Его величество Человек

Файзи Рахмат

Кузнецу хотелось разбудить ребят, но он послушался жену. Сегодня была Сашина очередь сидеть рядом с Махкамом- ака. Кузнец опустился на курпачу, с нетерпением поглядывая на дверь и втайне надеясь, что Батыр и Коля вот-вот появятся. Думая об этом, забыл о Саше. Увидев, что отец не обращает на него внимания, Саша горько заплакал.

—Ой, запамятовал я, сынок, ну-ка, ну-ка... Пришел бы сам и сел,— пытался утешить мальчика Махкам-ака, усаживая его на колени.

Дети завели шумный и оживленный разговор. Чем

громче они шумели и щебетали, тем больше радовался Махкам-ака. У Мехринисы терпения было меньше, однако, чтобы не огорчать мужа, она тоже не вмешивалась. Проследив, чтобы каждый наелся, Мехриниса начала убирать самовар. Махкам-ака остался с детьми.

Марика забралась на колени к Махкаму-ака. Леся обняла отца за шею, теребила его бороду, твердила:

—Дадам, узимнинг дадам^[69].

Саша и Леша подкрались сзади и, вцепившись одновременно кузнецу в плечи, повалили его. Абрам не растерялся и тут же оседлал отца:

—Покатайте на верблюде, ну, покатайте.

Махкам-ака, тяжело дыша, пополз по полу, заливаясь довольным смехом. Мехриниса наконец не выдержала:

—Эй, прекратите немедленно! Если будете приставать, он опять уедет! — крикнула она.

—Правда, дада? — испугалась Леся.

—Куда же он уедет? Скажи: «Никуда не уедет, останется с нами»,— улыбнулся Махкам-ака, подхватывая на руки Марику.

Воспользовавшись некоторым затишьем, Витя и Сарсанбай, обменявшись таинственными взглядами, пробрались поближе к отцу.

—Дада, пойдем в кино,— хитро сощурив и без того узенькие глазенки, предложил Сарсанбай.

—Очень хороший фильм,— торопливо поддержал брата Витя.

—Что за фильм? — Махкам-ака опустил девочку на пол.

—«Чапаев»! — закричали почти все в один голос. — Разве вы не видели? — удивился кузнец.

—Посмотрим еще раз, дада.

Махкам-ака стал обшаривать карманы пиджака, достал деньги. Сосчитал. Затем сосчитал детей.

—А ведь не хватает на всех.

Дети умолкли, помрачнели, ожидая решения отца.

—Сарсанбай, Остап, Ляна, вы пойдете в следующий раз, ладно? Остальные сегодня... Вот все деньги, что у меня есть. Казначеем назначаю Витю.

Счастливчики, которым предстоял поход в кино, окружили Витю. Разочарованный Сарсанбай нахмурился и отошел в сторону.

Остапу стало жаль Сарсанбая, он обнял брата.

—Папа же тебе сказал — пойдешь в следующий раз.

Мехриниса упрекнула мужа:

—Что за привычка у вас! Очень нужно прямо сейчас идти в кино! Если им поддакивать, они вам на шею сядут!

—Ладно, оставь их, пусть! — отмахнулся Махкам-ака и решительно направился будить Батыра и Колю. Не открывая двери, он с силой постучал в нее кулаком: — Ну, вставайте, лежебоки!

В комнате зашевелились.

Махкам-ака спустился во двор и пошел в кузницу.

Коля проснулся уже давно. На глаза ему попалась толстая пачка писем. Зная, что брат от него ничего не скрывает, Коля начал читать письма. Это были письма самого Батыра, которые он не смог отослать, и письма Салтанат, полученные Батыром на фронте.

Батыр проснулся от стука Махкама-ака. Коля же не обратил на этот стук никакого внимания. Он был увлечен чтением писем. Батыр следил за ним и удивлялся, как переживает Коля, читая их. Братишка то сжимал губы, то ласково улыбался, то сдвигал брови, и при этом трепетала каждая ресничка, каждая веснушка.

В комнату решительно вошла Мехриниса.

—Ну, хватит нежиться. Вставайте. Пейте чай. А то у меня дел по горло.

После завтрака Коля отправился на базар. Возвращаясь домой, у калитки он столкнулся с Кадырходжой.

—Ассалому алейкум, амаки.

—Ассалейкум салям, сынок.

Услышав голоса, из кухни вышла Мехриниса, искренне радуясь гостю.

—Как жива-здорова Этиборхон? Как дети? Есть ли письма от Мутабар?

—О, у нас большая радость! Я тоже стал дедушкой, янга. Дочь родила нам внука,— с гордостью сообщил Кадырходжа.

—Поздравляю вас! Когда?

—Три дня назад получили известие.— Кадырходжа смотрел на Мехринису и Колю с выражением неподдельного счастья.

Из кузницы торопливо вышел Махкам-ака.

—А, это вы! О каком внуке тут говорят?..

—Мутабар разрешилась,— опередила гостя Мехриниса.

—Ого, вот приятная весть! Что, дочь приехала в Ташкент? — поинтересовался кузнец.

—Да нет. Она до сих пор в Куйбышеве.

—Вот как? Знал бы — мог бы зайти, повидаться. А муж- то с ней сейчас?

—Приехал на побывку. Ну, а у вас как дела? Говорят, уже готовитесь к свадьбе сына? Можно поздравить?

—Пока рано поздравлять. Еще не было помолвки,— не вдаваясь в подробности, ответила Мехриниса.

Но Кадырходжу не устроил уклончивый ответ.

—Почему?

—Жених упрямый,— с улыбкой ответил Махкам-ака.

—Батыр-то ее видел? Может, не нравится?

—Видел, кажется, да, Мехри? — Махкам-ака повернулся к жене.

Мехриниса поспешно закивала в ответ.

—Значит, парень просто смущается. Согласится, конечно, куда же он денется.

Кадырходжа заметил, что супруги чувствуют себя неловко при этом разговоре, и, чтобы переменить тему, позвал Колю, прошептал мальчику что-то на ухо. Коля в ответ улыбнулся и выбежал на улицу.

—Что ж мы стоим? Проходите.— Махкам-ака пригласил гостя пройти на айван. Кадырходжа отказался:

—Не буду вас отвлекать от работы, да я и сам занят по горло. Лучше зайдем на минутку в кузницу.

—Работа не убежит, давайте выпьем чаю,— настаивал кузнец. Но Кадырходжа не сдавался:

—Уста, я скучаю по кузнице.