Дьявольская секта (Сборник)
Шрифт:
— Сегодня утром. Он подтвердил правильность твоего совета и сказал, что мне станет лучше, если я проведу неделю в Колвине вместо того, чтобы вернуться на работу; я решила, что глупо игнорировать рекомендации двух докторов.
— Он вовсе не врач! — закричал Эван.
— Нет, он психиатр!
— Он проходимец! Ники, не верь этому человеку. Не верь ни единому его слову.
— Мой дорогой Эван, он лишь дал мне тот же совет, что и ты!
— Но...
— Почему ты невзлюбил его?
— Он жулик, — сказал Эван. — Мошенник. Он хитростью забрался в мой дом.
— Он говорит, что заключил договор.
— Я в это не верю!
— У него есть степень по психологии, полученная в калифорнийском колледже...
— Калифорнийском! — фыркнул Эван.
— И клинический опыт.
— Он назвал тебе колледж, присвоивший ему степень?
— Нет, не назвал, но...
— Я не верю ни единому его слову, — сказал Эван. — Он прохвост.
— Нет, — рассердилась Никола. — По-моему, ты потерял благоразумие, если веришь в эту болтовню!
— Слушай, Ники, позвони Пуулу, отмени поездку, давай поедем завтра со всеми.
— Не могу, — упрямо сказала Никола. — Сначала я должна вернуться в мою квартиру, постирать, погладить, собрать вещи.
— Тогда позволь мне отвезти тебя в понедельник. Мы поедем вдвоем.
— В этом нет необходимости, Эван. Мистер Пуул...
— Будь проклят этот чертов Пуул! — закричал молодой человек.
— Ради бога, Эван!
– -- рассердилась Никола. — Что с тобой?
Они снова расстались, злясь друг на друга.
— Отец, — сказал Эван, застав Уолтера любующимся в одиночестве орхидеями в одной из оранжерей Мэтта, — я хочу поговорить с тобой.
— А, — протянул Уолтер, стараясь не выдавать своего страха перед разговором, который он пытался оттянуть, — конечно... ты видел когда-нибудь такие орхидеи? Исключительные экземпляры. Такая расцветка...
— Отец, — суровым тоном произнес Эван, — я хочу знать, какие у нас отношения с Тристаном Пуулом и его обществом.
— А, — сказал Уолтер, — да, конечно.
— Я предлагаю выйти отсюда и сесть на скамейку, что стоит у дальнего конца лужайки. Здесь слишком жарко для серьезной беседы.
— Жарко, да? Для орхидей это отлично.
Он перешел к другим цветам.
— Отец...
— Ты не должен беспокоиться, Эван. Это мои заботы.
— Неверно, — сказал Эван. — Я несу за тебя ответственность.
— Мой дорогой мальчик, я вполне способен постоять за себя! Я ценю любой твой совет, но ты напрасно беспокоишься.
— Пуул действительно арендовал у тебя помещение?
— Мы заключили джентльменское соглашение, — сказал Уолтер, мечтая спрятаться в зарослях орхидей. — Я сдал ему на год оба крыла. Все равно эти комнаты пустовали; я подумал, что нам пригодятся дополнительные деньги.
— Сколько он тебе платит?
— Ну, — Уолтер отчаянно пытался выиграть время, — это хороший вопрос. Я рад, что ты задал его. Видишь ли...
Он замолчал.
— Да? — сказал Эван.
— Давай сядем на скамейку, как ты предложил, — Уолтер решил выиграть еще пару минут для обдумывания ответа. Но когда они сели на краю лужайки, напротив розовых кустов, он обнаружил, что ему по-прежнему нечего сказать.
— Да, отец? — невозмутимо произнес его мучитель.
— Дело в том, — сказал Уолтер, — что соглашение не предусматривает денежного вознаграждения. За аренду помещения мисс Миллер взяла на себя обязанности экономки, а Пуул — личного врача Гвайнет.
Возникла пауза. Уолтер напрягся всем телом в ожидании взрыва, которого не последовало.
— Я этого боялся, — произнес наконец Эван. — Может быть, это и хорошо. Если договор не предусматривает оплату, его легче признать недействительным.
— Ну, по правде говоря...
— Он тебе что-то заплатил?
— Символическую сумму — один шиллинг.
— О боже! — сказал Эван. — Отец, я не хочу тебя обидеть, но как ты связался с этим человеком? Где познакомился с ним?
— Ты знаешь, что я должен раз в месяц открывать двери Колвин-Корта для народа, поскольку министерство труда взяло на себя расходы, связанные с содержанием развалин замка и часовни? Пуул появился в марте. Он представился как турист, интересующийся старинной архитектурой, и Гвайнет, чувствовавшая себя хорошо в тот день, показала ему сад и сводила к замку. Пуул проявил громадный интерес, он задавал такие умные вопросы, что я пригласил его на ленч. Затем он предложил мне сдать ему все поместье в аренду на год. Я, разумеется, не согласился, и он уехал. На следующий день Гвайнет заболела — с ней случился рецидив. Я разволновался. Доктор предложил госпитализировать ее, но тут вернулся Пуул. Он хотел узнать, не передумал ли я насчет аренды. Узнав, что Гвайнет больна, он сказал, что лечит травами и попросил разрешения прописать ей одно средство. Конечно, я согласился — я не увидел в этом ничего опасного, к тому же я сам верю в целительную силу трав. В старые времена...
— Пуул приготовил настойку, и Гвайнет тотчас выздоровела, — сказал Эван. — Травы тут ни при чем. Подействовало внушение.
— Возможно, — сказал Уолтер, не .осмелившись спорить. — В любом случае, как ты понимаешь, я был благодарен Пуулу, и когда он предложил компромисс — попросил не весь дом, а лишь два его крыла, — я обнаружил, что соглашаюсь...
— Понимаю.
— Он показался мне славным молодым человеком, — как бы оправдываясь, сказал Уолтер, — к тому же я избавился от расходов на экономку, общество поддерживает чистоту и порядок во всем доме, и Гвайнет чувствует себя теперь гораздо лучше.
— Кто оплачивает счета?
— Счета? — переспросил Уолтер, надеясь, что он ослышался.
— Счета, — сказал Эван. — Кто несет бремя дополнительных расходов по содержанию этих тринадцати человек в Колвин-Корте? Кто платит за их питание?
— Ну, по правде говоря, — сказал Уолтер, — платил за -них я, но Пуул вернет мне деньги после первого августа. В настоящий момент общество испытывает финансовые затруднения, но в августе...
— Понимаю, — сказал Эван тихим спокойным голосом, который испугал Уолтера сильнее, чем явное проявление гнева. — Отец, в каком состоянии находятся твои финансовые дела? Если ты решил сдать часть Колвин-Корта в аренду, наверно, ты сам испытываешь денежные затруднения, однако, судя по твоим же словам, эта акция пока что приносит тебе одни лишь убытки. У тебя перерасход в банке? Тебе пришлось продать часть акций?