Эффект Грэхема
Шрифт:
— Серьезно? — Шейн уставился на него. — Ты хочешь позлорадствовать?
— Нет, очевидно, я не про эту часть. — Беккет закатывает глаза. — Я просто имею в виду, может быть, не помешает прийти с предложением мира. Принесте им ящик пива или что-нибудь еще. Попрощаться с Миллером. Это довольно дерьмово, что он переводится.
— Ты просто хочешь на вечеринку, — обвиняет Шейн.
Наш приятель ухмыляется.
— И это тоже. — Он смотрит на Кару. — Все клянутся, что вечеринки Брайара — это огонь, но я еще ни разу этого не видел.
— Занятия еще даже не начались, — протестует она. — Греческий
— Ну, а до тех пор я голосую за то, чтобы мы прошлись по улице и протянули оливковую ветвь в виде выпивки и травки, — говорит Беккет.
Все смотрят на меня. Я не знаю, что я чувствую по поводу этой непрошеной короны, которую возложили на мою голову.
— Я не принимаю решения за вас, придурки, — раздраженно говорю я, и Дарби радостно смеется. — Делайте все, что хотите.
Рэнд уже переписывается с другими нашими товарищами по команде.
— Я позову остальных парней, — говорит он.
Точно.
Потому что это звучит как отличная идея.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ДЖИДЖИ
Милый. Ты тоже хоккеист Брайара.
— Я буду скучать по тебе, Джи. — Миллер Шулик обнимает меня и кладет голову в изгиб моей шеи.
Мы в гостиной таунхауса, выбираем себе местечко на диване, пока вокруг нас разгорается вечеринка. Ну, еще не совсем разгорелась — Трэгер все еще в футболке. Как только она снимается (что часто сопровождается его ревом и ударами в грудь, как у Тарзана), это обычно означает, что пора уходить.
Хотя, возможно, сегодняшний вечер в конечном итоге будет более сдержанным. Вечеринка уже пострадала от электронного письма Чеда Дженсена. В течение последних сорока минут большинство парней жаловались на окончательный состав. По крайней мере, десять парней здесь не прошли отбор, и некоторые из них были настолько расстроены, что даже не остались. Они обняли Миллера на прощание и мрачно покинули вечеринку. Я сочувствую им.
В другом конце комнаты я замечаю Кейса, стоящего рядом с Уитни. Он держит пластиковый стаканчик, полный разбавленного пива из бочонка, и потягивает из него, пока Уитни о чем-то с ним болтает. Каждые несколько секунд его светло-голубые глаза устремляются в мою сторону.
— Оууу, я тоже буду скучать по тебе, Шу. Ты уверен на счет Миннесоты? — Я говорю ему на ухо, чтобы он мог слышать меня сквозь громкую рок-песню, доносящуюся из динамиков.
— Они выиграли “Замороженную четверку” в прошлом году. Конечно, я уверен. — Он печально пожимает плечами. — Кроме того, перемены — это хорошо. Я с нетерпением жду нового старта.
Я всегда ценила это в Миллере. Насколько он легко приспосабливается. Лично я не люблю перемены. Я предпочитаю стабильность. Как только я чувствую себя комфортно в чем-то — в месте, с человеком, с рутиной, — я хочу, чтобы это длилось вечно.
Я ненавижу, что этого никогда не происходит.
— Джи, пойдем выпьем с нами, — зовет Кейс.
Миллер поднимает меня на ноги.
— Пойдем. Мне нужно налить еще, а тебе нужно налить. — Он указывает на
Я ухмыляюсь.
Мы уворачиваемся от четырех его товарищей по команде, которые, спотыкаясь, врываются в комнату, пропахшую травкой. Вечеринка наполовину в помещении, наполовину на улице. Когда мы до этого были на улице, количество передаваемых по кругу косяков было поразительным. Но я думаю, ребятам нужно расслабиться в эти выходные, учитывая неделю, через которую Дженсен заставил их пройти.
Кейс резко отворачивается от двери, когда мы приближаемся, и сначала я думаю, что он специально поворачивается ко мне спиной. Потом я слышу шум у входной двери. Трэгер с кем-то спорит.
Мы с Миллером переглядываемся.
— Звучит не очень хорошо, — говорит он.
Я иду за ним в холл и... нет, не хорошо. Кучка хоккеистов толпится на крыльце. Если точнее, игроки Иствуда. Беккет Данн, белокурый красавчик, от которого Камила пускает слюни в социальных сетях с тех пор, как увидела его на тренировке, держит в руках ящик с двадцатью четырьмя бутылками светлого пива местного производства.
Кто-то приглушает музыку, и теперь я отчетливо слышу каждое слово, которым они обмениваются.
— Серьезно, мы пришли с миром. — Серые глаза Беккета излучают искренность.
— Что ж, берите ваш мир и убирайтесь отсюда нахер, — огрызается Трэгер.
— Расслабься, — вмешивается Кейс, кладя твердую руку на плечо Трэгера. Он выходит вперед, чтобы обратиться к вновь прибывшим. — Привет, — говорит он осторожно. — Что случилось?
Я заглядываю за широкие плечи Беккета, чтобы получше рассмотреть, кто еще решил нагло испортить эту вечеринку. Не знаю почему, но мой взгляд ищет только Райдера. Наверное, потому, что он их лидер, и я хочу знать, как он относится ко всему этому. Я мельком замечаю его на краю крыльца, прислонившегося к перилам со скучающим видом. Все как обычно.
— Как мы и сказали твоему парню, мы здесь, чтобы протянуть оливковую ветвь, — говорит Беккет Кейсу.
— И, как я уже сказал, — рычит Трэгер, — нахер.
Шейн Линдли выходит вперед с раздражением в глазах. На этой неделе я изучала игроков и начинаю узнавать отдельных парней из Иствуда. Линдли высокий, темноволосый и красивый, тогда как Данн высокий, светловолосый и не менее красивый.
— Слушайте, мы знаем, что вы, ребята, видели список. Мы здесь просто потому, что в будущем нам все равно нужно стать одной командой, понимаете? Я не уверен, как это делается у вас, в Брайаре, но в Иствуде мы побеждали как команда, мы проигрывали как команда и мы веселились как команда.
— Здесь точно так же, — отвечает Кейс, хотя и неохотно.
— Да ладно, К, — мрачно говорит Трэгер. — Мы не собираемся тусоваться с этими парнями. — Он свирепо смотрит на незваных гостей. — Для начала, вы, блядь, превосходите нас числом.
— А вас всего больше, чем нас, — огрызается в ответ один из парней из Иствуда.
Это тот же парень, с которым Джордан дрался в первый день лагеря. Кажется, его зовут Рэнд, и у меня такое чувство, что он иствудская версия Джордана. Тот же грубый взгляд. Те же пунцовые от ярости щеки. Как и Трэгер, он — провод под напряжением, способный взорваться в любой момент.