Дьявольский вальс

Келлерман Джонатан

– «Майян», – подсказал Бен. – «Муди Майян» [35] , или что-то в этом роде. – Он невесело улыбнулся. – Полицейский спросил, бывали ли мы в нем. Да, точно так и спросил.

– А Дон принадлежала к «новой волне»?

– Сначала нет, – ответила Бобби. – То есть я хочу сказать, что, когда мы познакомились, она выглядела вполне нормальной. Даже чересчур – в некотором роде чопорной. Мы боялись, она подумает, мы слишком свободно ведем себя. Затем постепенно она начала меняться в худшую сторону. Но одного у нее не отнимешь – она была способной. Это я могу подтвердить. Все время в учебниках. Занималась, хотела получить степень доктора философии. Биоматематика или что-то в этом духе. Но по вечерам она становилась другой – наряжалась для выхода в свет. Именно это подразумевал Бен, когда говорил, что у нее была куча одежды, в стиле панков, много черного. Она красила волосы легко смывающейся краской. А косметика – как у семейки Аддамс [36] Иногда она при помощи мусса делала такую прическу, что все волосы торчали вверх. В известном стиле. Но на следующее утро, когда она шла на работу, все опять было нормально. Вы бы ее и не узнали.

35

Mayan – относящийся к языку, культуре майя.

36

«Семья Аддамс» – кинофильм в жанре «черного юмора», снятый по мотивам телесериала 60-х годов.

– Ее убили в самом клубе?

– Не знаю, – ответила Бобби. – Мы старались не слушать подробности, только хотели, чтобы полицейские забрали отсюда ее вещи. И поскорее забыть об этой истории.

– Вы помните фамилию детектива?

– Гомес, – ответили музыканты вместе.

– Рей Гомес, – уточнила Бобби. – Он болел за «Лос-Лобос» и любил ду-уоп [37] . Неплохой парень.

Бен кивнул. Их колени были так тесно прижаты друг к другу, что побелели от напряжения.

37

Музыкальный стиль 50-х годов.

– А то, что случилось в больнице? – спросила Бобби. – Пострадает ли ребенок из-за того, что Дон стащила его историю болезни?

– Мы сможем обойтись и без нее. Но лучше, если бы ее вернули.

– Безобразие, – воскликнул Бен. – Очень жаль, что не можем помочь вам. Полиция забрала все вещи, но я не видел среди них никакой медицинской карты. Конечно, я не очень присматривался.

– А в украденных вещах ее нет?

– Нет, – ответила Бобби. – Точно нет. Полиция работала не очень тщательно, раз не обнаружила ее тайник, правда? Но давайте я проверю, чтобы быть уверенными, – может, среди складок, в карманах или еще где.

Она направилась в кухню и вскоре вернулась с коробкой из-под обуви и полоской бумаги.

– Пусто. Вот та фотография, которую она положила поверх вещей. Будто подтверждала свое право на них.

Я взял фото. Из тех черно-белых снимков по двадцать пять центов за четыре штуки, которые можно сделать в автомате на автобусной станции. Четыре варианта лица, которое когда-то было хорошеньким, а теперь вспухло от жира и было искажено недоверчивостью. Темные прямые волосы, большие темные глаза. Глаза, познавшие боль. Я собрался вернуть фотографии, но Бобби сказала:

– Оставьте у себя. Мне они не нужны.

Прежде чем положить снимки в карман, я еще раз взглянул на них. Четыре одинаковых лица, мрачных и настороженных.

– Грустно, – проговорил я.

– Да, – согласилась Бобби. – Она никогда особенно не улыбалась.

– Может быть, – предположил Бен, – она оставила ее в своей конторе в университете, я имею в виду историю болезни?

– Вы знаете, на каком отделении она занималась?

– Нет, но у нее там был прямой телефон, она нам его дала. Два-два-три-восемь, правильно?

– Думаю, да, – подтвердила Бобби.

Я вынул из папки лист бумаги и ручку и записал номер.

– Она готовила диссертацию?

– Да, она так нам сказала, когда обратилась по поводу комнаты. Биоматематика или что-то в этом духе.

– Она когда-нибудь упоминала фамилию своего профессора?

– Она дала нам какую-то фамилию для справки, когда въезжала, – ответила Бобби. – Но, честно говоря, мы так и не позвонили.

Неловкая улыбка.

– Мы были стеснены в средствах, – пояснил Бен. – И хотели побыстрее получить квартиранта, а она производила приличное впечатление.

– Единственный начальник, о котором она говорила, это тип в клинике, тот, которого убили. Но она никогда не называла его фамилию.

Бен кивнул:

– Она не была от него в восторге.

– Почему?

– Не знаю. Она не вдавалась в подробности – просто сказала, что он дерьмо, очень придирчив и она собирается уходить. А потом, должно быть, она ушла. Еще в феврале.

– И устроилась на другую работу?

– Она нам не говорила, – пожала плечами Бобби.

– Вы знаете, как она оплачивала свои счета?

– Нет, но у нее всегда водились денежки.

Бен болезненно улыбнулся.

– Что такое? – спросила Бобби.

– Она и ее начальник. Она его ненавидела, а теперь оба они в одной лодке. Лос-Анджелес поглотил их.

Бобби передернулась и съела булочку.

17

То, что я узнал об убийстве Дон Херберт и ее склонности к воровству, заставило меня задуматься.

Вначале я полагал, что она забрала карту Чэда для Лоренса Эшмора. А вдруг для себя, вдруг ей стало известно нечто, способное принести вред семье Джонсов, и она собиралась использовать для своей выгоды?

А теперь она мертва.

Я проехал к зоомагазину, купил сорокафунтовый пакет корма для рыбок-кои и попросил разрешения воспользоваться телефоном, чтобы позвонить в город. Парнишка за прилавком немного подумал, взглянул на сумму на кассовом аппарате и указал на старую черную коробку с диском, висящую на стене в углу:

– Вон там.

Рядом с телефоном стоял большой аквариум с соленой водой, в котором плавала небольшая леопардовая акула. Пара золотых рыбок плескались на поверхности. Акула мирно скользила по дну. Ее глаза были спокойными и такими же синими и красивыми, как глаза Вики Боттомли.

Я позвонил в Центр Паркера. Подошедший к телефону мужчина сказал, что Майло нет и неизвестно; когда он вернется.

– Это Чарли? – поинтересовался я.

– Нет.

Я набрал домашний номер Майло. Стоящий за прилавком парень наблюдал за моими действиями. Я улыбнулся и поднял указательный палец, показав, что займу только одну минуту. Голос Пегги Ли произнес тираду о «Блю инвестигейшнз». Я проговорил:

– Дон Херберт была убита в марте. Вероятнее всего, девятого числа где-то в центре города вблизи музыкального клуба панков. Детектива, занимающегося расследованием, зовут Рей Гомес. В течение ближайшего часа я, наверное, буду в больнице – можешь попросить, чтобы меня разыскали, если захочешь переговорить по этому поводу.