибуты? Клеймо? Медальон с мечами?
– Нет, ничего похожего. Я ведь уже объяснял - тогдашние знаки больше не актуальны, они вам не пригодятся. Способ активации - каждый раз иной. Неизменны только 'химеры', которые хотят помешать...
– Погодите!
– перебил Юра.
– Что значит 'каждый раз'? Были и другие чудеса, кроме 'антиграва'?
Фархутдинов ответил ему не сразу. Вытащил сигарету, закурил и несколько секунд угрюмо молчал, дымя. Потом сказал с явной неохотой:
– Чудес больше не было, лишь попытки - к сожалению, неудачные.
– Неудачные - в каком смысле? Можно конкретизировать?
– Активация знаков не состоялась. Погибли люди.
– Ух, ё... И как давно это было?
– Две попытки в течение последних трёх лет.
Юра скрипнул зубами. Захотелось попросить у собеседника сигарету, глотнуть вонючего дыма, лишь
– Я хочу знать подробности.
– Во Владивостоке студентка пожаловалась психологу на кошмарные сны с 'химерами'. Мы начали с ней работать. Тогда мы ещё надеялись, что можно действовать напрямую, поэтому не скрывали от неё ничего. Отвезли в научный центр, обследовали. Рассказали историю с 'антигравом', чтобы объяснить ей задачу. Не помогло - скорее, наоборот, помешало...
– Как она умерла?
– Вы действительно хотите это услышать? Во всех деталях?
Секунду поколебавшись, Юра признался:
– Пожалуй, нет. Что было дальше?
– Единственное, чего мы тогда добились, - научились выявлять кандидатов заранее, ещё до того, как их заметят 'химеры'. Прошлой осенью такой кандидат появился в Новосибирске - парень-десятиклассник. На этот раз мы вообще не вмешивались, боясь ему навредить. Наблюдали издалека. И опять катастрофически просчитались. Парень ничего не успел, даже не понял толком, какими обладает возможностями. 'Химеры' его настигли.
– А я, значит, попытка номер три?
– Да, - комитетчик зло отшвырнул окурок.
– Теперь вам понятна моя дилемма? Рассказать вам всю правду сразу - нельзя, промолчать - получится ещё хуже. Приходится юлить, намекать, устраивать цирк с конями. И знать, что в любой момент...
Он не договорил, но было и так понятно - в любой момент студент-историк Самохин может пополнить траурную статистику. Этот факт, разумеется, не слишком поднимал настроение. Фархутдинов, впрочем, и сам уже пожалел о своих словах:
– Только не впадайте в пессимизм, Юрий. На этот раз мы, кажется, выбрали верный путь. Вы уже почти у цели, 'химеры' не успевают. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, чтобы не сглазить...
– Я вот думаю, - сказал Юра.
– Чувак в пятидесятых каким-то образом обошёлся без вашей помощи и контроля. Вы ведь сами признались - его историю раскопали уже постфактум. И заметьте, именно он - единственный, кому всё удалось...
– Я не знаю, как это объяснить. Возможно, 'химеры' просто замешкались, недооценили его. Зато потом удвоили бдительность, поэтому наши последующие попытки и провалились...
Юра подумал - может, оно и так. А может, чудеса по своей природе просто не совершаются, если их курируют сверху.
Или всё дело в том, что люди за эти полвека изменились необратимо и больше не верят в сказку и чудо? Мечты перестали быть по-детски наивными, их потихоньку подтачивает цинизм - даже у нас в Союзе, не говоря уже о зазеркальной России, где всё давно сгнило на корню...
– Можно я уточню ещё раз?
– спросил Юра.
– Хронологии ради. Значит, в конце пятидесятых - успех, изобретён 'антиграв'. Потом в течение полувека - спокойствие, тишь да гладь. А теперь вдруг - как прорвало, третий кандидат в кудесники за три года. Чем это объяснить?