Эффект Фостера
Шрифт:
Это было пыткой, она сжимала меня до темных пятен перед глазами – слишком жарко, слишком влажно, слишком узко. Я тесно прижимался к ней, чтобы каждый сантиметр ее кожи терся об меня, чтобы каждое заветное местечко ее тела получало удовольствие.
– Джефри, – выдохнула она, проводя рукой по моей спине и останавливая ее на задней поверхности шеи.
– Да, малышка? – спросил я, не отнимая головы, целуя и покусывая ее шею, которая наверняка от моих страстных ласк будет красной не один час.
– Я так близко, так близко, – шептала она, словно в бреду.
Ее чувственные стоны становились выше, дыхание сбивалось, а ее бедра отчаянно подавались навстречу моим бедрам. Мой живот свело от спазма, я тоже был близок. Даже удивительно как мне удалось продержаться так долго, я думал, кончу сразу, стоит мне оказаться в ней.
Я ускорился, поднимая голову и прислоняясь своим лбом к ее. Я опирался на локоть по правую сторону от головы моей Барби, а другой рукой накрыл ее щеку. Мои пальцы касались ее волос, чуть влажных от пота.
Ее глаза закатились, тело свело судорогой удовольствия, и без остановки шепча мое имя, Барбара сорвалась в пропасть. Я последовал за ней через несколько секунд: глядя на то, как она закрывает глаза, а ее брови изгибаются, я замер и содрогнулся всем телом.
Это был первый раз для нас обоих: для нее, потому что она была девственницей, а для меня, потому что впервые в процессе вместе с телом участвовала и моя душа.
Глава 43
Барбара
На мне была огромная футболка Джефри, ведь мой спортивный костюм был грязным и лежал где-то на полу в его спальне. Я расчесывала волосы в его ванной перед большим зеркалом и улыбалась как идиотка. Я чувствовала себя просто превосходно, между ног все еще немного побаливало и вместе с тем покалывало от недавнего удовольствия.
Я чувствовала себя иначе, я изменилась навсегда, и Джефри сделал этот момент одним из лучших в моей жизни. Во мне не было страха, боль была минимальной, даже крови почти не было, а вот удовольствие было другим, таким, что охватывает каждый сантиметр кожи и зажигает тело до самых костей.
Закончив приводить себя в порядок, я вышла из ванной. Джефри полностью одетый стоял у стола. В его руках была бутылка с водой.
– Спустился вниз, – сообщил он, передавая мне бутылку, однако я совсем не хотела пить. Я отставила подношение в сторону, руками накрыла заднюю поверхность его шеи и потянула его голову к себе для поцелуя. Джефри поддался навстречу, перед тем как наши губы соединились, я увидела его улыбку.
Он подхватил меня под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами, и понес меня на кровать. Мы упали на постель, не отрываясь друг от друга.
– Я чувствую себя так по-особенному, думаю, это было важно для нас. Это делает нас ближе, – прошептала я, разрывая поцелуй. Джефри вдруг нахмурился, и снова я заметила в его глазах то, что заставляло меня сомневаться – чувство вины.
Он отстранился от меня и сел на край кровати.
– Ты должна кое-что узнать, – начал он, но замялся, словно слова застряли в его горле.
Тишина поглощала нас, его молчание пугало меня до чертиков, ведь глядя на виноватое выражение его лица, я рисовала в своей голове самые ужасные картинки. И только он хотел продолжить говорить, как раздался шум, от которого я вздрогнула всем телом. Дверь в его комнату распахнулась, и в проходе я увидела моего отца.
Он был взбешен, заранее взбешен, даже не успев осмыслить все, что произошло в этой комнате. Его рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы, лицо стало красным от ярости, но и осознание добралось до него слишком быстро. Моя разбросанная одежда, смятая постель и тот факт, что я сидела в футболке, которая явно принадлежала Фостеру, сказали ему все.
Джефри мгновенно встал с постели и вышел вперед, тогда как я не могла даже пошевелиться, совершенно неожиданный страх сковал меня. Я все равно собиралась рассказать папе все свои секреты, да и потом, наши отношения уже испорчены, так почему мне было так страшно?
Я вскочила с постели, неловко отдергивая футболку вниз, но даже так она закрывала слишком мало. Спасибо хоть я успела до этого натянуть на себя белье, по крайней мере, нижнюю часть. Неприятное чувство стыда поглотило меня полностью. Отец понял, что некоторое время назад между мной и Джефри был секс.
Боже. Я готова была провалиться, только бы мои щеки и кончики ушей перестали болезненно пылать от стыда.
– Ах ты, сукин сын! – взревел отец и налетел на Джефри, занося над ним кулак и ударяя его по лицу. Джефри отшатнулся, явно не ожидая этого удара. Я вскрикнула, зажимая рот рукой, мгновенно забывая о стыде, ведь в следующее мгновение мой отец повалил Джефри на пол и ударил его снова.
– О, боже мой, Джефри! – Я была в ужасе, когда на его лице появилась кровь. – Папа, перестань! – снова закричала я, чувствуя, как горло сводит в болезненном спазме от подступающих слез.
Джефри зарычал, словно дикое животное и скинул с себя моего отца, мгновенно меняя их местами. Краешек его губ был в крови, я скривилась так, словно сама чувствовала эту боль. Но Джефри, кажется не чувствовал ее, ведь через секунду на его губах появилась улыбка.
– Я не собирался этого делать, но раз ты затеял драку первый… – Джефри замахнулся и ударил моего отца, он замахнулся во второй раз, но вдруг за его спиной появился Дэниел. Он оттащил Джефри в сторону, что-то гневно говоря сыну, но я не расслышала, что именно. Шум в ушах достиг критической отметки, и я просто потонула в этом шуме.
– Перестань, хватит! Что на вас нашло? – сокрушался Дэниел.
Отец поднялся на ноги, резкими движениями поправляя рубашку. Не считая парочки оторванных пуговиц, он был в порядке.
Я взглянула на моего Фостера. Его губа была разбита, он тяжело дышал, прожигая моего отца убийственным взглядом. Когда Дэниел отпустил его, Джефри дернулся, словно хотел броситься на моего папу и разорвать его в клочья, но вовремя остановил себя, что давалось ему с большим трудом.
Я ожидала увидеть в его глазах ярость или обиду, недоумение, в конце концов, но там было нечто другое. В его глазах плескалось удовлетворение, словно он был рад, что отец застал нас, рад, что он затеял драку.