Дьявол в музыке
Шрифт:
– Он ушёл из «Соловья» по своей воле, - ответил Гримани. – Марианна и Роза Фраскани в этом уверены.
– Они говорили, что он выглядел встревоженным и очень спешил уйти, - вспомнил Джулиан. – Как будто был в опасности и знал это.
– Быть может, он догадывался, что Орфео – карбонарий, - ответил комиссарио, - и сбежал, боясь, что подельники Орфео убьют его, чтобы обеспечить молчание. Кроме того, возможно, Орфео и Тонио оба были карбонариями и совершили убийство вместе.
– Тогда почему они ссорились и дрались? – возразил МакГрегор.
– Тонио был нужен предлог, чтобы покинуть виллу и помочь Орфео сбежать
– Это звучит очень правдоподобно, - признал Джулиан. Уже не в первый раз он понял, что недооценивать Гримани – большая ошибка. С другой стороны, в том, чтобы позволять Гримани недооценивать Кестреля были свои преимущества.
Комиссарио занимался полицейскими отчётами до конца дня. На следующей утро он уехал на Комо к префекту, и потому отсутствовал на вилле, когда приехали Франческа и Валериано.
Они высадились на причале виллы днём, когда небо было столь же чистым и голубым, каким вчера было мрачным и пасмурным. Слуги провели гостей внутрь, где их ждали маркеза, Карло и Джулиан. Остальные воспользовались погодой, чтобы прогуляться. Занетти стоял в углу, как обычно, промокая лицо платком, готовый записывать всё сказанное, чтобы доложить Гримани, когда тот вернётся. Маркеза постаралась, что комиссарио здесь не было.
Франческа и Валериано вошли под руку. Женщине было почти тридцать, она была среднего роста, округлая и женственная, но не пухлая. У Франчески были зелёные глаза, а лицо – скорее милое, чем красивое. Мягкие каштановые волосы оказались заплетены в немодную косу и уложены вокруг головы.
Увидев маркезу, она смутилась, но Беатриче вышла вперёд, обняла гостью и поцеловала в обе щёки. За ней последовал Карло, представивший Джулиана, который поклонился и поцеловал даме руки.
– Я очень рад познакомиться с вами, маркеза Франческа.
– Также рада и я, синьор. Но не могли бы вы называть меня по моей фамилии? Просто синьора Аргенти.
– Как пожелаете.
– Видите ли, - она немного покраснела, - я не живу с моим мужем. Было бы нечестно использовать его имя и титул.
Тем временем, Валериано обменивался приветствиями с маркезой. По голосу в нём сложно было узнать кастрата: он понижал тон и говорил с лёгкой хрипотцой, что делало его скорее лирическим тенором, чем сопрано. Как и многие кастраты, он был длиннорук и очень высок, будто энергия, что могла уйти за зачатие детей и отращивание усов, пошла на бессмысленный и слегка гротескный рост. У него были каштановые волосы, немного отливающие золотом на солнце, но глаза оставались тёмными. Лицо Валериано было красивым: на первый взгляд казалось, что он молод, но когда Джулиан обменялся с ним приветствиями, то заметил седые волосы на висках и тонкие морщинки в уголках глаз. Гладкие щёки создавали впечатление молодости, но кроме того с его лица не сходила какая-то детская задумчивость, не имеющая ничего общего с невинностью. «Зачем взрослеть, если ты всё равно никогда не станешь мужчиной?» – как будто говорило это лицо.
– Беатриче, - сказала Франческа, - слышали ли вы о… о….
– Маркез Ринальдо здесь? – пришёл ей на выручку Валериано.
– Нет, - заверила его Беатриче, - мы не получали вестей от Ринальдо уже несколько недель.
Франческа выдохнула, потом опустила глаза, будто стыдясь своего облегчения. Джулиан ещё никогда не видел женщины, меньше подходившей на роль изменницы.
Вслух он сказал:
– Я очень благодарен вам. Как вы знаете, маркеза Мальвецци попросила меня разузнать об убийстве её мужа, а мне очень поможет беседа с вами – особенно, о его последних днях.
Франческа посмотрела на Валериано, будто ожидая какого-то жеста, а потом сказала:
– Мы будем счастливы поговорить с вами, синьор Кестрель. Мы хотели бы помочь вам, как сможем. Но к тому дню, когда маркез Лодовико был... был…
– Убит, - тихо подсказала маркеза.
Франческа покраснела. Её маленькая рука потянулась к Валериано, тот сжал её и спросил, как будто всё это время говорили с ним:
– Но к тому дню, когда маркез Лодовико был убит, мы не виделись с ним уже больше года. И мы никогда не встречались с певцом Орфео. Так что я боюсь, мы не слишком многим можем помочь вам.
– В этой части расследования, - ответил Джулиан, - ещё сложно сказать, какие сведения могут помочь. Возможно, вам покажется, что мои вопросы случайны. Я заранее прошу у вас прощения, если покажусь назойливым.
– Я понимаю, - сказал Валериано. Для Джулиана было очевидно, что тот понимал смысл сказанного. Вопросы могут показаться оскорбительными, но Кестрелю нужны ответы.
– Когда вы хотите расспрашивать нас? – поинтересовалась Франческа.
– Я готов подождать, когда это вам будет удобно. Возможно, когда вам покажут ваши комнаты, а вы отдохнёте с дороги, вы будете добры сообщить мне, - и он добавил, чтобы немного их поторопить. – Конечно, если вы хотите, мы можем подождать до вечера, когда комиссарио Гримани вернётся из Комо.
– О, я не хочу говорить с полицейским, - быстро сказала Франческа.
– Лучше я буду говорить с вами.
Джулиан почувствовал, что обязан всё прояснить:
– Комиссарио Гримани может также захотеть вас расспросить. Но его более всего заботят поиски Орфео.
– Я уже говорил, что мы не знаем о нём ничего, - тихо и взвешенно напомнил Валериано. – Могу я спросить, почему вы, в отличие от полиции, не ограничиваете себя поисками Орфео?
– Мой дорогой Валериано, - вступила маркеза, - я попросила синьора Кестреля заняться убийством Лодовико именно потому что он делает то, чего не делает полиция.
Джулиан пристальнее взглянул на маркезу. Он знал этот тон – она оборачивала свой голос в шёлк, чтобы скрыть резкость. Точно так же она говорила с Гримани. Но при чём тут Валериано? Она не любит его, потому что он встал между Ринальдо и Франческой? Или между ними тоже было что-то, никак не касающееся Франчески?
Через полчаса Франческе и Валериано показали их комнаты, а слуга последнего сообщил, что гости готовы поговорить с Кестрелем. По просьбе Джулиана они встретились в гостиной. Занетти, заявивший, что обязан присутствовать и делать записи для Гримани, устроился в углу за видавшим виды секретером, внутри которого нашлась стопка бумаги, чернильница и связка перьев.