Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Шрифт:
Он с тревогой посмотрел на старика.
Однако, к его удивлению, слуга как будто повеселел.
Да, прощаясь, он уже не походил так на мертвеца, как это было минуту назад.
– Лорд Лэтимер?
– бормотал Аллан, идя к выходу.
– Ну, пускай он пожалует за своими деньгами, этот лондонский молодчик. В Тизе народ гол, как сокол, а Друриком, Дизби и Эшли... Любопытно, как он будет управляться там, - он ведь еще никогда не имел дела с кентцами. Ну, пускай поступают, как знают... Зато этот волк уже больше
И старик даже хихикнул, проходя мимо удивленного привратника.
...Большие окна в доме итальянца были завешены суконными занавесями, и поэтому яркое ноябрьское солнце больно ударило по старческим глазам, когда Аллан вышел на улицу.
Черные пятна заплясали перед ним в воздухе, и он прислонился к стене.
В городе сегодня народу было больше, чем когда-либо. Аллан еле протиснулся через толпу, но на соседней улице было еще хуже. Женщины, вопя, тащили за собой детей; мужчины бежали вперед, точно обезумев, не глядя под ноги и расталкивая встречных.
– Ты с ума спятил!
– крикнул Аллан, отброшенный изо всех сил к стене.
– Да что это за наваждение!
Его снова сбили с ног. Люди бежали, как будто их догонял огонь или вода.
Скот мычал и блеял, из ворот домов лаяли псы, визжали попадавшиеся под ноги свиньи.
Над городом стоял вопль. Аллан вспомнил молодость: такое он видел в 1339 году, когда на город Фолькстон напали бретонцы и сожгли его дотла2.
Вот так же точно отчаянно вопили женщины, а мужчины, обезумев от ужаса, молчали, глядя, как пираты выбрасывают на улицу их добро, жгут дома и уводят скот.
Но откуда в Норземтоне было взяться французам? После того как Калэ попал в руки англичан, случаются, конечно, грабежи, но о таком наглом разбое уже давно не слыхать3.
Стражник, положив алебарду на землю, сидел на камне, безучастно глядя вперед, точно он не был нанят для того, чтобы поддерживать в городе порядок.
Но разве это порядок? Аллана самого три раза сбивали с ног. А вот сейчас упала молодая женщина и по ней пробежало не меньше тридцати человек, а стражник даже в ус не дует!
"Нет, эти ребята слишком обнаглели на городских харчах!"
Аллан подошел к стражнику и тронул его за плечо:
– Послушай-ка, малый...
Стражник даже не пошевелился.
– Ты оглох, что ли?
– крикнул Аллан над самым его ухом.
Стражник поднял на него глаза. Они были почти белые от ужаса. Только в глубине мутно темнели точки зрачков.
– Новый королевский налог!
– сказал он.
– Третий налог за четыре года! Только что разрешил парламент. Нельзя доводить до исступления народ: камня на камне не останется от этого города!
– сказал он, пряча лицо в колени.
Аллан боялся не так за себя, как за хозяйское золото. Он постарался выбраться из Норземтона засветло.
Однако
Глава II
Щенок был крупный, цвета красной глины, с лягушачьим пятнистым животом. Глаза его недавно открылись, и он, чуть кося, неодобрительно поглядывал на Джоанну. Морда его была толстая, вся в черных точках будущих усов.
Леди Бёрли крепко целовала его в живот, и в уши, и в нос, а он, сконфуженный всеобщим вниманием, часто зевал, туго открывая рот и показывая черное ребристое нёбо.
– Он останется мне на память о тебе, - говорила Джоанна сквозь слезы и снова целовала щенка.
– Я назову его "Подарок". Может быть, если бы не он, ничего не случилось бы.
Это было все равно что сказать: "Если бы не этот ячмень, я не попал бы в тюрьму", то есть если бы из ячменя не сварили пива, да я не зашел бы в трактир, да не напился бы до бесчувствия, да не подрался бы на дороге тогда я никогда не попал бы в тюрьму.
Конечно, так нельзя было рассуждать, но Джек сам готов был расцеловать щенка. Он стоял, сжимая руки, едва удерживаясь от слез.
– Ну, начнем прощаться, Джоанна, - сказал он, снимая шапку.
Все было похоже на сон.
Он так крепко ступил больной ногой, что на повязке выступила кровь.
Нет, значит, это был не сон.
– Бог тебя храни, Джоанна!
– Бог тебя храни, Джек!
Она долго стояла и смотрела ему вслед. Только когда на дороге виднелась уже еле заметная точка, леди Бёрли вернулась в холл.
– Я так и знала, что стоит только нам увидеться - и все начнется сначала.
Если думать, что это произошло из-за собаки, то уж, во всяком случае, не из-за щенка, а из-за его матери - рыжей овчарки Чэрри.
Собака, которая в течение года не оставляла ни на минуту двора и одним своим видом могла отпугнуть любого бродягу, теперь вот уже около полумесяца шаталась бог знает где. И днем она тоже несколько раз убегала на дорогу и ела падаль. А недавно она притащила полуистлевшую человеческую руку. Это значит, что в своих путешествиях она добиралась до самого Медстона и рылась в отбросах позади помоста палача.
За время ее бродяжничества злые люди украли петуха, оторвали доски от бывшего овина, провалили крышу сарая, перебираясь через изгородь, и чуть не задавили насмерть черную овечку, пытаясь вытащить ее через оконце. Если бы собака была во дворе, ничего этого не случилось бы.
И, если бы Чэрри была во дворе, никакому чужому человеку, будь он хоть трижды ранен, не взбрело бы на ум искать пристанища в замке Тиз.
В пятницу, 7 марта (будь благословен этот день!), Джоанна поднялась с твердым намерением проучить беспутную собаку.