Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 9
Шрифт:
— У него действительно есть шрам? — осклабился Бобби Феррар.
— Ну, конечно.
— И он действительно получил его там?
— Фома неверующий! Разумеется.
— Странно.
— Почему?
Бобби Феррар сверкнул зубами.
— Кто может это доказать?
— Халлорсен обещал заручиться свидетельскими показаниями.
— Видите ли, это дело не нашей компетенции.
— Нет? Но вы можете нажать на министра внутренних дел.
— Гм! — глубокомысленно произнес Бобби Феррар.
— И уж, во всяком случае, вы можете поговорить с боливийцами.
— Гм! — сказал Бобби Феррар еще более глубокомысленно и протянул ему каталог. — Вы видели этот новый тюльпан? Лучше нельзя, правда?
— Послушайте, Бобби, — сказал сэр Лоренс, — это у вас не пройдет; Хьюберт — мой племянник, и он, как у вас говорят, парень что надо. Понятно?
— Век-то демократический, — таинственно изрек Бобби Феррар, — в палате сделали запрос, да? Насчет рукоприкладства?
— Если там будут шуметь, пустим в ход тормоза.
Халлорсен отказался от своих обвинений. Ладно, предоставляю это вам; вы же все равно ничего толком не скажете, даже если я проторчу тут до вечера. Но вы сделаете все, что сможете, — ведь обвинение действительно скандальное.
— Как нельзя более, — заметил Бобби Феррар. — Хотите пойти на процесс кройдонского убийцы? Поразительное дело. У меня два места. Я предложил одно дяде, но он заявил, что не пойдет в суд до тех пор, пока не введут электрический стул.
— А этот человек действительно виновен?
Бобби Феррар кивнул.
— Но прямых доказательств нет, — добавил он.
— Ну, до свидания, Бобби; я полагаюсь на вас.
Бобби Феррар вежливо осклабился и протянул руку.
— До свидания, — процедил он сквозь зубы.
Сэр Лоренс пошел в Кофейню, где швейцар вручил ему телеграмму: «Венчаюсь Джин Тасборо сегодня два часа святом Августине-в-Лугах буду рад видеть тебя и тетю Эм. Хьюберт».
Войдя в зал, сэр Лоренс сказал метрдотелю:
— Баттс, мне надо поглядеть, как будут венчать моего племянника. Подкрепите меня побыстрее.
Вскоре он уже ехал в такси к святому Августину и добрался туда около двух. На ступеньках он встретил Динни.
— Ты сегодня бледная, но интересная, Динни.
— А я всегда бледная, но интересная, дядя Лоренс.
— События, кажется, развиваются довольно быстро.
— Это все Джин. Я чувствую на себе страшную ответственность. Ведь это я ее откопала.
Они вошли в церковь и направились к передним скамьям. В церкви были только генерал, леди Черрел, жена Хилери и Хьюберт, если не считать двух случайных зевак и служителя. Послышались звуки органа. Сэр Лоренс и Динни сели на пустую скамью.
— Я ничуть не жалею, что здесь нет Эм, — шепнул он ей, — у нее глаза на мокром месте. Когда ты будешь выходить замуж, Динни, напечатай на пригласительных билетах: «Просьба не плакать». Что, собственно, вызывает такую сырость на свадьбах? На них рыдают даже судебные исполнители.
— Их умиляет фата, — сказала Динни. — Сегодня никто не будет плакать потому, что невеста без фаты. Смотри! Флер и Майкл.
Сэр Лоренс поглядел на них в монокль.
— Уже восемь лет, как они женаты. В общем, это не такой уж неудачный брак.
— Отнюдь, — шепнула Динни, — Флер на днях сказала, что Майкл — золотой человек.
— Неужели? Это хорошо. Были времена, Динни, когда я чувствовал тревогу.
— Надеюсь, не из-за Майкла?
— Нет, нет; на него можно положиться. Но Флер раза два-три устраивала, семейный переполох; впрочем, после смерти отца она ведет себя безупречно. А вот жених и невеста!
Орган заиграл «Гряди, голубица». Алан Тасборо вел Джин под руку к алтарю. Динни залюбовалась его прямым и честным взглядом. Что касается Джин, она была олицетворением яркой красоты и силы. Хьюберт, стоявший, заложив руки за спину, словно по команде «вольно», повернулся навстречу Джин, и Динни увидела, как его худое, угрюмое лицо просветлело, будто его осветило солнце. У нее сжалось горло. Тут она заметила, что Хилери в стихаре неслышно появился на ступенях алтаря.
«Люблю дядю Хилери», — подумала она.
Хилери заговорил.
На этот раз Динни изменила своей привычке не слушать того, что говорят в церкви. Она ждала знакомых слов: «Жена да повинуется…» — но их не было; она ждала обычных намеков на отношения между полами, — они были опущены. Вот Хилери просит дать ему кольцо. Кольцо надето. Вот он начал молиться. Вот он прочел «Отче наш», и они ушли в ризницу. Какая до странности короткая церемония!
Она поднялась с колен.
— Свадьба как нельзя лучше, сказал бы Бобби Феррар, — прошептал сэр Лоренс. — Куда они поедут?
— В театр. Джин хочет остаться в городе. Она сняла дешевую квартиру.
— Затишье перед бурей. Хотел бы я, чтобы эта история с Хьюбертом была уже позади.
Молодая чета вышла из ризницы, и орган заиграл марш Мендельсона. Динни смотрела, как они идут по проходу, и в ней боролись чувства радости и утраты, ревности и удовлетворения. Потом, заметив, что и у Алана такой вид, будто в нем бушуют какие-то чувства, она поспешно направилась к Флер и Майклу, но, увидев возле выхода Адриана, подошла к нему.
— Какие новости, Динни?
— Пока все в порядке. Я сейчас еду прямо туда. Публика, как известно, любит посочувствовать чужим переживаниям, — снаружи собралась кучка прихожан Хилери; когда Джин и Хьюберт сели в свою двухместную машину и тронулись в путь, их проводили визгливыми напутствиями.
— Поедем со мной, дядя, — сказала Динни.
— А Ферз не сердится, что ты там живешь? — спросил в такси Адриан.
— Он со мной вежлив, но все время молчит и глаз не сводит с Дианы. Мне его ужасно жалко.