Эффект бабочки в СССР
Шрифт:
— Хочу, чтобы ты Гэ на Ка поменял! — безапелляционно
— Почему это — Ка? Вы же Гэ?
— Это ты — Гэ! Герман! А я — Ка! Казимир...
— Черт с вами, делайте что хотите... Только дайте мне уже наконец поспать, а?
На лежанке в одной из землянок я вскрыл письмо, не удосужившись даже прочесть имя и фамилию отправителя. Аккуратный женский почерк и легкий аромат знакомых духов не оставили сомнений — писала Тася!
"Гера! Хотя ты и сволочь, но других таких
Господи, как же сильно я ее...
Черный, липкий сон навалился на меня внезапно, усталость последних дней взяла верх над сантиментами и романтикой.
Глава 19, в которой состоится разговор с великим человеком
— Вставайте, граф, нас ждут великие дела! — с этими словами меня вытряхнули из кровати два дюжих пограничника.
Гумар и Даликатный сунули в мои руки рюкзак, сумку с фотоаппаратурой, какую-то авоську, набитую едой и водой, и поволокли из землянки на свет Божий.
— Пустите меня немедленно! Это насилие над советской прессой! Сатрапы! Ироды! — я трепыхался в общем-то для проформы, но совсем расслабиться и получать удовольствие было бы вредно для моей репутации. — Руки прочь, я сам пойду!
Меня, наконец, поставили на ноги. Я гордо и независимо продел руки в шлейки рюкзака, решительно надел на себя сбрую фотосумки, крепко, по-пролетарски ухватил авоську с припасами:
— И куда вы меня тащите? — сон еще не до конца завершил арьергардные бои за мой разум и я пытался врубиться в ситуацию.
— В машину. Вон, Герилович выделил, — Гумар махнул рукой в сторону того самого "Мицубиси".
— Что значит — выделил?
— То значит. Ты водишь? — погранцы явно игнорировали мои попытки понять что происходит.
— Вожу, но...
— Вот, значит ты за рулем, а мы страхуем, — отрубил Даликатный.
— И куда едем? Кудой тут вообще выезжать? — "трасянка" всё-таки вещь неистребимая.
— Тудой, сюдой, кудой надо тудой и едем! — совсем неделикатно рявкнул Даликатный. — Лезь в машину!
Я демонстративно остановился и оглядел своих спутников с ног до головы. Вооружены они были основательно, только вот на пограничных старшин теперь совсем не походили. Если бы я был там, в своем будущем, то сказал бы, что передо мной два наёмника из какой-нибудь жутко крутой ЧВК, или боевики мексиканского картеля, например.
Добротная туристическая одежда, китайские АК, пистолеты Макарова в кобурах на поясе. Вместо стандартных для местных условий панам — легкомысленные бейсболки с англоязычными надписями. И бронежилеты! Я окончательно проснулся, моргнул несколько раз а потом выдал:
— А ну, поворотитесь-ка, сынки! — и сделал для верности вращательный жест пальцем.
Гумар с Даликатным недоуменно переглянулись и принялись поворачиваться, оглядывая
— Экие вы смешные!— не унимался я, в душе поминая незабвенного Николая свет Васильича, и глумясь вовсю. — А что это на вас за такие поповские подрясники? А какие бабские свитки!
— Тьфу на тебя, Белозор! Сдурел? Голову напекло? — уставился на меня Даликатный.
— Это Гоголь! — сказал Гумар.
— Тьфу и на тебя, Мишка, какой же это Гоголь? Это — Белозор! Тебе тоже голову напекло? — Даликатный не мог понять причин нашего веселья.
Гумару пришлось объяснять:
— Это из Тараса Бульбы! Когда Остап и Андрей приехали к отцу из семинарии!
— А-а-а-а! Тогда давай-ка мы его в кулаки, Мишка! Глумиться вздумал, чертов сын! — и демонстративно засучил рукава своей бежевой сафари-рубашки.
— Что, вместе и батьку бить веселее? — заржал я, тоже принимая боксерскую стойку. — Вот демобилизуетесь — приезжайте в Дубровицу, у нас там Федерация дворового бокса имеется, милости прошу на ринг... Хотя чего в Дубровицу — я и в Минске филиал открою, дайте только срок!
Миша Гумар только пальцем у виска покрутил, и пошел грузить вещи в "Мицубиси". А я всё-таки спросил:
— Так что это за одежонка на вас такая чудная?
— А-а-а-а! — Даликатный похлопал себя по бронежилету оливкового цвета. — Это М69, наследие потенциальных противников. Нейлоновая зараза, жарко — ужас. Они в таких обдергайках еще по Вьетнаму гоняли. Но смотрится симпатично! И толк с него есть, определенно... От осколков уберечь точно может. Чего стоишь, залезай на водительское место!
И я полез на водительское место. Благо, было еще раннее утро, жара не завоевало господство в воздухе Афганистана, а потому — можно было ехать, не опасаясь изжариться в первые же минуты. Вдруг я осознал две совершенно дикие истины: я понятия не имел где я, и какое сегодня число! Даже — какой сегодня месяц! Июль — или уже август?
Канитель последних дней совершенно свела меня с ума. Бесконечное наматывание километров по Бадахшану, отлов наркоторговцев, которые таки всплыли в Файзабаде во время моего туда визита, и попытались штурмом взять чайхану, в которой мы с Гериловичем (и взводом лихих демонов из царандоя в гражданском, как оказалось позже) перекусывали чем Аллах послал... Драка была ужасная, разнесли всё местное заведение общепита, ор стоял на весь город — но нападавших таки взяли.
Короче — идея протащить живца-Белозора еще и по Бадахшану принесла свои плоды, и Казимир Стефанович неистовствовал по всей провинции, затравливая пакистанских барыг и их местных поставщиков. Ну а я носился следом за ним как хвост, и совершенно потерял связь с действительностью, и счет времени.
Вот и вчера — мы приехали под самый вечер на какой-то дальний блокпост, на котором тянули лямку мотострелки из 860 полка, Герилович сбагрил меня им, а сам усвистал куда-то в горы со своими "пацанами".