Джони, оу-е! Или назад в СССР
Шрифт:
— А давай я тебя сейчас до дома подброшу? Всё равно нам пора закрывать ярморку.
— Давай!
— Залазьте, — бросил он, махнув рукой, и что-то громко сказал по-цыгански. Цыганка-Софа недовольно ответила. Цыган повысил громкость голоса и добавил в него экспрессии. Софа что-то недовольно буркнула и пошла к товаркам.
Мы с Татьяной уже сидели на заднем сиденье. Девочка отстранилась от меня к левому окну. Цыган, что-то недовольно бурча, поставил гитару перед правым передним сиденьем, а сам обошёл машину спереди, протёр
— Меня пасут, суки! Знают, что все деньги у меня! Как бы не тормознули. Мы, значит, на Тихую едем?
— Ага. Знаешь как?
— А чего тут знать?! У вас всего три дороги из центра.
Он что-то сказал по-цыгански и девочка, кивнув, взяла с переднего сиденья спортивную сумку и поставила её на колени.
— А вдруг у них там оружие или наркотики, — подумал я. — Второе — скорее всего.
Я знал, что цыгане всегда распространяли наркотики. Не гадание и кражи, а наркотики был их основным бизнесом. Остальное — ширма. Не построить трёхэтажный особняк на деньги от продажи косметики. Что смеяться!
— Так и едут! — сказал и выругался по-цыгански Роман. — Жигуль привязался. Чёрт, точно брать будут.
Он нервно задёргался, думая, куда свернуть. Мы ехали уже от Вокзала. Пямо была «Двадцать пятого Октября» на которой находились здания краевых управлений Милиции и КГБ, направо улица вела к моему дому.
— Нам направо, — напомнил я.
— Мы сейчас заедем кое-куда, — сказал цыган, нервно оглядываясь назад, пытаясь в заднем стекле разглядеть погоню.
— Может мне выйти? — спросил я.
— Сиди! — резко сказал я. — Может это ты навёл?
Я охренел.
— Дурак, что ли? — спросил я.
— Папа! — скрипуче недовольно выдавила девочка.
— Извини, — сказал он. — Что-то я нервничаю.
Цыган повернул направо.
— У нас там деньги. Много денег. Если нас остановят, деньги изымут, как полученные незаконно.
— Покажи, — попросил я девчонку.
Она удивлённо посмотрела на меня.
— Вдруг у вас там кокаин?!
— Дурак, что ли? — возмутилась она.
— Покажи ему!
Девочка приоткрыла сумку. В ней были деньги.
— Я могу помочь. Есть одна нычка. Могу выскочить и там переждать пока проедут. Сяду на автобус и домой. Вы покатаетесь по городу, сбросите хвост, а вечером ко мне придите и деньги заберёте.
— Хитрый какой! — возмутилась девчонка. — А ты с деньгами, вьють! И исчезнешь!
— Дура, что ли! Куда мне исчезать. Меня первый же мент остановит и в «детприёмник» отправит.
Моя авантюра действительно зашла далеко. Не надо мне было соглашаться, но кто же знал, что у них деньги. По большому счёту, ну, остановят их, деньги заберут… Мне-то что? Или это я сейчас перед девчонкой выпендриваюсь?! Вот же козёл старый! Ну, почему, старый? Очень даже молодой! Даже
— Что за нычка?
— Тут на Лазо есть поворот к тридцать шестому причалу, и сразу проулок между домами. Там я и спрячусь.
Знал я, естественно, тот проулок из своей прошлой жизни. Жил я тут неподалёку и это был наш район и держала его наша «банда» — «Центральные». Сейчас я жил в другом районе и тут никого, официально, не знал. Крутиться тут в это время дня было опасно. Могли поймать и потрясти. Потрясти и вытрясти сумку бабок. И тогда меня зарежут. Оно мне надо?
— С Танькой пойдёшь, — услышал я и вздохнул облегчённо. — Этот поворот?
— Ага!
— Выскакивайте!
Я сидел ближе к тротуару, а потому схватил девчонку за руку, открыл правую дверь, и выскочив сам, выдернул из машины. Она едва усела выхватить за собой за ремень сумку, как жигули сорвались с места и дверь захлопнулась. Я рванулся, волоча Татьяну за собой и мы успели таки заскочить в подворотню, до появления преследовавших нас жигулей службы наружного наблюдения.
— Сюда, — крикнул я и затащил девочку в укрытый оцинкованной крышей заглубленный вход в полуподвал.
В щель между крышей и бетонным блоком, её держащим, мы увидели наших преследователей, промчавшихся вниз. Воздух распирал лёгкие. Сердце выпрыгивало из груди. Навалилась слабость. Мышцы, уставшие за неделю и особенно за вчерашний вечер выключились. Я опустился на ступеньки бетонной лестницы. Не успел я хоть чуть-чуть отдышаться, как раздался голос:
— А кто это у нас тут прячется?
— Пи*дец, — подумал я. — Приплыли!
— Воркуете, голубки? Сосётесь?
Это были мальчишеские голоса.
— Вот, сука, — подумал я. — Теперь уж точно — приехали.
Обернувшись к выходу увидел на фоне светлого пятна две фигуры.
— Клёвая девка.
— Ага! Тут мы её и вые*ем! Попались голубчики! Тут девки ссать садятся, а мы их… Хе-хе-хе! Того-этого! Хе-хе-хе!
— Выходи пацан! Так и быть, тебя не тронем, если девку нам оставишь. А ты сиди там, шалава. Нашла с кем е*аться. Нормальных парней тебе мало.
Я даже не стал вступать с ними в полемику, а кривясь от безысходности полез из подвала. Парням было лет по шестнадцать-семнадцать. Шансов у этого тела не было никаких.
— И на хрена я выпендривался? И на хрена я вообще в эту машину сел? Теперь получи позор и унижение. Они ещё заставят смтреть, как они её будут насиловать, а может и заставят тоже сджелать грязное дело, под угрозой ножа, например, чтобы в соучастники меня записать. Это чтобы не сдал я их. А девчонку потом зарежут. Что-то слышал я про такую серию убийств в свои годы. Женька не слышал, потому что не его это был район, а я слышал. Слышал же про этот подвал, но забыл? Сука!
Я вылез из-под низкой крыши едва не на четвереньках на трясущихся ногах. Тело откзывалось шевелиться.