Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1
Шрифт:
Движимая непреодолимым любопытством, графиня тоже шагнула ему навстречу. Поклонившись, незнакомец сказал ей так тихо, что никто не расслышал:
– Вы узнаете меня, графиня?
– Да, вы тот самый пророк с площади Людовика XV. Незнакомец обратил на нее свой ясный взор, в котором читалась уверенность:
– И что же, разве я обманул вас, когда предсказал, что вы станете королевой Франции?
– Нет. Ваше предсказание сбылось. Или почти сбылось, Но и я готова сдержать слово. Чего бы вы хотел!.?
– Здесь не место для таких разговоров, графиня. Кроме того, для меня еще не наступило время обращаться к вам с просьбами.
– Когда бы вы ни обратились ко мне, я всегда готова исполнить вашу просьбу.
– Могу я рассчитывать, что вы примете меня в любое время, в любом месте, в любой час?
– Обещаю.
– Благодарю.
– А как вы представитесь? Как граф Феникс?
– Нет, как Джузеппе Бальзамо.
– Джузеппе Бальзамо… – повторила графиня, в то время как таинственный незнакомец затерялся среди придворных, – Джузеппе Бальзамо… Ну что ж, я не забуду это имя.
Глава 6.
КОМПЬЕНЬ
Наутро Компьень проснулся опьяненный и преображенный: вернее сказать, Компьень вовсе не засыпал.
Еще накануне в городе расположился авангард войск его величества. Пока офицеры знакомились с местностью, распорядители вместе с интендантом готовили город к великой чести, выпавшей на его долю.
Триумфальные арки из зелени, целые аллеи роз и сирени, надписи на латинском, французском и немецком языках в стихах и прозе – вот чем до самого вечера занимались пикардийские городские власти.
По традиции, идущей с незапамятных времен, девушки были одеты в белое, городские советники – в черное, монахи-францисканцы были в серых рясах, священники – в нарядных облачениях; солдаты и офицеры гарнизона в новых мундирах были построены и готовы выступить, как только объявят о прибытии принцессы.
Выехавший накануне дофин прибыл в Компьень инкогнито часов около одиннадцати вечера в сопровождении обоих братьев.
Рано утром он сел на коня, как простой смертный, и в сопровождении пятнадцатилетнего графа Прованского и тринадцатилетнего графа д'Артуа поскакал галопом в направлении Рибекура навстречу ее высочеству.
Эта учтивость пришла в голову не юному принцу, а его наставнику, г-ну ла Вогийону. Его призвал к себе накануне Людовик XV и дал ему указание объяснить дофину обязанности, налагаемые на него событиями, которые должны были произойти в течение ближайших суток.
Чтобы поддержать честь монархии, де ла Вогийон предложил герцогу Беррийскому последовать примеру королей его рода: Генриха IV, Людовика XIII, Людовика XIV, Людовика XV, – каждому из них хотелось увидеть свою будущую супругу еще до церемонии, в меньшей степени готовую во время путешествия выдержать придирчивый осмотр.
Они проехали около четырех миль за полчаса. Перед отъездом дофин был серьезен, а его братья веселились. В половине девятого они уже возвращались в город: дофин был все так же серьезен, граф Прованский был почти угрюм, только граф д'Артуа был еще более весел, чем утром.
Дело в том, что герцог Беррийский был обеспокоен, граф Прованский изнывал от ревности, а граф д'Артуа был восхищен. Причина была одна: они убедились, что принцесса очень красива.
Серьезный, завистливый и беззаботный – вот как можно было определить трех принцев. Это отражалось на их лицах.
Часы на ратуше в Компьене пробили десять, когда наблюдатель заметил на колокольне деревни Клев белое знамя, которое должны были водрузить, как только покажется карета ее высочества.
Наблюдатель тотчас ударил в сигнальный колокол, в ответ на его звон на Дворцовой площади грянул пушечный выстрел.
Король, как будто только и ждал этого сигнала, въехал в Компьень в запряженной восьмеркой лошадей карете в сопровождении эскорта. Вслед за ним в город въезжали бесчисленные кареты придворных.
Офицеры охраны и драгуны ехали впереди. Придворные разрывались между желанием видеть короля и желанием ехать навстречу ее высочеству, между созерцанием блеска и великолепия и корыстолюбивыми соображениями.
Вереница карет, запряженных четверкой лошадей, растянулась почти на милю. В них ехали четыреста дам и столько же кавалеров – цвет французского дворянства. Доезжачие, гайдуки, рассыльные и пажи окружали эти кареты. Верховые офицеры из охраны короля составляли целое войско, блиставшее в пыли, поднятой каретами, бархатом, золотом, перьями и шелками.
В Компьене сделали недолгую остановку, после чего выехали из города, пустив лошадей шагом, чтобы приблизиться к условленному месту, отмеченному на дороге крестом и находившемуся недалеко от деревни Магни.
Знатная молодежь окружала дофина, дворяне старшего поколения сопровождали короля.
К условленной границе неторопливо подъезжала принцесса.
И вот обе свиты соединились.
Тотчас кареты опустели. С обеих сторон из карет вышла толпа придворных; в одной карете оставался король, в другой – принцесса.
Дверца кареты ее высочества отворилась, и молодая эрц-герцогиня легко ступила на землю.
Принцесса направилась к карете короля.
Заметив будущую невестку, Людовик XV приказал отворить дверцу кареты и поспешил выйти.
Принцесса так удачно рассчитала время своего приближения, что в то мгновение, когда король коснулся ногой земли, она опустилась перед ним на колени.
Король нагнулся, поднял принцессу и нежно поцеловал ее, посмотрев на нее так, что она залилась краской.
– Его высочество, – представил король, показывая Марии-Антуанетте на герцога Беррийского, стоявшего за ней.