Дьявол, я пришла договориться!
Шрифт:
– С падальщиками, - говорю чистую правду.
– Это еще что за фрукты? – злобно шипит Григорий. – Какие-то больные фанаты металла?
Фокусируюсь на отдельных экземплярах из живой серой массы внизу. Подробностей не знаю, но на здоровых фанатов металла эти прожорливые гомункулы точно не тянут.
За бортом – полный штиль. На меня периодически капает слюна. Букет чудных ароматов «вонито-вонька» рождает в голове одну ассоциативную цепочку за другой. Где-то на фоне занудно журчит Григорий.
Почти катарсис.
– Ты слушаешь? – с подозрением вопрошает мой неофициальный начальник. Григорию важно знать, что его старания не исчезают в никуда, и критика в должной мере корябает чужое восприятие. – Я не приемлю безответственность! Пулей сюда!
– У меня возникли некоторые трудности…
– Это у меня трудности! Чертовы проблемы. Из-за тебя, между прочим. Ноги в руки, и сейчас же дуй в офис! И захвати мне минералочки.
Погружаюсь в размышления, пока второй, избежавший моего каблука, падальщик раскачивает ветку. Моя нога, честно говоря, уже слегка онемела, а от беспрестанных рывков и вовсе грозится оторваться.
– Григорий Павлович, я тут немного сдохла. Так что в ближайшие дни вряд ли доберусь до офиса.
– Все мы немного сдохли, девочка. Это нормальное состояние современного гомо храпиенса.
– Хомо сапиенса?
– И этого тоже, - буркает Григорий. – Короче, о дохлости. Ты бы рожу мою сегодня утром видела, с визгами бы из кабинета вылетела. Щас тоже не лучше. Так что кончай мусолить мне мозги и тащи минералку. Две бутыли. Нет, давай сразу три.
По-моему, я набрала уже достаточно опыта и пора кончать с этим фарсом.
– Григорий Павлович.
– Чего?
– Я неофициально увольняюсь с этой неофициальной должности.
– Чего?!
– Я говорю вам «досвидули», Григорий Павлович.
– Чего-чего?!
– В общем, подробности узнайте у моего секретаря. Евгений! – приподнимаюсь и перекидываю мобильный прямо в когтистую лапу трясущего меня падальщика. – Евгений, вежливо скажите дяде идти в большой и пухлый тыл.
«Евгений» в один присест сжирает мой мобильник. Диалог завершен. Лучшего секретаря и с фонариком не найти.
Целых три секунды чувствую свое превосходство. Еще две секунды корю себя за несдержанность. Взяла и скормила тварюге единственное средство связи!
В последующие секунды вспоминаю, что у меня талант к благозвучным трелям. Мои визги – произведение искусства. Не зря же слышащие их зажмуриваются и закрывают уши. Это, конечно же, для того, чтобы хорошенько сосредоточиться на ощущениях и кожей почувствовать вибрации воздуха.
Падальщик, слопавший мой мобильник, щупает меня за коленку, но при первых звуках моего ора отшатывается и обалдело вылупляет молочно-белые глазищи.
– Держись! – указывает мне котик, сплющивая битой голову одному из падальщиков. Его и Ацелестия атакуют целые толпы тварей. С моего угла обзора кажется, что на парней обрушиваются грязевые волны. – Продержись еще немного, бесхозяйная душа!
Лучше бы он продолжал звать меня «белянкой».
Падальщик, получивший моего пинка, очухивается и немедленно присоединяется к собрату, откушавшему экзотики в виде моего гаджета. От их общего веса ветка гнется в сторону земли, приближая меня к другим тварям. Мое тело - или то, что осталось от него - неведомая сила раскачивает из стороны в сторону и трясет, как маракасы в руках озорного мучачо.
– А-а-а!
– ору я. В переводе «сейчас шлепнусь - ловите!»
Ацелестий дергается в сторону места моей предполагаемой посадки. И так усердствует, что буквально грудью сносит не вовремя оказавшегося на его пути падальщика. А мальчики - не слабачки. Да и в действиях их ни намека на панику.
Чего нельзя сказать обо мне. Да, я паникую. Имею моральное право, в конце-то концов! Меня хотят сожрать. И это после того, как я только что вылезла из желудка здоровенной зверюги. Дайте отдышаться. И раз уж я осуществляю трудовую деятельность в качестве корма, то требую отпуск, отгулы и премиальные выплаты.
Подо мной собираются штук пятнадцать падальщиков. Видимо, тоже решили ловить. Пожарные недоделанные. Хоть бы пожарный батут развернули.
Когти падальщика продирают ткань джинсов на коленке. Снова визжу. Перевожу дыхание, и тут вдруг ощущаю на спине давление. Поворачиваю голову и неожиданно зарываюсь носом в скопище белых перьев.
Крылья. У меня. За спиной. Торчат.
Кажется, я ощипала какого-то лебедя. Не идентифицированная птаха, пардон, я не нарочно.
Глава 10. НЕОТРАЗИМОСТЬ И ХАОС
Вот это номер!
Пялюсь на ближайший ко мне ворох перьев. Пушистенькие, белоснежные, отборные – так и зовут набить подушку и завалиться спатеньки. Вид у меня при этом любовании, полагаю, максимально одухотворенный. Как у карикатурного человечка с радужными водопадами вместо слюней.
Падальщиков на нижнем и верхнем уровнях мой новый перьевой аксессуар приводит в бурный восторг.
Возможно.
Вообще-то понятия не имею, что означают их беспорядочные взмахи конечностями а-ля «я мельницей расчищу небосвод». Траекторию их скачков и до этого невозможно было предугадать, но теперь обстановка вокруг превращается в сущий хаос. Падальщики напрыгивают друг на друга, строя этакую лесенку, чтобы добраться до меня. При этом давят ближних и отпинывают дальних.
Мое логическое умозаключение: минуту назад я была чертовски хороша, но с перьевыми насадками на лопатках я стала и вовсе неотразима. Поклонники прямо обезумели от любви. Как бы ни растащили по кусочкам на сувенирную атрибутику. Кому-то неотразимый нос, кому – неотразимое ухо, а кому неотразимый ноготок с неотразимого мизинца левой неотразимой ноги.