Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности
Шрифт:
– Необязательно, – ответил Мани. – Просто у него есть по крайней мере один британский паспорт, вот и все.
– Какие у вас планы?
– Мы составим собственный список наблюдения. Рано или поздно Эндрю Макбрайд или Энтони Мэтьюс где-нибудь появится. И тогда мы будем знать, куда он следует.
– Чего вы хотите от нас?
– Вы слышали какие-то из этих имен?
– Нет.
– У вас нет друзей с инициалами Э. и М.?
– Что-то не припоминаю.
– А врагов?
– Вряд ли.
– Знал ли Ороско кого-то с такими инициалами?
– Понятия не имею. Я не общался с Ороско
– Я ошибался относительно веревки, которой были связаны его руки и ноги, – сказал Мани. – Я передал ее специалисту для изучения. Веревка оказалась не совсем обычной. Это лубяное волокно сизаль с Индийского полуострова.
– Где можно достать такую веревку?
– В Соединенных Штатах подобный товар не продается. Вероятно, его можно найти там, где экспортируют товары из Индии.
– Какие, например?
– Ковры, необработанные ткани из хлопка, ну и так далее.
– Спасибо за информацию.
– Никаких проблем. Приношу вам свои соболезнования.
Мани ушел, и они поднялись в номер Диксон. Без особой цели. Они все еще находились в тупике. Но так не могло больше продолжаться. О’Доннел отчистил от крови нож, а потом с обычной тщательностью проверил добытые «хардболлеры». Их производила фирма «АМТ» неподалеку от Ирвиндейла, штат Калифорния. В них имелись обоймы, полностью снаряженные патронами калибра 0,45. Пистолеты находились в отличном состоянии, чистые, смазанные и ухоженные. По-видимому, они были украдены совсем недавно. Продавцы наркотиков обычно не слишком аккуратно обращаются с оружием. У пистолетов имелся один существенный недостаток: они были скопированы с модели 1911 года. Их обойма вмещала всего семь патронов, что было совсем неплохо в мире шестизарядных револьверов, но выглядело не лучшим образом рядом с современными пистолетами с обоймами на пятнадцать или даже больше патронов.
– Два куска дерьма, – презрительно фыркнула Нигли.
– Все лучше, чем просто бросать камни, – возразил О’Доннел.
– Они слишком большие для моей руки, – сказала Диксон. – Я предпочитаю «глок-девятнадцать».
– Я люблю все, что работает, – ответил Ричер.
– В обойме «глока» содержится семнадцать патронов.
– Но для каждой головы требуется только одна пуля. Мне никогда не противостояли сразу семнадцать человек.
– Всякое бывает.
Темноволосый сорокалетний мужчина, называющий себя Эндрю Макбрайдом, находился в поезде метро, курсирующем в аэропорту Денвера. Ему нужно было убить время, и он ездил между главным терминалом и залом С, последней остановкой, получая удовольствие от музыки шумового оркестра. Он испытывал удивительную легкость и свободу. Он избавился от тяжелого чемоданчика, и при нем остался минимальный багаж: небольшая сумка с туалетными принадлежностями и портфель. Транспортная накладная лежала в портфеле, вложенная в книгу с твердым переплетом. Ключ от замка он спрятал в потайной карман на молнии.
Мужчина в темно-синем костюме, сидевший в темно-синем «крайслере», позвонил по сотовому телефону.
– Они вернулись в отель, – сказал он. – Все четверо.
– Они приблизились к нам? – спросил его босс.
– У меня нет ответа.
– А
– Да, мне кажется, они нас настигают.
– Ну что ж, пришло время разобраться с ними. Оставь их и приезжай. Мы сделаем свой ход через пару часов.
Глава 41
О’Доннел встал и подошел к окну в номере Диксон.
– Итак, что у нас есть?
Обычный вопрос из прошлого. Существенная часть их методов работы. Неизменная привычка. Ричер настаивал на регулярном подведении предварительных итогов. Он считал необходимым снова и снова возвращаться к найденным фактам, их изучению под новыми углами, с учетом изменившейся ситуации. Но сейчас никто не ответил на призыв О’Доннела, лишь Диксон произнесла:
– У нас четверо мертвых друзей.
В номере стало тихо.
– Давайте пообедаем, – предложила Нигли. – Нет смысла морить себя голодом.
«Пообедаем». Ричер вспомнил кафе, в котором они сидели двадцать четыре часа назад. Бульвар Сансет, шум, толстые сочные гамбургеры, холодное пиво. Круглый стол на четверых. Разговор. И то, как центр внимания постоянно перемещался от одного к другому. Один говорит – трое слушают. Вращающаяся пирамида.
«Один говорит, трое слушают».
– Ошибка, – сказал Ричер.
– Это ты про обед? – уточнила Нигли.
– Нет, можешь поесть, если хочешь. Но мы совершили ошибку. Принципиальную ошибку.
– Где?
– Это полностью моя вина. Я сделал неправильный вывод.
– В какой момент?
– Почему мы не нашли клиента Франца?
– Я не знаю.
– Потому что у Франца не было клиента. Мы совершили ошибку. Его тело нашли первым, и мы предположили, что дело в нем. Как если бы он был инициатором этого дела. Как если бы он говорил, а трое остальных его слушали. Но если говорил не он?
– А кто?
– Мы все время повторяли, что Франц не стал бы ввязываться во что-то серьезное ради обычного клиента. То есть он был чем-то обязан этому человеку.
– Но тогда опять получается, что Франц был инициатором. Ради клиента, которого мы так и не нашли.
– Нет, мы неправильно представили иерархию. Вот цепочка, которую мы все время держали в уме: клиент, потом Франц, а потом остальные помогают Францу. Теперь я думаю, что Франц находился в другой части цепочки. Он вовсе не был первым. Вы понимаете, о чем я? Что, если он помогал одному из трех остальных? Что, если он слушал, а не говорил? Что, если с самого начала это было дело Ороско и речь идет о клиенте Ороско? Или Санчеса? Если бы помощь потребовалась им, то к кому бы они обратились?
– К Францу и Суону.
– Вот именно. Мы ошибались с самого начала. Нужно полностью пересмотреть концепцию. Предположим, Франц получил призыв о помощи от Ороско или Санчеса. Вот люди, к которым он относился не так, как к другим. У него были обязательства перед Ороско и Санчесом. Они не являлись его клиентами, но Франц не мог им отказать. И он был обязан им помочь, что бы ни думали Анджела и Чарли.
Все молчали.
– Ороско связался с Министерством национальной безопасности, что совсем не просто. И это единственный шаг, который, судя по всему, принес какую-то пользу. Это больше, чем сумел сделать Франц.