Его любимая эгоистка
Шрифт:
–– Генри? К тебе можно? – позвала чуть слышно Лави и проскользнула в щелку.
Потом девушка тихонечко прокралась к кровати, прикрытой кисейным пологом. С чего это вдруг сестре понадобилось закрываться шторой? Она же была большая любительница свежего воздуха…
–– Генри, это я, Лавиния, – младшая сестра приподняла кисею и присела на край кровати. – Ты не спишь? Погоди! Ты плачешь?..
Сердце Лави моментально пустилось вскачь, как только расслышала приглушенные всхлипы. Это Генри уткнулась в подушку, пытаясь сдержать рыдания? Не послышалось ли? Но тут сестра чуть повернула голову, свет
–– Генриетта! Что случилось? – так и подалась вперед рыжик и начала тянуть и теребить кружево ночной сорочки рыдающей сестры. – Ответь же!.. Я так и с ума могу сойти от беспокойства!
–– Отстань, Лави! – очень нелюбезно ответила ей Генри, дернула плечом, стараясь вырваться из цепких пальчиков, захвативших теперь уже в плен ее руку. – И зачем ты здесь? Немедленно иди к себе в комнату, вот узнает папа…
–– Это все из-за того сговора, да? С семейством герцога, да? Они зазнайки? Решили, что дочь графа недостаточно хороша для них? Ах, да, ты сказала «папа»… Это все из-за него? Он был слишком строг, когда имели беседу в его кабинете? – так и подпрыгнула младшая сестренка, от посетившей ее голову догадки.
–– Ты и это уже знаешь? – Генри вдруг резко села в постели. – Постой! Но ведь было принято решение, тебе пока ни о чем не говорить… Ты подсматривала!.. И подслушивала?..
–– Вот как! Такого обо мне мнения … – Лави подпрыгнула на месте во второй раз, но теперь еще и нахмурилась. – А я чувствовала… Заговор, да? Против меня, да? Да кто же вы такие тогда?!
–– Ой! – ойкнула и всхлипнула сестрица одновременно. А еще вытаращила глаза настолько, что даже плакать забыла, только по инерции принялась вытирать тыльной стороной ладони влажную щеку. – Так откуда ты знаешь о герцоге?
–– Ф! – фыркнула младшая сестра и чуть отодвинулась. – Разве возможны тайны от меня в этом доме?
–– И когда об этом узнала? – взгляд Генриетты отчего-то сделался очень подозрительным.
–– А есть разница? – Лави же впала в задумчивость: сознаться сестре, что разведала лишь малую часть так заинтересовавших ее сведений, или нет. Вдруг по неведению сестрица прямо сейчас сама бы все выложила? А то, могла бы и замкнуться, пытаясь сдержать обещание семейству. Вот же они какие!..
–– О, да, есть! И большая. Ведь папа все мне рассказал уже после нашей прогулки по парку, а до того не знала, что практически стала невестой герцогу.
–– И что ты на меня так подозрительно смотришь? – застыла в растерянности рыжик.
–– Вот думаю. Отчего ты там так себя вела?
–– То есть? Так, это как? И где? – нахмурилась Лави.
–– Ну! Этот гнев на Ланса Канди? Не был ли он твоей очередной игрой тогда? Скажешь, никогда не пыталась ранее обращать всеобщее внимание только на себя? И самыми разными способами, вплоть до дерзких выходок?
Обидно было такое про себя понимать. Вот значит, какого мнения о ней сестры. А все из-за тех несносных кавалеров. Разве же была она виновата, что они к ней липли, словно… в общем, проходу не давали. А эти намеки на выходки… Генри была неправа, ведь некоторые считала просто забавой, призванной разогнать скуку, причем и у сестер тоже.
–– Принимаешь
–– Не уводи разговор в сторону, Лави, – посмотрела на нее сестра строго. – Отчего ты надерзила герцогу сегодня?
–– Это я надерзила?! Да он же сам…
–– Не начинай снова, а? – в глазах Генриетты промелькнули искры.
Очень странно, однако, она себя вела. Эта скромница и тихоня! И тогда в голове Лавинии начала вырисовываться новая мысль. Но озвучить ее не успела, так как старшая сестра продолжила говорить. Да Генриетту словно прорвало, как плотину по весне, так из нее посыпались слова. Сначала все больше обличительные…
–– Иной характер? Вот, значит как! Да ты же у нас сама живость, игривость, очарование… А то, что наших с Мати женихов уводила, даже не замечала. Только молодой человек успевал проникнуться симпатией к одной из нас, как в поле его зрения появлялась младшая сестренка, словно огненная комета, и тогда уже мужской взгляд как приковывался к твоему хвосту.
–– Какому еще хвосту?! – оторопела Лавиния от такого обвинения.
Она же всегда для них старалась, для сестер. Для Генриетты в частности. А та, сидела вечно, такая потупившаяся, теребила нервно платок или веер, а ее кавалер чах от скуки рядом…
–– Огненному разумеется. Ты же комета! Влетишь, взбаламутишь все вокруг, а потом унесешься прочь и уведешь за собой взгляды всех присутствующих.
–– Ну, ты скажешь!..
–– Да ты мне всю жизнь испортила, сестрица…
–– Неужели?
–– У меня тогда только начало налаживаться… впрочем, не важно…
–– Как это? Очень даже важно. Про кого речь? Как обвинять, так, пожалуйста, а как доказательства предъявить…
–– Уф, Лави! Как же ты бываешь несносна. И еще спрашиваешь доказательства? У меня судьба порушилась, а ты…
–– Быть такого не может!
–– А Верон?! – выкрикнула Генриетта имя виконта и чуть не задохнулась от осознания, что только что натворила в пылу возмущения. – Ах!
–– Что «ах»? И что Верон? При чем здесь виконт?
–– Вот видишь, ты его особенно никогда и не замечала, а все же обворожила, было дело.
–– Я?! Об… что? Ты тот самый бал имеешь в виду? Когда сама пригласила его на танец?
–– Скажешь, не было такого? – Генри горестно покачала головой.
–– Так был же белый танец! И я во время всех фигур, что позволяли приблизиться к кавалеру, рассказывала ему, какая ты у нас замечательная…
–– А почему он тогда поедал тебя глазами?
–– По… что? Скажешь тоже, Генри! Да на меня все так смотрят…
–– Вот именно! Поэтому родители и не велели теперь рассказывать о сговоре с герцогской семьей!
–– Поэтому? Что на меня все смотрят с обожанием?
–– Что запросто уводишь чужих женихов…
–– Но я же… Погоди! А Верон?.. Он тебе нравится, да? Посмотри же мне в глаза. Не отводи взгляд…
–– Ах, Лави! Если бы не ты!.. Я сегодня была бы невестой виконта…
–– Вот оно что! Ты была в него влюблена… А я… А он… А мы… И что же сейчас, Генри? Не из-за него ли плакала, когда я вошла в твою спальню?