Джарел из Джойри
Шрифт:
Джарел совершенно утратила представление о времени, но, вероятно, прошло всего несколько секунд, поскольку, когда ветер задул все факелы на стенах, люди, жившие в Чертовой обители, отчаянно завопили. Джарел словно издалека услышала эти вопли – казалось, для них время шло медленнее, чем для нее. В следующий миг кто-то подбросил хворосту на тлеющие угли, и яркая вспышка пламени озарила все вокруг. Длинные языки огня взметнулись ввысь и загудели в узком дымоходе. В одно мгновение темнота, окутавшая зал, отступила.
Теперь Джарел стояла, пошатываясь, в самом центре огромного зала. Рядом с ней никого не было, хотя она могла
Аларик неподвижно стоял в дальнем конце зала над расплывшимся пятном пролитой здесь два столетия назад крови Андреда. Джарел лихорадочно подумала, что с первого мгновения знала – это не его губы терзали ее уста. В Аларике не было той неистовой силы, которая сжимала ее железной хваткой и волокла по каменным плитам. Нет, это был не Аларик, хотя в то мгновение, когда на зал обрушилась тьма, только он находился рядом с воительницей. Нет, это не его яростный жадный поцелуй до сих пор горел на ее губах.
Джарел коснулась ладонью истерзанных губ и, захлебнувшись бессильной яростью, всхлипнула.
А приближенные Аларика все так же сидели возле огня. Когда пламя в камине вновь разгорелось, и осветило зал, Джарел увидела, как изумление на их лицах сменилось страстной надеждой, надеждой на что?.. Это странное выражение на миг сделало их удивительно похожими друг на друга. Аларик шагнул к ней и, схватив ее за плечи, резко дернул несколько раз подряд, повторяя на незнакомом языке:
– Г'хастаэст? Тайг'хаста? Тайг'хаста?
Джарел казалось, что она наблюдает за происходящим как бы со стороны, но так не могло продолжаться бесконечно. Она сердито стряхнула с себя его руки и прислушалась к невнятному бормотанию – теперь весь «маленький двор» Аларика собрался вокруг нее:
– Г'хастатай? Эстг'хаста?
Аларик первым овладел собой. Она услышала его дрожащий от возбуждения голос, он требовательно спрашивал с почти безрассудным пылом:
– Что это было? Что случилось? Это было… кто был?.. Но даже он не рискнул назвать по имени ту страшную силу, к которой так страстно стремилась его душа, хотя в словах Аларика таилась невысказанная надежда.
Джарел едва не ответила ему, но вовремя спохватилась. Она пыталась побороть безумную слабость, все еще владевшую ее сознанием, и прикрыла глаза, чтобы он не смог разглядеть в их желтом пламени овладевшие ею лихорадочные мысли. Впервые с того момента, как Джарел въехала в ворота Чертовой обители, у нее появилось средство, с помощью которого можно было бы разгадать тайну этих странных людей. Теперь воительница знала нечто, что им безумно хотелось бы знать, и она должна была извлечь из своего знания всю возможную для себя пользу.
– С-случилось? – переспросила она, не сумев в полной мере справиться со своим голосом. – Был сильный ветер, и потом темнота. Я не знаю… Все произошло так быстро.
Содрогаясь от пережитого ужаса, она посмотрела в темный конец зала. Что бы это ни было – это была нечеловеческая сила. Возможно, она когда-нибудь сумеет забыть, что за миг до того, как в камине вновь запылал огонь, ее окружили внезапно надвинувшиеся стены тесной каменной могилы, а затем в ярком свете пламени эти стены рассеялись с такой же легкостью, с какой рассеивается туман в первых лучах утреннего солнца. Но в памяти Джарел навечно запечатлелись этот рот, жадно впивавшийся в ее губы, эти большие, широко расставленные зубы, свирепое объятие железной руки – ничто не могло бы быть более ощутимым. Однако это была только рука, только рот, только наглая, дерзкая ладонь. Без тела… Внезапно с замиранием сердца Джарел вспомнила, что у Андреда, согласно страшной легенде, перед смертью были отсечены руки и ноги, а прежде чем забросить бездыханное тело в зыбучие пески, убийцы отрубили ему и голову… Андред…
Она не была окончательно уверена, что произнесла это имя вслух, однако Аларик точно расслышал его и теперь набросился на единственное слово, слетевшее с ее губ, как голодный зверь на добычу.
– Андред? Это был Андред?
Джарел собралась с силами и сквозь стиснутые зубы – чтобы больше ничего ненужного не вылетело из ее рта – проговорила:
– Андред? Он умер две сотни лет назад!
– Он не может умереть, пока… – это вырвалось у одного из юнцов, прежде чем Аларик, метнув грозный, но при этом наполненный каким-то странным уважением взгляд, не прервал его.
– Все молчите!.. Госпожа Джарел, ты спрашивала меня, есть ли правда в легендах о Чертовой обители. И теперь я должен ответить. Мы все верим, что Андред ходит по залам, оберегая свое сокровище, и мы… мы…
Он заколебался, и Джарел подметила на его лице тень жестких расчетов. Затем его голос зазвучал еще более размеренно и ровно:
– Мы уверены в том, что существует лишь один путь найти это сокровище. Только тень Андреда может привести нас к нему. А тень Андреда была до сих пор неуловимой.
Джарел могла бы поклясться, что, начиная говорить, хозяин замка вовсе не собирался ей рассказывать об этом. Ее догадка окрепла, когда она уловила отзвуки беззвучной беседы, которую вели между собой приближенные Аларика. Они страстно ловили жесты Джарел, надеясь подметить то, что вырвалось бы против ее воли… Да, эта жадная заинтересованность была написана на каждом лице, на сверкавших белыми окружьями глазах женщин с острыми скулами, на лицах мужчин, слегка искаженных от плохо скрываемой радости. Внезапно она почувствовала, что задыхается в отравленном кощунственной тайной сгустившемся воздухе, задыхается от того неуловимого, вызывавшего ощущение опасности радостного возбуждения обступивших ее странных людей – тем более что их возбуждение казалось ей абсолютно беспричинным.
Однако Джарел была гораздо более потрясена пережитым, чем старалась это показать. Ей вовсе не обязательно было прилагать какие-либо усилия, чтобы скрыть свою слабость. В душе Джарел зрело твердое намерение избавиться от невыносимого общества этих людей – даже если бы это означало остаться в абсолютном одиночестве.
– Позвольте мне отдохнуть возле вашего огня. Может быть, оно… оно… он больше не вернется.
– Но он должен вернуться! – ей показалось, что обитатели замка воскликнули это одновременно. По крайней мере на их лицах легко читалось полное согласие друг с другом. И даже собаки смотрели на Джарел так, словно доподлинно понимали, о чем шла речь, и переводили глаза, в которых играли красные отблески пламени, с одного лица на другое. Как только вновь заговорил Аларик, их взгляды обратились к нему: