Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 9
Шрифт:
— А вы слышали, что случилось на Окли-стрит?
— Нет.
— Капитан Ферз вернулся.
— Ах ты черт!
— Вот именно. Вы видели Диану?
— Нет; только горничную, — она была какая-то растерянная. А тот, бедняга, все еще не в своем уме?
— Ему лучше, но это так ужасно для Дианы.
— Надо бы ее оттуда убрать.
— Я перееду к ней, если она согласится, — сказала вдруг Динни.
— Ну, мне это совсем не нравится.
— Да уж чего хорошего, но я все-таки перееду.
— Почему? Она вам не такой уж близкий человек.
— Мне надоело бить баклуши.
Молодой Тасборо изумленно раскрыл глаза.
— Не понимаю.
— Вы не прячетесь за мамину юбку. Пора и мне начать жить самостоятельно.
— Тогда выходите за меня замуж.
— Ей-богу, Алан, я никогда не встречала человека с такой бедной фантазией.
— Лучше придумать что-нибудь одно, но стоящее, Динни двинулась дальше.
— Я иду на Окли-стрит.
Некоторое время они шли молча; наконец молодой Тасборо серьезно спросил:
— Что вас мучает, моя дорогая?
— Собственная натура; уж больно спокойно живу, никаких треволнений.
— Дайте мне волю, у вас будет их сколько угодно.
— Я говорю серьезно, Алан.
— Вот и отлично. Пока вы не станете серьезней, вы за меня замуж не выйдете. Но почему вам так не хватает синяков?
Динни пожала плечами.
— А помните у Лонгфелло: «Жизнь реальна, жизнь сурова». Вы, конечно, не знаете, что это за никчемное занятие — жить маменькиной дочкой в деревне.
— Сказал бы я вам, да боюсь.
— Почему же, скажите!
— Ваш недуг легко излечить. Отчего бы вам самой не стать маменькой в городе?
— Вот когда девушкам полагается краснеть, — вздохнула Динни. — Право, мне совсем не хочется превращать все в шутку, но, кажется, ничего другого мне не дано.
Молодой Тасборо взял ее под руку.
— Если вы сумеете превратить в шутку жизнь жены моряка, вы будете первая, кому это удалось.
Динни улыбнулась.
— Я ни за кого не выйду замуж, пока не почувствую, что не могу иначе. Я слишком хорошо себя знаю.
— Ладно, Динни; не буду вам больше надоедать. Они снова помолчали; на углу Окли-стрит она остановилась.
— Дальше вам идти не стоит.
— Я загляну вечером к Монтам и узнаю, как ваши дела. И если вам понадобится помощь — любая помощь, — вам надо только позвонить мне в клуб. Вот по этому номеру.
Он написал карандашом номер на карточке и протянул ей.
— Вы будете на свадьбе Джин?
— А как же! Я ведь шафер. Хотел бы я только…
— До свидания! — прервала его Динни.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Динни весело рассталась с Аланом, но на душе у нее скребли кошки, и она минутку помедлила у дверей. Ей еще не приходилось иметь дело с психически больными, и она очень боялась. Впустила ее все та же немолодая горничная. Миссис Ферз сейчас у капитана Ферза, и не поднимется ли мисс Черрел в гостиную? Динни подождала в той самой комнате, где сидела под замком Джин. Вошла Шейла, сказала: «Здравствуйте! Вы ждете мамочку?» — и ушла. Потом появилась Диана; лицо у нее было такое растерянное, словно она никак не может собраться с мыслями.
— Простите, дорогая, я читала ему газеты. Стараюсь вести себя с ним, как будто ничего не случилось.
Динни подошла к ней и погладила ее по руке,
— Но это не может так продолжаться, Динни; не может. Я теперь знаю.
— Давайте я поживу у вас. Вы можете ему сказать, что вы давно меня пригласили.
— Но, Динни, мало ли что здесь может произойти? Я просто не знаю, что с ним делать. Он боится выходить из дому и встречаться с людьми. И в то же время слышать не хочет о том, чтобы уехать куда-нибудь, где его не знают; и врача не хочет звать. Никого не желает видеть.
— Меня он будет видеть постоянно и, может, понемножку привыкнет к людям. Через несколько дней он освоится. Давайте я съезжу за вещами?
— Если уж вы и в самом деле такой ангел, пожалуйста!
— Я предупрежу дядю Адриана, что переезжаю к вам; он поехал в клинику.
Диана подошла к окну и постояла, глядя на улицу. Внезапно она обернулась.
— Я твердо решила, Динни: надо сделать все, чтобы ему помочь. Если хоть что-нибудь от меня зависит, я это сделаю.
— Молодец! — сказала Динни. — Я вам помогу!
И, боясь расплакаться или увидеть слезы Дианы, она вышла из гостиной и спустилась по лестнице. Проходя по улице, она опять заметила в окне столовой Ферза, его горящие глаза следили за ней. Всю дорогу назад, на Саут-сквер, ее преследовало сознание этой трагической несправедливости.
За обедом Флер сказала:
— Не к чему терзаться, пока еще ничего не случилось, Динни. Хорошо, что Адриан вел себя, как святой. Вот вам пример бессилия закона. Вообразите, что Диана получила бы развод, — это не помешало бы Ферзу вернуться к ней, а ей отнестись к нему так же, как сейчас. Закон не в силах повлиять на отношения между людьми. А Диана любит Адриана?
— Не думаю.
— Вы в этом уверены?
— Нет. Мне трудно разобраться даже в себе самой.
— Да, кстати, звонил ваш американец. Он хотел зайти.
— Что ж, пусть заходит. Но я буду уже на Окли-стрит.
Флер посмотрела на нее испытующим взглядом.
— Значит, мне лучше поставить на моряка?
— Нет. Поставьте на старую деву.
— Ну, милая! Это невозможно.
— Не вижу от замужества никакого проку.
Флер ответила с жесткой усмешкой:
— Нельзя же стоять на месте. Вот мы и не стоим, а иначе было бы слишком скучно.