Дьявол начинает и...
Шрифт:
– Кресктений, - внезапно послышался противный голос.
– Слазь в погреб, достань...
– дальше было не услышать.
Мужчина хохотнул и поднял чашку.
– А, может, оно и к лучшему, что уходим мы. Ну, за море!
– За море!
День спустя...
"Дорогая Софа, наверное, не эти слова ты хотела от меня услышать, но поделать я ничего не могу. Завтра мы снова уходим в плаванье.
Все наоборот. Я мечтал об этом. Все то время, когда я был на корабле, я думал о тебе. Вспоминал тебя. Я так и не смог тебе сказать. А ведь хотел огорошить тебя на пристани. Сказать, что люблю тебя. Вместо этого огорошила ты меня. Своим замужеством. Жаль, что все так вышло.
Я снова уезжаю. Прости, но я не могу видеть тебя невестою другого. Боюсь, что сорвусь, украду тебя, помешаю тебе, сломаю жизнь. А ведь самое сокровенное мое желание - что бы ты была счастлива".
С непривычки, да еще и после выпитого накануне буквы выходили кособокими, прыгали, словно летучие рыбы в море, съезжали в разные стороны. А под конец Рем еще и кляксу умудрился поставить. Что делать, не привычен к письму. Хорошо хоть вообще грамоте обучили.
Парень еще раз перечитал письмо, затем вложил его в самодельный конверт, поднялся со стула, спрятал в карман и вышел в ночь. Он шел к дому Софы, надеясь увидеть ее в последний раз.
Не вышло!
– Рем, да?
– внезапно раздалось из-за спины.
– Да, я, - парень холодно кивнул Герану.
– Ты к Софе? Пойдем вместе. Нам по пути.
– Нет, я...
– Рем вздохнул. Он-то собирался с Софой наедине увидеться, а так и смысла не было.
– Да вот, письмо ей хотел передать. Отдашь? А то спешу я.
– Давай. А куда ты?
– В Багрец плывем. До отплытия несколько часов осталось. Товар уже загрузили.
– Удачи в плаванье! Да милостив будет Морской.
Геран смотрел, как Рем уходит вдаль, и улыбался: все складывалось, как нельзя лучше! А, как только моряк исчез, продолжил свой путь. Вот только он лежал не к софиному дому. К другому.
Стук в неприметную дверь на восточной окраине Кислиц.
– Ну, здравствуй, Геран, - светловолосая хмурилась.
– Долго же тебя ждать.
– Знакомца встретил. Ремку, - Геран, не обращая внимания на недовольный голос собеседницы, зашел внутрь дома.
– Он мне больше не помешает.
– Нож под ребра?
– Я не настолько кровожаден. Рем сам решил избавить нас от своего присутствия. Даже вот письмецо накатал.
– Интересно!
– девушка выхватила из пальцев самодельный конверт, вскрыла письмо, вчиталась в текст.
– Ну и почерк у этого морячка! Ничего не разобрать. Хотя подожди: "Боюсь, что сорвусь, украду тебя, помешаю тебе, сломаю жизнь. А ведь самое сокровенное мое желание - что бы ты была счастлива". Смех, да и только!
– Я знал, что письмецо тебя позабавит, - Геран внезапно смял бумагу и кинул ее в горящий камин.
– Так-то лучше!
Глава 21. Орден Дьявола
– Красная нить, черная нить, красная...
– тихо бормотала себе под нос Софа, вышивая себе, как выразилась Анисья, приданое. Дело спорилось. С каждым часом узор казался все более законченным, цельным. Прямые линии, ромбы, цветы. Все это было слишком просто.
Софа украдкой вытерла слезинку, набежавшую на глаз, бросила мимолетный взгляд в окно и продолжила работу. На душе у девушки скребли кошки, она сама то и дело вздыхала. Едва ли не ежесекундно приказывала себе успокоиться, не думать ни о чем, забыться. Размышлять лишь об узорах.
Вот только не получалось, как бы она ни старалась. Вышивка и без ее дум выходила складной. Да и мысли, казалось, вообще не слушают свою хозяйку.
– Да хватит тебе переживать!
– внезапно на пороге комнаты возникла Анисья, с укором глядя на девушку.
– Совсем себя извела.
– О чем это ты?
– Софа попыталась изобразить удивление, но без особого толку.
– Я вышиваю, ты же сама говорила, что мало чего себе-то сделала пока, в приданое-то. Вот и решила наверстать.
– И слезы просто так льешь?
– старуха хмыкнула и подошла ближе, дотронулась до полотна, морщинистой рукой разгладила ткань, разглядывая рисунок. И тяжко вздохнула.
– Ты по что, черную нить взяла, дуреха? Нехорошо это, беду можешь накликать.
– Разве ж жизнь без горя бывает, без зла, несправедливости? Их в жизни много больше, чем счастья. Я уже давно не маленький ребенок, чтобы верить в сказки. Это в детстве можно было мечтать. Я ведь тогда действительно верила, что добра в мире больше, и до безумия расстроилась, когда мама сказала, что это не так. Глупая. За счастьем следует горе. Мы теряем тех, кто был нам дорог, теряем тех, кто делал нашу жизнь счастливой. Сначала мама, теперь Рем.
– Успокойся, - Анисья погладила Софу по голове.
– Кто знает, куда он пропал. Наверняка, скоро вернется, сама будешь над собою смеяться, что усомнилась в нем.
– Но почему он не предупредил меня?! Пусть бы просто сказал: "Я ухожу". Мне было бы этого достаточно. Но вот так вот пропадать на цельную неделю на следующий день, как вернулся... Неужели я совсем для него ничего не значу?
– Значишь, уж я-то по глазам давно научилась определять. Много значишь, может, поэтому он решил уйти, не мешать, чтоб тебе, твоему счастью, - Анисья бросила случайный взгляд в окно. Бесцветные губы расплылись в улыбке. Женщина показала Софе на гостя, что как раз подошел к двери их дома.
– Вот с ним. Не забывай, пусть на смену счастью порой приходит горе, но и последнее не вечно.