Дж. Р. Р. Толкин
Шрифт:
Среди причин того, может быть, обращение к гораздо более светлой, оптимистичной и глубоко личной для Толкина истории Берена (поэма носит символичное для любого христианина название, как раз тогда появившееся, — Лэйтиан, «Освобождение от оков»). Ещё в 1923 г. Толкин написал и затем вставил в «Детей Хурина» стихотворение «Легка как липовый листок», описывающее встречу Берена и Лутиэн в королевстве ее отца Тингола Дориате. В июне 1925 г. Толкин издал это стихотворение — одна из первых явных публикаций его «мифологии».
Отложив «Детей Хурина», Толкин тем же летом 1925 г. взялся за «Балладу (Лэ) о Лэйтиан», уже иным, чем в «Турине», стихом (рифмованными двустишиями бретонского образца). Основной объем работы над «Лэйтиан» падает уже на 1928–1931 гг. В 1925 г. Толкин написал лишь первые три «канта» (песни) новой поэмы. Первая хронологическая помета автора в рукописи относится к 23 августа 1925 г. В сентябре 1925 г., проводя отпуск в Фили, Йоркшир, Толкин дошел до конца Третьего канта. Возможно, в 1926 г. были написаны уже и набело первые строки Четвертого канта, черновые наброски которых относятся к этому
Поэма сохранилась в рукописи, которой предшествуют крайне небрежные черновые наброски. Уже на этом этапе, не написав всей поэмы, Толкин стал ее перепечатывать. В дневнике под 16 августа 1926 г. упоминается о начале этой работы («немного печатал Тинувиэль»), но едва ли она тогда продвинулась далее Первого канта. Машинопись, как и рукопись, содержит позднейшие исправления, но машинопись Первого канта была перепечатана позднее под влиянием критических замечаний К. С. Льюиса.
Интересной чертой первоначального текста, как и ряда других в этот период, является неожиданное экспериментирование Толкина с именами главных героев — так, Верен в рукописи сперва именуется Маглором, Тингол — Келегормом, а Лутиэн — Мелилот. Этот курьез исчез очень быстро, уже на этом этапе работы, но оставил еще один след. Сохранилось прочитанное в докладе «Тайный порок» (1931) стихотворение на «гномьем» языке из восьми строк: «Будто ветер, темные в сумрачных местах, Камнеликие обыскивали горы, по Тумледину (Гладкой Долине) от Небрахара орки, фыркая, вынюхивали следы. Дамрод (охотник) через долину, по горным склонам, к (реке) Сириону пошел, смеясь. Лутиэн он увидел, как звезду из Эльфланда, сияющую над сумрачными местами, над Небрахаром». Конечно, под Дамродом тоже понимается Верен. Имя Верен возродилось уже в рукописи Третьего канта, где Маглор вновь стало именем сына Феанора.
Стоит отметить, что страна, в которой разворачивается действие, в процессе создания поэмы получила название «Броселианд». Оно, что довольно логично, заимствовано из бретонских легенд и романов о короле Артуре, где так зовется волшебный дикий лес, населенный загадочными существами и феями. Позднее Толкин порвал эту слишком явную связь с кельтским и средневековым артуровским эпосом, и страна стала Белериандом.
В начале 1926 г., чтобы прокомментировать «Детей Хурина» своему педагогу Р. Рейнольдсу, Толкин сочинил «Эскиз мифологии» — краткое изложение всех своих «легенд». Этот «Эскиз» давал общее представление о «Легендариуме» на данной стадии. С другой стороны, его текст стал позже основой для «Сильмариллиона», и сам Толкин называл его «старейшим «Сильмариллионом»». «Эскиз» сохранился в единственной рукописи. На конверте, в которой она лежала, Толкин написал: «Первоначальный «Сильмариллион». Форма, изначально сочиненная ок. 1926–1930 для Р. В. Рейнольдса, чтобы объяснить подтекст «аллитеративной версии» о Турине и Драконе: тогда в работе (не закончена)».
Судя по этому свидетельству и дневниковой записи о переписке с Рейнольдсом, «Эскиз» был написан в начале 1926 г. Позже Толкин вернулся к нему и обильно исправил. Наиболее существенная правка надежно датируется временем между созданием первого (лето 1926 г.) и второго (весна 1928 г.) планов-«синопсисов» «Лэ о Лэйтиан», причем скорее началом 1928 г. — исправления параллельно вносились в машинопись поэмы.
«Эскиз», впрочем, не побудил Толкина вернуться к аллитеративной балладе. Работа над «Лэйтиан» также застопорилась. Как видим, в начале 1926 г. Толкин набросал начало четвертой «песни», план продолжения, — и вернулся к «Эскизу». Его редактированию и исправлению были посвящены два ближайших года. Толкин получил, наконец, возможность обозреть свою «мифологию» в целом, оценить «сюжет» и увидеть недостатки — языковые, литературные и философские. Собственно, работа над «Эскизом» преследовала цель сделать весь планируемый «Легендариум» более согласованным, в том числе с возникшими в процессе написания поэм новыми идеями. Характерно, что в это же время создается — вероятно, для сопровождения «Эскиза» — первая подробная карта западных земель. Одни названия на ней восходят еще к «Забытым сказаниям», а другие появляются лишь в процессе работы над «Лэ о Лэйтиан» либо впервые на данной карте. Впрочем, ряд названий — результат позднейших исправлений. Позже к карте были сделаны восточное и западное «расширения», отчасти повторяющие, а отчасти, конечно, дополняющие ее. На карте помечались не только собственно географические названия, но и имена персонажей, места и зоны важнейших событий. Есть на ней и несколько текстовых примечаний. Карта стала прототипом для всех последующих карт Белерианда.
По мере работы над «Эскизом» у Толкина, вероятно, оформилась идея создать более краткое, чем «Книга забытых сказаний» и в то же время имеющее самостоятельное значение сводное повествование. Однако «Лэйтиан» занимало его мысли больше, и «Сильмариллион» еще не родился. В 1928 г. Толкин решился обратиться к «Лэйтиан» вновь — и развитие «мифологии» вступило в следующую фазу.
Фаза третья: эпика языческая и христианская
С 1928 г. в Оксфорде начался новый, исключительно важный этап работы Толкина над «Легендариумом». Работа шла параллельно над двумя тесно связанными произведениями — поэмой «Лэ о Лэйтиан» (1928–1931) и прозаическим сочинением «Кэнта Нолдоринва» (1930, с позднейшей правкой). Последний памятник, при небольшом сравнительно с поэмой объеме, имеет действительно исключительную важность — это первый и единственный полный, относительно согласованный внутренне вариант того, что в последующие годы стало зваться «Сильмариллионом». Основой для «Кэнты» послужил «Эскиз мифологии», но, в отличие от него, это не справочный план-набросок, а самостоятельное художественное произведение. Если «Эскиз» прилагался к «Балладе о детях Хурина», то связь «Кэнты» с «Лэ» скорее опосредованная. И в отличие от «Лэ» прозаический текст был доведен до конца. К нему примыкают другие прозаические сочинения первой половины 1930-х гг. — «Анналы Валинора» и «Анналы Белерианда» (последние — в двух редакциях). Наряду с ними, конвой текста составили также «Генеалогии», «Список имен» и новая карта Белерианда (позже многократно исправлявшаяся и в итоге вошедшая в посмертный «Сильмариллион»). Все прозаические тексты имеют примечательные «дублеты» на древнеанглийском языке, «Переводы Эльфвине», иногда по нескольку. Эти «переводы» добавляют к «оригиналам» интересные детали. Таким образом, практически сформировалась основа позднейшего «эльфийского эпоса». Все писавшиеся в это время произведения перешли на следующие стадии «мифологии» — некоторые без существенных, даже необходимых изменений. Так, «Кэнта» оставалась «главной версией» не только в 1937 г., но в своей финальной части и после написания «Властелина Колец», что породило массу трудностей (и вольностей!) при подготовке посмертного «Сильмариллиона».
Работе сопутствовал ряд важных «внешних» обстоятельств. Это время было для Толкина порой интенсивного литературного и научного труда, инспирированного зарождением содружества «Инклингов». Критические замечания К. С. Льюиса в 1929 г. оказали серьезное влияние на обработку «Лэ» и дали стимул к дальнейшей работе над ней. В эти же годы отчасти для собственного развлечения, отчасти для своих детей Толкин сочиняет несколько сказок, из которых «Хоббит» позднее дал новый старт развитию «Легендариума». Толкин не раз подчеркивал, что изначально «Хоббит» не имел к «мифологии» никакого отношения и заимствования из нее (Элронд, Гондолин) случайны. Отчасти это так — «Хоббит» начинался как сказка-шутка, образы которой Толкин с легкостью использовал в адресованных детям «Письмах Рождественского Деда» и играх с ними. Так, Гэндальф напрямую перекликался с главным персонажем «Писем» — Рождественским Дедом. Но по мере того, как работа над «Хоббитом» продвигалась, образы из него (и даже из «Писем») начинали неизбежно влиять на «серьезный» труд, что можно видеть, например, по эволюции отношения к гномам (dwarves). Да и заимствований из «мифологии», подчас парадоксальных, в сказке гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Так, ни разу не названный в сказке по имени король лесных эльфов подозрительно напоминает Тингола из «Лэ». В «Лэ» посрамленный чародей Ту улетает возводить новую твердыню в Черный Лес Таур-на-Фуин — в «Хоббите» Некромант обитает в Чернолесье. В «Переводах Эльфвине» Сильмарилы именуются древнеанглийским соответствием слова «Аркенстон» — драгоценный камень гномских королей в «Хоббите». Между тем, на что в этой связи обратил внимание Ретлифф, один из Сильмарилов, согласно мифологии, упокоился в недрах земли… Образы «Легендариума», как увидим ещё, проникали и в те произведения Толкина, которые рассматриваются обычно вне его, «Лист работы Ниггля», «Кузнец из Большого Вуттона», «Роверандом».
И наконец, стоит отметить еще одну немаловажную деталь. Именно на этом этапе работы, когда окончательно сложился костяк легенд Древних Дней, в одном из «переводов Эльфвине» появляется, наконец, сначала в древнеанглийском произношении, термин «Средиземье».
Работа над поэмой, которая именовалась также «Жестой о Берене и Лутиэн», возобновилась в начале весны 1928 г. В это время как раз дорабатывался «Эскиз мифологии», и сложившаяся в нем после исправлений картина стала стартовой точкой для развития сюжета «Лэ». 27–28 марта 1928 г. Толкин писал уже последние куплеты Четвертого канта, на котором поэма застопорилась двумя годами ранее. Дальше следует просто фантастический, с учетом его обычных методов, рывок — за девять дней непрерывной работы он 6 апреля достиг Десятого канта. При этом грубые наброски, предшествующие беловой рукописи, сочинялись параллельно, и та ненамного опережала их — стихи, написанные набело 4 апреля, были набросаны на обороте письма от 1-го числа того же месяца. Скорее неудивительно, что после этого грандиозного предприятия работа на некоторое время вновь остановилась и позднее продвинулась не слишком далеко. Возможно, этому способствовала и начавшаяся работа над «Кэнтой». В ноябре 1929 г. Толкин был еще в Десятом канте и продвинулся ненамного.
Около этого времени, возможно, в связи с этой задержкой, он отдал машинопись, печатавшуюся с рукописи, видимо, как раз в течение этого временного промежутка, К. С. Льюису. Машинопись доходила, судя по письму Льюиса от 7 декабря 1929 г., самое меньшее, до середины Седьмого канта. Льюис был восхищен поэмой, но начало ее вызвало у него вопросы. В начале 1930 г. Толкин получил от друга подробный критический «комментарий» к тексту первых четырех кантов. Критика была составлена в шутливой форме — как будто к подлинному древнему тексту, с «цитатами» из реплик вымышленных ученых-филологов. Тем не менее, наряду с восторгами по поводу труда, послание Льюиса содержало подчас весьма острую и суровую критику с предложениями к исправлениям (поданными как разночтения «более исправных» списков). Многие замечания Толкин отверг, однако полностью перепечатал Первый кант (машинопись которого была сделана еще в августе 1926 г.) и начало Четвертого (написанное вчерне, а может быть, и набело в том же году). Стоит отметить, впрочем, что перепечатка Первого канта произошла позже, чем Четвертого. Текст Второго и Третьего кантов был исправлен в ряде мест согласно с критикой.