Эфиопские хроники XVI-XVII веков
Шрифт:
И 19-го дня этого месяца [121] с вечера четверга на утро пятницы ускользнул Габра Иясус и пришел к государю, оставив все хозяйство домашнее вплоть до своего мула верхового. И тогда содрогнулся [Исаак] и все войско его из-за ухода Габра Иясуса, ведавшего все деяния его, перед которым были открыты все тайны его. И потому вошел в них трепет.
В прошлый четверг, когда услышал [Исаак] о переходе Симеона к государю с тремя братьями своими, распалилось сердце его, как огонь, а наутро, когда услышал он о переходе Габра Иясуса, прибавилось жжение к жжению.
121
29 октября 1578 г.
Здесь помянем о мудрости Симеоновой, сына Иоанна, и благости его. Когда услышал Исаак о приходе государевом, заподозрил он Симеона, ибо знал он, что запала тому в сердце любовь к государю. Перед этим заточил он его, отобрал коня и меч, низложил с должности, сказав: “Ты решил перейти к государю и сговорился с моими дружинниками!”. И когда был он под этим подозрением, то когда услышал он о приходе государевом, то послал [Исаак] Габра Крестоса, сына баала-гада [122] Тасфа Селласе, к Симеону, чтобы тот привел его быстро с женой его. И прибыв к Симеону, сказал ему этот Габра Крестос:
122
Баала-гада (или бальгада) — титул начальника вооруженного каравана, ежегодно отправляемого за солью в область Архо в
“Приходите быстрее, говорит тебе азмач!”. И сказал он: “Ей, придем завтра поутру!”. И были эти слова от мудрости его и от хитрости. И тогда ввел он его в дом и зарезал ему стадо быков. И когда ели они и пили, и столь обильно напоил он их медом, что потеряли они разумение [всякое]. А дружинники сего Габра Крестоса от многого пьянства повалились в пустыне и были как трупы и побросали копья и щиты свои. И тогда приказал он оседлать своего мула и коня и сказал дружинникам своим: “Возьмите копья их и щиты”. Но когда захотели они забрать одежды их, то оставил он им [одежды] по милосердию своему. А щиты и копья их забрал он по мудрости своей.
И в этот день, день пятничный, встал Исаак из Цафцаф и направил свой путь в Мазбэр. И в этот день он увел За-Праклитоса и Асбе, но в этот день многие из пособников его, которые следовали за ним сзади, не пошли с ним. И расположился он в Энгуя с вечера пятницы на утро субботнее. И тогда пошли два брата [За-Праклитос и Асбе] к жене его Марьям Эбая и сказали ей: “Какая прибыль от того, что идем мы с вами? Не лучше ли вернуться нам? Мы будем в тягость азмачу, ибо оставили мы всех дружинников своих, даже бэлатенов и конюших”. Она же отвечала и сказала им: “Не печальтесь об этом, сделаю я, чтобы возвратились вы!”. И тогда поговорила она [с Исааком] речью мудрой, и ниспослал бог милосердие Исаакову сердцу, так что сказал он: “Пусть возвращаются они с Агаром и ожидают в Дамо, дока не вернусь я. А по возвращении моем пошлю я их к государю, чтобы завершить заключение союза, которое начали они”. И поспешили они уйти от него, согласившись, ибо опасались, как бы не переменил он решения своего. А он направил свой путь в Баласа. А эти же два брата, когда отделились от него, то начали преступать слово его и решение и послали дружинника своего к государю, говоря: “Господь бог избавил нас от рук Исааковых, которые крепче цепей и хуже оков железных!”. И когда услышал [об этом] сей царь, возрадовался весьма и послал ко всем приближенным своим, говоря: “Радуйтесь обо мне, ибо обрел я агнцев своих потерянных, которые избежали волчьей пасти!”. Воистину, царь сей истинно есть пастырь благой, что ищет агнцев потерянных, а когда обретет, то возрадуется вдвойне, нежели 99 [овцам] непотерянным (ср. Лук. 15, 4-6). Воистину, сей царь истинно пастырь добрый, полагающий душу за овец своих. Наемник же не пастырь, оставляет он овец в волчьей пасти, а сам бежит, спасая себя, ибо он наемник и не печалится об овцах. О сия благость безмерная! О сие милосердие, исполняющее слово господа нашего, гласящее: “Уподобьтесь мне, ибо кроток я и смирен сердцем!” (Матф. 11, 29).
И когда услышал сей царь, что пребывает Исаак поблизости, встал он поспешно, рыча как лев. И когда прибыл он в Ангаба, землю Цедья, пришел Иоанн, сын Романа Верк, и принял его тогда сей [царь] благой и милосердный с ликом сияющим и с сердцем радостным. Ибо в обычае его было приближать с любовью удалившихся, а приходящих не изгонять и не выгонять вон. И не только Иоанна, родича своего плотского, но даже Исаака, который нанес много обид ему и отцу его, стремился вернуть на прежний их стол. Но по злосердечию своему дошел [Исаак] до того, до чего дошел он. И затем, когда прибыл он в Даэрака, услышал он, что пребывает Исаак в Баласа. И тогда послал он многих всадников и пеших, а начальником войска ратного тогда был шум Такла Гиоргис. И пошли они поутру по дороге на Мазбэр, следуя по стопам [Исаака], и в 9 часов [123] встретились [с царем] у [реки] Энгуя. И, взяв их с собою, пошел царь поспешно. И когда услышал Исаак о сошествии сего царя, обуял его страх так, что не знал он, куда ему идти. И бежал он на Мареб в четверг 25-го дня месяца тэкэмта [124] . Сей же царь победоносный шел ту ночь до рассвета пятницы. И когда прибыл он в Баласа на рассвете, то нашел стан Исааков пустым, без людей и без животных. И тогда распалилось сердце его, подобно пламени огненному, и когда захотел он преследовать его, то удержали его советники и все вельможи двора царского, говоря: “Устали наши кони и мулы, и невозможно нам преследовать его, а вместе с тем кто знает, может, поджидает нас копье турецкое в дипа, что в переводе означает — в засаде, на дороге?”. И советом таким удержали они его от преследования. И тогда выслал он конных лазутчиков, и встретились они со всадниками, лазутчиками, высланными Исааком. И одного из них они убили, у одного поразили коня, а один ускользнул благополучно со своим конем, и бежал он до потери рассудка, как одержимый бесом. И тогда прибыли два лазутчика к Исааку и поведали ему обо всем, что случилось с ними. И был тогда в стане его трепет великий. И в это время решил Исаак, сказав: “Ты, сын Оттоманский, будь здесь с 700 щитоносцами, чтобы видели тебя те копейщики, что придут. Кажется мне, что начальник этого войска ратного Такла Георгис, а государь же не придет. Обоз же пусть идет своей дорогой, и когда подойдет к обозу это войско ратное, ибо амхарцы охочи до добра, то я тогда подойду к ним по дороге с тыла и уничтожу их!”. И, сказав это, послал он обоз по дороге в Ханаба. Войско же царское возвратилось к государю, ибо не пришло еще их время. И на то была воля божия, чтобы из-за Исаака вышли турки и было бы им уничтожение в один день. Раз хотел [Исаак] соединиться с ними, то и соединился он с ними в погибели их.
123
3 часа дня.
124
4 ноября 1578 г.
И после этого направил [Исаак] свой путь в Дабарва, чтобы вывести турок. Сей же царь христианский обратил свой лик к прежнему своему местопребыванию, но только переменил он свою стоянку и устроил свой стан в Яха. Исаак же, когда спускался в Дабарва, то отнимали у него со всех сторон скот и добро люди Бура и люди Сараве, ибо такой обычай их: давать победителю и отнимать добро у побежденного. И тогда потщился он тщанием великим вывести турок, ибо медлили они и отговаривались многими причинами. С трудом он уговорил их и вывел, наобещав много добра.
И после сего, когда услышал сей царь о приходе Исаака и турок в Баласа, возрадовался он весьма и поспешил встретиться с ними, как будто они шли на помощь к нему, ибо стремился он устроить сражение быстрее и не медлить, чтобы не губить из-за этого людей Тигрэ. И, встав из Баласа, расположились [Исаак и турки] в Мамане, земле Эгала. И умножилась радость сего царя из-за приближения турок и Исаака для сражения. И в это время место его пребывания было в Мугарья Цамр близ Мазбэра, куда пришел он из Яха.
И однажды пошли многие всадники, чтобы посмотреть на стан Исаака и турок. И сей царь, великий советом, сказал им:
“Смотрите, не начинайте сражаться, чтобы не ослабить рать нашу!”. И пошли они, сказав: “Ей!”. Те же послали разведать стан государев, малочислен ли он или многочислен. Половина [лазутчиков] была из людей турецких, а половина из дружинников Исааковых, конных и пеших. И тогда разведали они [все] по дороге, что была ни длинна, ни коротка, и возвратились каждый в свой стан. И тогда встал оттуда паша и Исаак и расположились в земле Энта-Цеу, а сей царь, победоносный в рати, устроил свой стан напротив них, в одной земле, называемой Май Кэль Бахра. И во вторник 15-го дня месяца хедара [125] была битва войска сего царя с турками и с дружиной Исааковой, и в этот день люди турецкие обратили в бегство царское войско. И было сие по промыслу божию, чтобы заманить их сладостью победы этой, в коей не было им прибыли, чтобы осмелились они сразиться с этим могучим и воинственным, коего помазал бог помазанием победы. Сей же царь уповающий если побеждал, то не превозносился, а если бежало войско его ратное, то не спешил он и не устрашался.
125
13
Поведаем мы здесь о вере аввы Нэвая. Однажды когда услышал он, что обрел милость Исаак пред ликом сего царя милостивого и милосердного, то сказал: “О кроткие! К чему труждаетесь? Скорее небо умалится и земля прейдет, нежели будет мир меж господином моим Малак Сагадом и Исааком, изменником царству, ибо господь мой Иисус Христос ввергнет его в посрамление и вдаст в руки господину моему! И то, что говорю я, не мои разговоры пустые, но слышал я [это] от нищих духом, которые ведают сокровенное и времена грядущие”. Такова была вера слова его! Еще напишем мы о вере деяний его. Когда пришел государь в Дамбию в месяце сане [126] , то разбил [авва Нэвай] шатер великий и внес туда табот господа нашего Иисуса Христа, ему же слава: и утвердил над шатром крест золотой. И то же сделал он с гэмджа-бет [127] и с шатром государевым. Господь наш Иисус Христос да осенит печатью благодати чело его, как осенил он крестом святилище имени его и святилище матери его! И затем назначил он священников и певчих, которые постоянствовали там в молитвах днем и ночью беспрерывно. И пели они песнопения Яреда [128] по обычаю церкви эфиопской. И еще дал он этой церкви утварь церковную и ризы для священников ее вместе с книгами божественными, которые называются вдохновенные духом святым, ибо уготовил ему бог все уставы церковные, о которых не помышлял и не ведал он, когда увидел праведность сердца его и радение многое. А два ядра пушечных, когда принесли их ему дружинники Исааковы, одно поместил он у жертвенника церкви господа нашего Иисуса Христа, а второе поместил у жертвенника церковного гэмджа-бета. Сей же табот господа нашего Иисуса Христа обрел авва Нэвай в земле Камбат спустя 47 лет после того, как был он брошен во дни изгнания [129] . Прежде это был царский табот, и перевозили его туда, куда шли цари, и не расставались они с ним. К нему возносили они песнопения и над ним молились в горести и печали. И начальника над священниками его называли царадж-маасаре [130] . И во дни обретения его царадж-маасаре был авва Такла Вальд, обладатель изрядств многих. А был он брошен в Камбате, когда усилились гонения на христиан и попустил [бог] власть Ахмада, сына Ибрагима [131] . И в те времена, когда пребывал государь у гураге, воюя их и захватывая добычу, тогда обрел авва Нэвай сей табот, брошенный в одном месте, поднял он его, возвратил из изгнания и возжелал вернуть его на место прежнее. И когда шел он, взяв его, то радовался, подобно пастырю-радетелю, когда обрел тот овцу свою заблудшую, неся на раменах своих и возвращая в дом свой в радости и веселии. И когда прибыл государь в Дамбию, то совпало прибытие двух ядер пушечных с одним таботом господа нашего Иисуса Христа. И тогда пришел сей царь и встал смиренно перед этим таботом, говоря: “Сей срамец полагается на это ядро, я же полагаюсь на господа моего Иисуса Христа, не покинь же меня, раба твоего, сына рабов твоих, дабы не надсмеялись надо мною враги мои и не сказали мне: Где твой бог?”. И тогда пролил он свою кровь пред этим таботом, дабы явить знамение служения своего господу-искупителю кровью своей. И тогда установил авва Нэвай, чтобы молились священники, говоря: “Виждь, господи, коварство Исааково!”. Такова вера его в деяниях. После сего обратим лик свой к прежнему [повествованию], которое оставили мы, дабы поведать о верности аввы Нэвая в слове и деле.
126
В июне 1578 г.
127
Гэмджа-бет (букв. “дом риз”) — особое строение при царском дворе или стане к северу от царского шатра. В нем находилась часовня богоматери. Там же хранились и парадные одеяния царя, отчего слово “гэмджа-бет” скоро стало означать также и царскую сокровищницу. Происшедшее таким образом смешение функций, видимо, чувствовали и сами эфиопы того времени. Во всяком случае, в одной из редакций “Краткой хроники”, изданной И. Гвиди, имеется одно явно легендарное объяснение этому обстоятельству. Царь Амда Сион в гневе велел бичевать одного монаха, обличавшего его, и “когда бичевали его, то там, где проливалась его кровь, вспыхнул огонь и сжег царский шатер и весь стан. Сжег и все церкви, кроме одной... И так как уцелела эта церковь, то поместили в ней все имущество и все одеяния царя: плащи, ризы и рубашки. Поэтому и называется она гэмджа-бет” [39, с. 359].
128
Эфиопы приписывают создание духовных песнопений, а также изобретение специальной нотационной системы записи их св. Яреду-сладкопевцу, Впрочем, согласно его “Житию”, Яред не сам создал свои песнопения, но ему были посланы три птицы “из сада Эдемского; они говорили с ним человеческим голосом и восхитили его с собою в небесный Иерусалим, где он научился пению 24 старцев небесных” [9, с. 65-66]. Пение Яреда было столь завораживающим, что, согласно легенде, когда он пел царю Габра Маскалю, тот, опершись на копье, нечаянно пронзил ногу певца. Но и тот, и другой были столь захвачены чудным пением, что не заметили этого. В Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого в Ленинграде есть эфиопская картина, написанная на этот сюжет. Краткое синаксарное житие Яреда издано А. Дильманом в его “Хрестоматии” [34].
129
Имеется в виду мусульманское нашествие имама Ахмада ибн Ибрагима ал-Гази (Граня).
130
Царадж-маасаре — титул главы придворного духовенства, который служил литургию в царской походной церкви. Впрочем, его вес при дворе определялся вполне светскими функциями: царадж-маасаре был придворным церемонимейстером. Именно он первым собеседовал с чужестранцами и решал вопрос, представлять их царю или нет. Об этом см., например, 68-ю главу “Истории Сисинния, царя эфиопского”.
131
Имеется в виду Ахмад ибн Ибрагим ал-Гази (Грань).
19-го дня месяца хедара [132] встали из стана своего ночью паша и Исаак и пошли по склону в Энта-Цеу и провели эту ночь в пути, чтобы сойти внезапно на стан сего царя по склону горы.
И прибыли они внезапно, так что не знали [об этом] люди стана, ибо был тот стан посредине горы. И в эту ночь Габра Иясус тамбенский охранял верхний вход, ибо был он князем Тигрэ. И когда прибыли внезапно дружинники Исааковы, спасся он от рук их и пришел к государю, говоря: “Вот пришли турки с Исааком, готовь и выстраивай конницу по порядку!”. И тогда вышел сей царь, выстроив ратный строй по местам, и встал близ него, напротив [врага]. Паша был наверху, а сей же царь христианский был внизу на поле широком. И когда выстрелили они из пушек, то упали [ядра] наземь среди строя, не задев ни одного человека. То падали они перед лицами их, то падали позади. Из тысячного войска не повредили они никому, а стреляли они из восьми пушек много раз до 7-го часа. А было это силою божией, дабы исполнилась вера сего царя уповающего, который посылал к Исааку, говоря в письме: “Коль на ядро [пушечное] уповаешь ты, то я уповаю на господа моего Иисуса Христа! И коль с турками придешь ты, то я приду к тебе с господом моим Иисусом Христом!”. И кажется мне, что об этом царе уповающем сказал господь наш: “Да сбудется тебе'”, как сказал он тем, кому являл чудеса свои. Тогда послал сей царь искушенных в битвах приближенных своих, называемых Курбан [133] , и сразились они в сече крепкой с турецкими стрельцами и всадниками. Средь турок было убито много мужей могучих, а средь Курбан были такие, кто был ранен и не умер, а были такие, кто был ранен и умер.
132
17 ноября 1578 г.
133
Название полка Курбан и буквально означает “приближенные”. Этот полк всегда находился при особе царя; для этого и земли этому полку жаловались поблизости от места царского “зимнего пребывания”.