Ее высочество в бегах
Шрифт:
– На улице потоп, - сообщила Линда, доставая лазанью.
– Можно в плавание пускаться по сточной канаве.
– Время идет, а эти улицы остаются прежними, - кивнул эльф, включая кофеварку.
– Не был тут десять лет, но мусор по-прежнему выносят раз в неделю, а в дождливые дни без резиновых сапог по колено из дома лучше не выходить.
Вампирша поставила на стол лазанью и тарелку с салатом.
– Ты здесь жил?
– Да. Неподалеку, на Шестой улице. В доме, на первом этаже которого есть лавка зеленщика. Сейчас там еще и кофейня, а раньше на ее месте был книжный магазин.
– Он и сейчас есть, переехал в другой дом. Ну и ну, псих. Никогда бы не подумала, что мужик, который покупает одежду в самых дорогих магазинах города, соблазнится хибарой в такой дыре.
Рэй вернулся за стол, взял вилку и принялся за еду.
– Я с трудом находил деньги и на оплату этой хибары. Моя бывшая жена здорово постаралась, обобрав меня до нитки. Я не сопротивлялся. Устал от мыслей о том, как нам было хорошо вместе, хотел, чтобы все побыстрее закончилось. Слава богам, мы не успели завести детей. А то бы и их делили.
Линда выключила кофеварку и разлила напиток по кружкам.
– И долго вы были женаты?
– Познакомились еще до Второй мировой. Я работал хирургом в госпитале в Берлине, она - медсестрой. Официально стали мужем и женой двадцать седьмого августа 1939 года. Все же чувство юмора у Великой Тьмы циничное. Очень изящный способ намекнуть на то, что семейная жизнь будет напоминать поле боя. Мы прошли бок о бок всю войну только для того, чтобы однажды вечером разругаться за чашкой чая и осознать, что отношения изжили себя. Давай сменим тему.
– Конечно, - согласилась вампирша, ставя кружки на скатерть и занимая второй стул.
– Что бы там ни было, я тебе сочувствую. Знаю, что для вас… я имею в виду, для высших темных эльфов семья - святое.
Рэй прожевал последний кусочек лазаньи и положил в миску немного салата.
– А обращенные не чувствуют себя психически и эмоционально здоровыми до тех пор, пока не обзаведутся детьми, - в тон ей ответил он.
– Стереотипы, которые давным-давно себя изжили. Разве что если ты не принадлежишь к сливкам общества, где косо смотрят на холостяков, а на свободных женщин - тем более. Мой отец родился в вампирском клане в те времена, когда мы были слугами и не имели никаких прав. К слову, он вспоминает о том периоде с большим теплом. Много лет встречался с вампиршей. Научился обращаться с деньгами. Последнее его так увлекло, что остановиться не может до сих пор. Делает деньги двадцать четыре часа в сутки. Прервался лишь для того, чтобы сделать меня. Неудивительно, что мать не выдержала и подала на развод. Хотя мы с ней в хороших отношениях, да и с отцом она регулярно видится. Подозреваю, не только ради чашечки кофе, но и с другими, более приятными целями. Но одно дело - встречаться с бизнесменом, помешанным на работе, раз в месяц. И совсем другое - жить с ним под одной крышей. Через пару лет после Черного четверга[1] отец, потеряв все деньги, решил начать с ноля, и мы отправились в Треверберг. Мать была на седьмом небе от счастья, верила, что эта история сделает его осторожнее, и отчасти ее желание исполнилось. К бирже он больше не приближался. Бродил по улицам, изучал горд, наблюдал за людьми, пытался понять, в чем они нуждаются. В те времена Треверберг наводняли толпы новоприбывших. Как-то раз отца пригласили на званый ужин в одном из особняков, и он познакомился с Уильямом Бартом-старшим, который еще не стал биржевым королем, был молод и полон идей. Барт-старший выкупил часть земель, включая ту, где сейчас стоит ваш дом, леди, и искал инвесторов, которых могут заинтересовать проекты по постройке жилья. Только дурак не понял бы, что у него под ногами золотая жила. После семи лет успешного партнерства Уильям ушел с рынка недвижимости в мир ценных бумаг и продал свою долю в компании отцу.
Линда вернула кружку на стол, так и не сделав глоток.
– Погоди-ка, псих. Ты говоришь про корпорацию «Барт и Тейн»? «Каждому гражданину Треверберга по квартире» и все такое? Ты сын Леонарда Тейна, короля башен?..
– Точно, - подтвердил эльф, расправляясь с очередной порцией салата.
– Первый и любимый. Не то чтобы он не любил многочисленных детей от второй жены, но ко мне он относится по-особенному. Возможно, потому что я не хочу иметь ничего общего ни с бизнесом, ни с финансами. Общение со мной его успокаивает и заземляет.
– А почему ты не носишь его фамилию?
– Сменил на фамилию матери незадолго до того, как приехал в Треверберг. Не хотел, чтобы журналисты дежурили у меня под кроватью.
Вампирша, не жаловавшая прессу, знала о Леонарде Тейне лишь из рассказов брата. Ему принадлежала идея постройки спального района и, в частности, «скромной» системы наименований улиц. Точнее, отсутствия таковых. Улицы здесь называли просто: Первая, Вторая - и так до Восемнадцатой. Это было придумано для того, чтобы подчеркнуть равенство новоприбывших. Леонард Тейн владел сетью отелей «Тейн Palace», номер в которых стоил считанные гроши, и тремя бутик-отелями «Тейн Golden Palace», номер в которых был по карману разве что арабскому шейху. Прозвищем «короля башен» его наградили после того, как он начал строить первые в Треверберге небоскребы. В новостях Леонарда Тейна часто называли «безбашенным королем», потому что он прославился эксцентричными выходками. Например, раз в пять лет объявлял, что оставляет дела, и уезжал в кругосветное путешествие или в какую-нибудь экзотическую страну, но неизменно возвращался и принимался за работу с утроенной силой.
Отставной коп-психопат - сын Леонарда Тейна?!
– Ты же меня разыгрываешь, да?
– заговорила Линда.
– Решил покрасоваться перед дамой?
– А не перепутала ли ты меня со своим викингом?
– Опять викинг?!
– вскипела вампирша.
– Не надоело, а, псих?
Рэй отнес пустую посуду в раковину и вернулся за стол.
– Почему ты так нервничаешь, когда я о нем упоминаю? Так на разговоры о случайных знакомых не реагируют.
– А не пошел бы ты на хер со своими психологическими выкладками? Я битый час внимаю душещипательным историям о твоей жизни, мы просиживаем здесь штаны, тогда как могли бы отправиться искать…
Эльф поднял руки, демонстрируя открытые ладони.
– Прости, я неправ.
– Хотя бы свою неправоту признаешь мгновенно, а не после многочасового спора.
– Но думать о том, что он тебе нравится, мне неприятно.
– Он мне не нравится. И думать о нем тебя никто не заставляет. Хватит, псих. Брейк. Боксерский матч закончен, обе стороны одержали блистательную победу. Ты получил девочку на ночь, я - как всегда, кучу неприятностей на свою голову. Давай забудем об этом и разойдемся - каждый по своим делам. Ты вернешься в уютный домик к кошкам и продолжишь тратить папины деньги. А я продолжу работать на двух работах и считать каждый цент. У тебя свой мир, у меня - свой.
Линда подошла к раковине, вылила нетронутый кофе и открыла кран. Вода была ржавой и холодной, и еще вчера она отпустила бы по этому поводу шутку, но сейчас смеяться не хотелось. К глазам подступили слезы, и вампирша вытерла их рукавом рубашки. Что с ней происходит, Великая Тьма всех разбери? Сначала она обжигается о серебряную сережку Дамиана. Потом - о серебряную пряжку ремня отставного копа-психа. Теперь ревет как последняя дура. Не потому, что ей осточертело жалкое существование в трущобах. Не потому, что она тоскует по прежней жизни, дорогой машине, красивой одежде и звонкам из банка: «Мисс Конли, вы - наш ценный клиент, и мы готовы предоставить вам бесплатные консультации специалиста по ценным бумагам, он поможет вам собрать выгодный инвестиционный портфель». Ее повергает в отчаяние мысль о том, что этот мужчина через пять минут выйдет за дверь и навсегда исчезнет из ее жизни.
Они познакомились только вчера, он, не поморщившись, всадил ей в плечо пулю из храмового серебра, часом позже зашил и перевязал рану. Они успели поссориться, помириться, договориться о свидании, оказаться в одной постели и поссориться снова. Он ненормальный, спору нет, но она, обращенная женщина, вопреки всякой логике чувствует себя уверенно, когда он рядом. Знает, что он защитит ее, подставит плечо, примет такой, какая она есть, вместе с внутренними демонами и маской неприступной львицы, к которой она так привыкла.