Джек Ричер, или Выстрел
Шрифт:
Наступило молчание. Ричер прислушивался к легкому гудению электронных приборов. Оно имело синусоидальный ритм, наверное, это был прибор, который следил за работой сердца. Ричер насчитал около семидесяти ударов в минуту. Ему понравился этот приятный звук. Между тем дверь приоткрылась, и из палаты появилась Розмари Барр. Она успела принять душ и причесаться, но выглядела измученной и невыспавшейся – казалось, за ночь постарела на десять лет. Она постояла у двери, посмотрела направо и налево и медленно пошла к ним. Хелен Родин поднялась и шагнула ей навстречу. Женщины о
– Она нас избегает, – сказал Нейбур. – Мы собрались здесь, чтобы изучать состояние ее брата физически, психологически, юридически, метафорически. Это вторжение в личную жизнь выглядит непривлекательно. А признание нашего существования равносильно признанию опасности, грозящей ее брату.
– Может быть, она просто устала, – предположил Ричер.
– Я иду к Барру, – сказала Хелен.
Она прошла по коридору и скрылась в палате, из которой вышла Розмари. Ричер смотрел ей вслед, пока дверь не закрылась. Потом он повернулся к Нейбуру.
– Вам уже доводилось видеть такие случаи? – спросил Ричер.
– Случаи принуждения? А вы их наблюдали?
Ричер улыбнулся. Все психиатры, которых он встречал, любили отвечать вопросом на вопрос. Возможно, этому их учили с самого первого студенческого дня.
– Я видел многое, – ответил Ричер.
– И?
– Обычно присутствуют доказательства серьезной угрозы.
– А разве угроза жизни сестры несерьезна? Насколько я понял, вы сами выдвинули эту версию.
– Розмари не похитили. Ее не держат в плену в каком-то неизвестном месте. Барр мог бы обеспечить ее защиту. Мог бы заставить ее уехать из города.
– Совершенно верно, – сказал Нейбур. – Нам остается лишь предположить, что Джеймса Барра предупредили, чтобы он этого не делал. Очевидно, ему велели оставить свою сестру в неведении и без защиты. Это доказывает нам, насколько сильным было принуждение. И это доказывало Барру, доказывало каждый день, насколько он беспомощен против этого принуждения. Должно быть, он жил в состоянии глубокого отчаяния, полной беспомощности и его мучила совесть.
– Вы когда-нибудь видели разумного человека, который был напуган до такой степени, чтобы совершить нечто похожее?
– Да, – ответил Нейбур.
– И я видел, – сказал Ричер. – Один или два раза.
– Угроза должна исходить от настоящего монстра. Однако я полагаю, что налицо и другие факторы, которые усиливают нажим. Весьма вероятно, недавние отношения, какая-то зависимость, безрассудная страсть, желание угодить, произвести впечатление, быть оцененным и любимым.
– Женщина?
– Нет, человек не станет убивать людей, чтобы произвести впечатление на женщину. Обычно это приводит к прямо противоположному эффекту. Скорее, речь идет о мужчине. Соблазняющем, но не в сексуальном смысле. Каким-то образом способным к принуждению.
– Альфа-самец и бета-самец.
– Именно, –
– Это верно.
– А вы всегда знаете, почему что-то делаете?
– Иногда, – ответил Ричер. – Но бывает, что не имею ни малейшего представления. Может быть, вы мне объясните?
– Обычно мои услуги стоят очень дорого. Вот почему я иногда позволяю себе оказывать их бесплатно.
– Я мог бы платить вам пять долларов в неделю как ренту.
Нейбур неуверенно улыбнулся.
– О нет, я так не хочу, – возразил он.
Воцарилось общее молчание. Оно продолжалось десять томительных минут. Данута вытянул длинные ноги, открыл портфель и принялся изучать бумаги, которые разложил на коленях. Мейсон прикрыла глаза; казалось, она спит. Нейбур смотрел в пустоту. Все трое привыкли ждать. Как и сам Ричер. Он тринадцать лет был военным полицейским. «Торопись и жди» – вот девиз людей этой профессии. А вовсе не «Помогай, охраняй, защищай». Ричер сосредоточился на созерцании электронных пульсаций медицинских приборов, и время пошло быстрее.
Григор Лински развернул машину, теперь он наблюдал за входом в больницу через зеркало. Может быть, ему стоит заключить пари с самим собой, что в ближайшие шестьдесят минут ничего не произойдет. Не меньше шестидесяти, но не больше девяноста. Затем он задумался о том, что ему делать, если они выйдут не одновременно. Кого упустить, а за кем продолжать слежку? В конце концов Лински решил, что поедет за человеком, который выйдет один. Скорее всего, это будет бывший военный. Адвокаты и врачи вернутся в офис. Они вполне предсказуемы, в отличие от этого солдата.
Хелен провела в палате Джеймса Барра пятнадцать минут. Она вышла и сразу направилась к ожидавшим. Все посмотрели на нее, а она кивнула Мэри Мейсон.
– Ваша очередь, – сказала Хелен.
Мейсон встала и поспешила по коридору к палате. С собой она ничего не взяла. Ни портфеля, ни блокнота, ни ручки. Ричер дождался, когда дверь палаты закроется, а потом молча откинулся на спинку стула.
– Мне мистер Барр понравился, – поделилась Хелен, ни к кому конкретно не обращаясь.
– И как он? – спросил Нейбур.
– Чувствует слабость, – сказала Хелен. – Сильно пострадал. Словно попал под грузовик.
– Он в сознании?
– Речь у него вполне разумная. Однако он ничего не помнит. И мне не кажется, что он симулирует.
– Сколь значителен провал в памяти?
– Не могу сказать. Он помнит, как слушал репортаж о бейсбольном матче. Возможно, игра состоялась на прошлой неделе или в прошлом месяце.
– Или в прошлом году, – добавил Ричер.
– Он согласился, чтобы вы его представляли? – спросил Данута.