Джульетта
Шрифт:
– А я думал, тебе жарко, - сказал он, сидя на краю бассейна, болтая ногами в воде и наслаждаясь последними яркими лучами солнца.
– Было жарко, - сказала я, неловко стоя поодаль и теребя пояс кимоно.
– Но уже прошло. Честно говоря, я плохо плаваю.
– Плавать необязательно, - сообщил он.
– Бассейн неглубокий. Да и потом, - он многозначительно посмотрел на меня, - я же рядом.
Я старательно смотрела на что угодно, лишь бы очень не пялиться на него. Алессандро натянул куцые европейские плавки, но это была единственная спорная черта его внешности. В вечернем свете он казался сделанным из бронзы - кожа чуть ли не бросала отблески, а над телом на совесть потрудился искусный резец того, кто в совершенстве
– Пошли!
– позвал он, соскальзывая в воду так легко, словно это была его естественная стихия.
– Вот увидишь, тебе понравится.
– Я не шучу, - повторила я, не двигаясь с места.
– Я воду не люблю.
Не поверив, Алессандро подплыл туда, где я стояла, и положил руки на бортик.
– Почему? Ты в ней что, растворяешься?
– Я в ней тону, - ответила я резче, чем хотела.
– И паникую. В обратном порядке, конечно.
– При виде вопросительного выражения на лице Алессандро я со вздохом пояснила: - Когда мне было десять, сестра спихнула меня с причала на потеху подружкам. Я ударилась головой о причальный трос и чуть не утонула. До сих пор не могу войти в воду без страха. Вот тебе и еще один фамильный секрет - Джульетта-то с комплексами.
– Ну и сестрица у тебя, - покачал головой Алессандро.
– Да нет, она вообще-то ничего, - сказала я.
– Я первая пыталась столкнуть ее с причала.
Он засмеялся.
– Тогда тебе досталось по заслугам. Забудь, все это было очень давно.
– Он похлопал по серой плитке.
– Садись сюда.
Только тут я нехотя сняла кимоно, открыв микроскопическое бикини Евы-Марии, и присела на бордюр, опустив ноги в воду.
– Уй, горячий!
– Тогда спускайся!
– предложил он.
– Обними меня за шею, я тебя поддержу.
Я покачала головой:
– Нет. Извини.
– Да. Давай, нельзя же жить вот так - ты наверху, я внизу!
– Он схватил мне за талию.
– Как я буду учить плавать наших детей, если они увидят, что ты боишься воды?
– О, да ты просто клад, - насмешливо сказала я, положив руки ему на плечи.
– Если я утону, я тебя засужу!
– Засуди, засуди, - сказал он, снимая меня с бортика и опуская в воду.
– Делай что хочешь, а вину вали на меня.
Я так возмутилась наглым замечанием, что невольно отвлеклась от собственно воды, и не успела глазом моргнуть, как уже оказалась в ней по грудь, обхватив Алессандро ногами за талию. И чувствовала себя чудесно.
– Видишь?
– задорно засмеялся он.
– Не так плохо, как ты думала!
Я посмотрела на воду и увидела собственное отражение, искаженное рябью.
– Не вздумай меня отпускать!
Он крепко взялся за нижнюю часть бикини Евы-Марии.
– Я тебя никогда не отпущу. Останешься со мной в этом бассейне навсегда.
Страх воды постепенно отпускал, и я начала обращать внимание на прикосновения Алессандро. Судя по выражению его глаз, удовольствие было взаимным.
– «Правда, лицом он красивей любого мужчины, - сказала я.
– А уж ноги - других таких не найти. А плечи, стан - хоть об этом говорить не полагается, но они выше всяких сравнений. Нельзя сказать, что он образец учтивости… но ручаюсь - кроток как ягненочек».
Алессандро изо всех сил старался не очень внимательно изучать, как устроен верх бикини.
– Надо же, в первый раз Шекспир о Ромео не соврал.
– Ну, какой же ты образец учтивости!
Он притянул меня еще ближе.
– Зато кроток как ягненочек.
Я уперлась ладонью ему в грудь.
– Скорее волк в овечьей шкуре.
– Волки, - ответил он, медленно опуская меня в воду, пока наши лица не оказались на расстоянии пары дюймов друг от друга, - очень нежные животные.
Он поцеловал меня, и мне стало наплевать, смотрит ли кто. Я хотела этого с самого Рокка ди
– Так что там с Колумбом и исследованиями береговой линии?
– Колумб, - ответил Алессандро, прижав меня к стене бассейна и закрыв мне рот новым поцелуем, - никогда не был знаком с тобой.
Возможно, он сказал бы больше, а я ответила бы самым положительным образом, но нас прервал голос с балкона.
– Сандро!
– закричала Ева-Мария, махая рукой, чтобы привлечь его внимание.
– Dai, vieni dentro, svelto! [56]
Она почти сразу же скрылась, но ее внезапное появление заставило нас обоих подскочить от неожиданности и мы с Алессандро чуть не ушли под воду. К счастью, он меня удержал.
– Спасибо!
– выдохнула я, цепляясь за него.
– Ничего у тебя не дурные руки, так и знай.
– Видишь, я тебе говорил.
– Он отвел пряди волос, прилипшие к моему лицу как мокрые спагетти.
– В каждом проклятии есть благословение.
Я посмотрела в глаза Алессандро и поразилась его внезапной серьезности.
– По-моему, - я погладила ладонью его щеку, - проклятия навредят, только если в них верить.
Вернувшись к себе, я со смехом опустилась на пол посреди комнаты. Флирт в бассейне был настолько в стиле Дженис, что мне не терпелось рассказать ей об этом. Хотя ей не понравится, что я так свободно веду себя с Алессандро, забыв о ее предостережениях. Меня забавляла детская ревность Дженис, если я, конечно, не ошиблась и дело в этом. Она не сказала прямо, но я видела, что сестра не на шутку огорчилась, когда я не захотела ехать с ней в Монтепульчано осматривать мамин дом.
Только теперь, когда мимолетное чувство вины пробудило меня от головокружительных грез, я почувствовала запах дыма - или ладана, - который раньше то ли присутствовал в комнате, то ли нет. Выйдя на балкон во влажном кимоно глотнуть свежего воздуха, я смотрела, как солнце садится за далекие горы, окрасив небо золотом и кровью, и все вокруг становится темнее. Когда ушел дневной свет, в воздухе запахло росой как обещанием всех запахов, страстей и всех призраков ночи.
Вернувшись в комнату и включив лампу, я увидела платье, разложенное на кровати, а сверху записку: «Надень его на вечер». Не веря глазам, я подняла наряд. Ева-Мария не только снова устанавливала мне дресс-код - на этот раз она решила выставить меня на посмешище. Я держала в руках замысловатое произведение портняжного искусства длиной до пола, из темно-красного бархата, с острым вырезом и широкими рукавами. Дженис назвала бы это последним писком вампирской моды и отшвырнула бы прочь с презрительным фырканьем. У меня возникло искушение поступить так же.
Но когда я достала собственное платьице, мне пришло в голову, что, возможно, спорхнуть вниз в миниатюрной черной тряпочке в такой особенный вечер будет худшим faux pas [57] в моей карьере, ибо при всех смелых декольте и комментариях Евы-Марии нельзя исключить, что сегодня она принимает гостей строго нрава, которые ханжески осудят мои бретельки и сочтут меня дурно воспитанной.
Послушно облачившись в средневековый костюм и собрав волосы на макушке в попытке соорудить вечернюю прическу, я секунду постояла у двери, слушая доносившийся снизу характерно-праздничный гул - начали прибывать гости. Раздавался смех, звучала музыка, между хлопками пробок слышался голос хозяйки, приветствовавшей не только дорогих друзей и родственников, но и милое сердцу духовенство и знать. Не уверенная, что у меня хватит духу присоединиться к веселью в одиночестве, я на цыпочках прошла по коридору и тихо стукнула в дверь Алессандро. Никто не ответил, и я уже протянула руку к дверной ручке, когда сзади кто-то крепко взял меня за плечо.