Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 9
Шрифт:
Когда они ушли, он сказал Динни: — Я очень тронут, Динни. Даже польщен. Кто все это придумал?
— Джин.
— Значит, она либо очень хорошо, либо совсем плохо разбирается в людях. Интересно, первое или второе? Никто и глазом моргнуть не успел. Вошли в пять минут одиннадцатого; сейчас — четырнадцать минут одиннадцатого. Мне никогда еще не приходилось так быстро решать участь двух людей. А эти Гасборо случайно не сумасшедшие?
— У них просто горячий нрав.
— В общем, горячие люди мне нравятся, — сказал Хилери. — Таких ничем не остановишь.
— Пойдут на абордаж, как у Зеебрюгге.
— А! Кстати, там есть и брат — моряк?
У Динни задрожали ресницы.
— Тебя он уже пытался взять на абордаж?
— Не раз.
— А ты?
— Горячность не в моей натуре, дядя.
— Предпочитаешь выждать, подрейфовать?
— Выждать, дядя.
Хилери улыбнулся своей любимой племяннице.
— Синий глаз — верный глаз. Я еще обвенчаю тебя, Динни. А теперь извини, мне надо повидать человека, которого погубили покупки в кредит. Влез в долги и не может вылезть, — барахтается, как щенок в пруду, и никак не выкарабкается — берег слишком высокий. Между прочим, девушка, которую ты видела тогда в полиции, сейчас у тети. Хочешь еще раз на нее взглянуть? Боюсь, что она для нас трудная задача; в переводе это означает: ничто человеческое ей не чуждо. Попробуй-ка эту задачу разрешить.
— Я бы с удовольствием, но ей это может не понравиться.
— Не уверен. Как девушка с девушкой, вы можете поговорить по душам, но я не удивлюсь, если ничего хорошего ты не услышишь. Это цинизм, — добавил он. — Цинизм помогает жить.
— Боюсь, что да, дядя.
— Хорошо католикам, — по части цинизма нам с ними не тягаться. Ну, до свиданья, дорогая. Увидимся завтра, когда я буду надевать на Хьюберта брачные цепи.
Хилери запер ящик со счетами и вышел из комнаты вслед за племянницей. Открыв дверь в столовую, он окликнул жену:
— Душечка, Динни пришла. К обеду вернусь, — и как был, без шляпы, вышел на улицу.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Девушки покинули дом священника вместе; они направлялись на Саут-сквер, где нужно было заручиться еще одной рекомендацией Флер.
— Знаете, на вашем месте я бы им этого не спустила, — сказала Динни, пересилив стеснительность. — Не понимаю, почему вас уволили.
Она заметила, что девушка рассматривает ее исподтишка, словно обдумывая, можно ли ей довериться.
— Обо мне пошла всякая молва, — сказала она наконец.
— Да, я случайно была в суде в тот день, когда вас оправдали. Свинство, что вас вообще туда привели.
— А я ведь и в самом деле заговорила с мужчиной, — к удивлению Динни, сказала девушка. — Мне только не хотелось признаваться мистеру Черрелу. Позарез нужны были деньги. Как вы думаете, это очень дурно с моей стороны?
— Лично я никогда не пошла бы на это ради денег.
— А вам они никогда и не были нужны позарез.
— Это правда, хотя у меня никогда не было много денег.
— Лучше, чем красть, — мрачно сказала девушка. — В конце концов что здесь такого? Время пройдет, и забудешь. По крайней мере я так думала. Ведь мужчинам-то все сходит с рук. Но вы не скажете миссис Монт?
— Конечно, нет. Видно, вам пришлось очень туго.
— Хоть ложись да помирай. Мы с сестрой едва сводим концы с концами, когда обе работаем полный день. А тут она болела целых пять недель, да я еще как нарочно потеряла кошелек с тридцатью шиллингами. Тут уж я была ни при чем.
— Да, не повезло.
— Ужасно не повезло! Если бы я на самом деле была гулящая, — разве бы они меня сцапали! Вся беда-то, что я — в первый раз. Бьюсь об заклад, у вас, у богатых, девушкам все сходит с рук, когда они хотят подработать.
— Что ж, — сказала Динни, — наверно, у нас и в самом деле есть девушки, которые не прочь подработать, ничем не гнушаясь. Но лично я думаю, что без любви это нехорошо; наверно, я слишком старомодна.
Девушка снова поглядела на нее долгим и на этот раз почти восхищенным взглядом.
— Так вы ж настоящая леди, мисс. По правде сказать, я и сама бы не прочь быть леди, но кем уродишься, тем и останешься.
Динни поморщилась.
— А что такое леди? Самые настоящие леди, каких я знаю, — это наши деревенские старушки.
— Правда?
— Да. А некоторые продавщицы тут, в магазинах, хоть кому ровня.
— Что ж, среди нас и вправду есть ужасно хорошие девушки. Вот моя сестра, например, — она куда лучше меня. Она бы на такое дело ни за что не пошла. Я не забуду, что мне говорил ваш дядя, но за себя все-таки не поручусь. Люблю пожить всласть, когда можно; а почему бы и нет?
— Весь вопрос в том, что такое жить всласть. Неужели это случайная встреча с мужчиной? По-моему, в этом сладости мало.
Девушка кивнула.
— Что правда, то правда. Но когда тебе так нужны деньги, что хоть криком кричи, тут на что угодно пойдешь. Вы уж мне поверьте.
Теперь кивнула Динни.
— А дядя у меня славный, верно?
— Настоящий джентльмен, — никогда не донимает человека божественным. И всегда готов помочь из своего кармана, если только там что-нибудь есть.
— Кажется, это бывает редко, — сказала Динни. — У нас небогатая семья.
— Не деньги делают джентльмена.
Динни отнеслась к этому афоризму без всякого восторга — она его слышала уже не первый раз.
— Пожалуй, здесь нам лучше сесть в автобус, — сказала она.
День выдался солнечный, и они забрались на открытый верх.
— Вам нравится Риджент-стрит после перестройки?
— Очень! Она стала очень нарядная.
— Разве старая улица не была лучше?
— Что вы! Такая скучная, все дома желтые, одинаковые.