Эффект Грэхема
Шрифт:
— Это не считается, — бормочет Трэгер. — Вы украли наши чертовы места.
— Знаете что? — Теперь Линдли звучит скучающе. — Забудь об этом дерьме. Приятного вам вечера, дамы.
— Нет, подождите, — говорит им Кейс. — Просто заходите. Здесь полно выпивки.
Я пытаюсь скрыть свое удивление. Я почти ожидала, что Кейс пошлет их подальше, хотя бы для того, чтобы избежать потенциальной катастрофы. Приглашать этих парней из Иствуда на вечеринку... опасно.
Но это происходит, и Уитни с восторгом смотрит на меня, когда около восьми новых хоккеистов тащатся в дом.
—
Райдер замыкает группу. Одет в джинсы и серую толстовку с капюшоном. Абсолютно не показывает никаких чувств, даже когда его голубые глаза осматривают окружающую обстановку. Я могу сказать, что он полностью осведомлен обо всем, что происходит вокруг него. Не совсем под напряжением, как его товарищ по команде, но всегда наготове.
— Жизель, — тянет он, кивая.
Кейс прищуривает глаза.
— Не нарывайся, — предупреждает он Райдера.
Райдер лишь ухмыляется и неторопливо проходит мимо него на кухню.
Я бросаю на Кейса настороженный взгляд.
— Уверен, что это хорошая идея?
— Думаю, мы скоро узнаем.
Это не заканчивается на восьми новых людях. Приходят еще ребята из Иствуда, а также несколько моих товарищей по команде. Камила приходит в облегающем красном платье под руку с каким-то парнем из баскетбольной команды, но только для того, чтобы надуться, когда понимает, что Беккет Данн здесь и она не может флиртовать с ним в присутствии своего кавалера.
Я пишу Диане и Майе, чтобы узнать, не хотят ли они прийти. У Майи другие планы. Диана пропускает, потому что смотрит “Интрижку или Навсегда” и, по-видимому, только что нанесла маску с древесным углем и толченым горошком в рамках новой косметической процедуры. Я предпочитаю не комментировать часть с углем и горошком. Я думаю, что одна из моих любимых черт в Диане — это то, как сильно она любит быть одна. В наши дни это редкость.
Я потягиваю разбавленное пиво и болтаю с Миллером и Уитни, но все время остаюсь настороже. Я не верю, что все будет так просто. Эти ребята всю неделю боролись за места в составе. Затяжной антагонизм висит в воздухе, как радиационное облако после взрыва ядерной бомбы. Даже когда они пьют, танцуют и раздают косяки по кругу, между двумя фракциями все еще существует четкое разделение.
Два часа все остается спокойно. Когда внутри становится слишком душно, я выхожу на улицу подышать свежим воздухом. Хотя у них нет на это разрешения, кто-то разжег костер на самом краю заднего двора. Очаг находится слишком близко к забору. Если бы моя мать увидела это, у нее случился бы сердечный приступ.
Когда ветер меняется, внезапно дым летит мне в лицо, и у меня слезятся глаза. Я отступаю назад, пока мои плечи не упираются в твердую стену.
Я удивленно оборачиваюсь и понимаю, что это грудь Райдера.
Господи Иисусе. Этот парень состоит из одних мускулов.
— Извини, — говорю я.
— Все нормально. — Он указывает на парня рядом с собой. — Ты же знаешь Шейна?
— Не официально. — Я протягиваю руку. — Я Джиджи.
Рукопожатие Шейна затягивается, как и
— Сокращенно от Жизель, верно?
Я отдергиваю руку и сердито смотрю на Райдера.
— Вообще-то, нет. Совсем нет. Просто этот король выпускного — обычный осел.
Шейн начинает смеяться.
— О, вы только посмотрите, — говорит он своему другу. — У вас двоих есть свои внутренние шутки. Как очаровательно.
Райдер сердито смотрит на него.
— Линдли! — кричит кто-то возле костра. — Нужна твоя зажигалка.
— И это моя реплика для ухода, — весело говорит он и подмигивает мне. — Приятно было повидаться с тобой, Жизель.
— Посмотри, что ты начал, — обвиняю я Райдера.
— Я отказываюсь верить, что твое имя не сокращение от чего-то, — таков его ответ.
— Ну это правда так. Во всем виноват мой отец. Он выбирал имя. Мама отвечала за имя моего брата, и она выбрала обычное.
Какое-то мгновение Райдер созерцает оранжево-красные угольки, танцующие в воздухе. Затем он оглядывается.
— Ты с нетерпением ждешь нашу завтрашнюю секретную тренировку?
— Почему тебе обязательно нужно, чтобы это звучало так грязно?
Он наклоняет голову.
— Я вообще-то говорю нормально. Думаю, это у тебя проблемы.
Боже. Может быть, он прав. Я полностью разлеглась на ковре, и теперь у меня секс на уме двадцать четыре часа в сутки. Прошлой ночью я дважды кончила после того, как одна из пар в шоу "Интрижка или Навсегда” трахалась люксе под названием “Сахар”. Дурацкое реалити-шоу со всеми этими тупыми намазанными красотками.
Я не знаю, что заставляет меня стоять рядом с ним. Я могла бы уйти. Пойти к Кейсу и Миллеру, чьи лица я вижу в кухонном окне. Или найти Уитни и Ками, которые поглощены вечеринкой.
Но я остаюсь снаружи. Смотрю на огонь вместе с Райдером.
— Эта штука чертовски опасна, — замечает он, глядя на горящую кучу. — Один порыв ветра, и этот забор объят пламенем.
— Ты говоришь, как моя мама. Она смотрела шоу о пожарных по телевизору, и теперь говорит только о пожарной безопасности. Папа думает, что это “мило”. — Я использую воздушные кавычки. — Мы с братом думаем, что она, возможно, сходит с ума. Она купила веревочную лестницу для нашего верхнего этажа на всякий случай. И к ней прилагается корзина для домашних животных, с помощью которой мы можем спускать своих собак вниз. И я подумала: чувак, ни за что Дампи и Бержерон добровольно не полезут в эту чертову хрень. Легче будет выбросить их из окна в бассейн.
Райдер пристально смотрит на меня.
— Что?
— Ваших собак зовут Дампи и Бержерон?
— Да. Какие-то проблемы с этим?
— Вроде того. (прим. перев. Dumpy на хоккейном сленге значит — хоккеист с огромной жирной задницей, Bergeron в честь знаменитого хоккеиста Патрика Бержерона, сыгравшего 19 сезонов в НХЛ)
Я закатываю глаза.
— Обсуди это с моим отцом. Мы уже выяснили, что он не умеет нормально называть.
— Насчет этого… Как продвигается мое продвижение?