Единоборец

Герасимов Сергей Владимирович

– А что там дальше?

– В трехстах метрах от того дерева находится генератор.

– Генератор чего?

– Генератор защитного поля, которое делает всех нас невидимыми. К нему невозможно подойти. Он изменяет структуру пространства, изменяются силы, которые отвечают за взаимодействие между молекулами твердого вещества. Поэтому земля становится мягкой и упругой. Еще дальше она станет вязкой и липкой. А за тем деревом она станет смертельно опасной для любого человека.

– Трясина? – предполагаю я.

– Гораздо хуже.

– Что

может случиться с землей, чтобы она стала хуже трясины?

– В поле генератора молекулы меняют свое взаимодействие. Твердое перестает быть твердым. Я покажу тебе это, когда мы будем достаточно близко. Камень будет течь, сталь тоже будет течь. Наше тело может течь, оставаясь живым телом. Ты ведь не хочешь превратиться в живую каплю?

– А если подойти еще ближе?

– Подойти невозможно. Когда твоя нога коснется почвы, молекулы ноги и молекулы камня перемешаются. Часть тебя уйдет в камень, а часть камня войдет в тебя. Ты не почувствуешь боли, но камень будет продолжать тебя всасывать. Если даже ты успеешь оттуда убраться, ноги придется ампутировать. У этого дерева мы хороним наших мертвецов. За несколько минут они растворяются в камне так, что не остается ничего. Сейчас иди осторожно, старайся ступать на всю ступню, чтобы почва меньше прогибалась.

Мы подходим к самому дереву.

– Смотри, – говорит капитан и достает из-за пояса стальной предмет, напоминающий самодельный нож. – Смотри!

Он протягивает руки вперед и сгибает лезвие ножа пальцами. Его пальцы при этом тоже неестественно гнутся.

– Я могу завязать сталь на узел, – говорит он, – а когда мы уйдем отсюда, узел снова затвердеет. Но я могу сделать это только здесь, а не дальше. Дальше молекулы моих пальцев смешаются с молекулами стали. Нож прирастет к моим рукам.

– Тогда в чем большая проблема? – спрашиваю я.

– Проблема в том, что пространство, перекрываемое полем, с каждым годом уменьшается. Нам приходится отступать от леса, мы теряем нашу землю, шаг за шагом. Ты, наверное, видел разрушенные теплицы?

– Видел, – соглашаюсь я.

– Когда-то мы жили в тех местах. Еще не так давно. У нас остается слишком мало места для жизни. На границе защитного поля изменяется не только структура пространства, но и структура времени. Все начинает разрушаться и стариться гораздо быстрее. Поэтому заброшенные дома выглядят так, будто их оставили сто лет назад. А с другой стороны…

– Что?

– А с другой стороны область топи вокруг генератора с каждым годом расширяется. Посмотри на это болото. Через месяц или два вот это дерево, у которого мы стоим, растворится в камне. Этот процесс необратим. Мы живем внутри двух колец, которые с каждым годом сближаются. Когда они сомкнутся, все мы погибнем. Если честно, то нам уже негде жить. Еще лет десять или двадцать – и мы начнем вымирать.

– Но вы ведь сами построили этот генератор. Сделайте с ним что-нибудь. Скорее всего, он просто разладился за много лет работы.

– Конечно.

– Тогда в чем дело?

– А дело в том, что к нему невозможно подойти. Поэтому никто не может его наладить и никто не сможет его остановить, даже если это будет очень нужно. Люди, которые проектировали и строили генератор, давно умерли и унесли свои секреты в могилу. Мы не знаем принцип, на котором работает эта адская машина, и мы не знаем конкретных деталей устройства. У нас нет чертежей. Если бы мы смогли построить в точности такой же генератор и настроить его в противофазу, мы бы остановили растекание топи. Но, как я сказал, у нас нет чертежей. А приблизиться и рассмотреть генератор невозможно.

11

Я осматриваю топь, затем мы возвращаемся. Снимаем защитные костюмы. Вешаем их в шкафчики.

– Я ведь шел сюда, чтобы добыть шкуру невидимки, – говорю я.

– Бери, – отвечает капитан и демонстративно открывает свой шкафчик. – Бери сколько хочешь. Но, как только ты выйдешь за пределы поля, ты станешь видимым. Если бы не это, мы бы давно вошли в лес. Но защитным костюмом можно пользоваться только здесь. В других местах это просто бесполезная тряпка. Нас держит около себя этот проклятый генератор. Держит и не отпускает, ты понимаешь?

– Я понимаю. Это меняет дело. Тогда мы уйдем сразу же, потому что мы спешим. Со мной была девушка. Ее зовут Клара.

– Это не так просто – уйти отсюда, – говорит он.

– Ты помешаешь мне уйти?

– Нет, не помешаю. Но девушка останется, – говорит капитан. – У нас слишком мало женщин, которые могут родить детей. Твоя девушка останется с нами. Если хочешь, можешь остаться тоже, но ее у тебя все равно отберут. Нам нужен хороший хирург, оставайся.

– Нет, ты не понимаешь. Клара не человек. Она техно-организм, и ей осталось жить всего три дня. Три с половиной, максимум. Она никогда не родит вам детей.

– Это ложь, – возмущается капитан. – Она видела Глорию, когда та была в защитном костюме. Раз она видит нас, значит она человек. Она обыкновенный человек. Ты просто не хочешь ее оставлять. И я пока могу отличить нормальную девушку от андроида. Даже от хорошего андроида. Не надо мне вешать лапшу, а то я могу и рассердиться.

Он употребил выражение, которого я не понимаю. Скорее всего, что-то связанное с древними поверьями.

– Стоп, – говорю я. – Ты можешь поручиться за то, что она видела Глорию?

– Конечно. У меня есть видеозапись, могу показать. Твоя девушка увидела невидимку. Это значит, что она не робот. Она человек. Просто человек, сделана из такого же красного мяса, как и мы с тобой. И поэтому она будет рожать нам детей. Кем бы ты себя ни считал, и что бы ты о себе не думал, а командую здесь я. И на этом мы ставим точку. Девушка остается здесь. А ты делай, что хочешь.

– Вы проиграли войну с машинами здесь, – говорю я, – но, если девушка останется у вас, то люди проиграют эту войну по всей земле.