Джентльмен-повеса

Маккензи Салли

Энн не умела лгать, но могла уклониться от правды.

— С чего ты взял? У меня нет ничего общего с маркизом. — «Вот уже десять лет».

Стивен взглянул на Энн и промолчал. Черт! Она закусила губу, чтобы тут же не выложить все отвратительные подробности своего короткого знакомства с Брентвудом.

Мистер Паркер-Рот явно умел докапываться до правды. Вероятно, это умение он выработал в экспедициях, когда искал редкие растения.

— Ты же понимаешь, что я все равно узнаю истину. Ты можешь избавить меня от потери времени и беспокойства,

рассказав мне обо всем немедленно.

— Да? И лишить тебя удовольствия выведать тайну? — Энн уже была на грани истерики. — Мне нечего тебе рассказать. Нет никакой тайны. — Она вымученно улыбнулась: — По-моему, мы провели слишком много времени за пределами зала. Пора возвращаться.

— Очень хорошо. — Стивен предложил ей руку и повел к входу в зал, но, сделав несколько шагов, остановился.

Энн бросила на него вопросительный взгляд.

— Как я уже говорил в Гайд-парке, тебе нечего бояться Брентвуда. Он негодяй, но, как многие негодяи, в душе трус. Он не обидит тебя.

Мистер Паркер-Рот, конечно же, ошибался. Брентвуд мог обидеть ее, а вместе с ней и Эви. Для этого ему надо было всего лишь рассказать об их встрече десять лет назад.

— Если что, дай мне знать. Я разберусь с ним.

— Да, спасибо. — Но уже слишком поздно. Как только Брентвуд скажет леди Данли или любой другой сплетнице о том, что случилось в доме барона Геддинга, сезону Эви настанет конец. С ней, с Эви, и даже с кузиной Клориндой перестанут здороваться. Отец вернется и узнает об их позоре. А они будут жить затворницами в лондонском доме или вернутся в деревню. Будет знать, как бросать их одних!

Нет, на этот раз отец ни при чем. Вся вина будет лежать только на ней.

Энн, под руку со Стивеном, направилась в бальный зал. Вероятно, примерно так чувствуют себя преступники, которых ведут на гильотину.

* * *

Стивен наблюдал, как Энн вальсирует с Дамьеном. Красный атлас бального платья соблазнительно облегал ее стройную фигуру. Она двигалась удивительно легко и грациозно. Как же Энн красива! Ей нужна была только подходящая одежда, чтобы выявить привлекательность, надежно скрытую под бесформенными, мешковатыми одеяниями.

Энн улыбнулась на какое-то замечание Дамьена, и Стивен ощутил укол ревности. Великий Зевс! Только этого не хватало! Дамьен — его лучший друг, счастлив в браке, обожает жену, и все же он с трудом подавил желание увести Энн подальше от него.

Да, сезон будет нелегким, если он станет ревновать Энн ко всем мужчинам, оказывающим ей безобидные знаки внимания. Лучше уж заняться чем-нибудь полезным, например, выяснить, чего она так боится.

Интересно, почему она раньше не танцевала? В этом не было никакого смысла. Энн не была юной девушкой, оказавшейся в стесненном положении. Она дочь графа. Ее отец, конечно, человек эксцентричный, но все же не настолько, чтобы люди шарахались от него и от его семьи. Эви прекрасно танцует, значит, она посещала балы у себя в деревне.

Так почему же мужчины обделяли своим вниманием Энн?

Да, уродливые платья, которые она предпочитала, ей не помогали, но они скрывали только физическую привлекательность. Любой человек, поговорив с ней несколько минут, не мог не оценить ее страстность, силу воли и смелость.

Это означает, что либо все мужчины в окрестностях имения Крейна идиоты, либо Энн сама хотела оставаться незамеченной. Почему?

Стивен мог побиться об заклад, что это как-то связано с Брентвудом. Придется перекинуться парой слов с чертовым маркизом. Где он, кстати?

Ах вот же он! Мерзавец с кем-то фланирует у пальмы в кадке и явно наблюдает за Энн. Что ж, самое время…

— Ты меня избегаешь, дорогой?

Проклятие!

— Здравствуй, Мария. — Стивен постарался не выказать слишком явного недовольства из-за встречи с леди Ноутон. — Ты ищешь маркиза? Он прячется вон в тех пальмах.

— Я ищу тебя, Стивен. — Она погладила его по руке. — Я скучала.

Он отступил на шаг назад. Теперь она до него не дотянется.

— Сомневаюсь, Мария.

— Но ведь я не видела тебя уже много месяцев. — Мария капризно надула губы. И как ему могла раньше нравиться такая идиотская гримаса? Леди Ноутон исполнилось тридцать. Стара уже, чтобы играть в детские игры.

— Два месяца, если быть точным. И я тогда ясно дал тебе понять, что наша связь окончена.

— Но я…

— Мария, вместе со мной твоей благосклонностью пользовалось еще не меньше двух мужчин. Так что, когда мы расстались, ты не могла пожаловаться на одиночество. — В принципе он не имел ничего против того, чтобы делить любовницу с кем-то еще, но в какой-то момент это стало неприятным. — Разве Фортингли и Холтингтон тебя тоже бросили?

— Нет, но…

— Да и Брентвуд, судя по всему, присоединился к компании.

— Да, но…

— И ты носишь бриллианты, которые, насколько мне известно, ты купила на деньги, оставленные мною в качестве прощального подарка. — Именно они были на ее шее. По мнению Стивена, эти драгоценности были слишком аляповатыми, но Мария всегда любила крупные и блестящие украшения.

— Они красивые. — Мария нежно погладила камни. — Но это вовсе не значит, что я не скучала по тебе. А ты вспоминал меня?

— Нет.

Мария была явно удивлена его прямотой, но взяла себя в руки и беззаботно рассмеялась:

— Возможно, ты этого не осознавал. И владевшее тобой чувство неудовлетворенности подтолкнуло тебя к такой скоропалительной помолвке. Чем еще можно объяснить скандальное поведение? Подумать только, целовать женщину на улице. — Она покачала головой. — Если тебе понадобилась женщина, ты всегда мог прийти ко мне.

Стивен даже немного растерялся, не сразу сообразив, что на это ответить.

— Ты, как всегда, слушаешь сплетни, Мария. Нельзя же верить всему, что говорят в обществе.

— Значит, на самом деле ты не помолвлен? Я же говорила Уолли…