Эхо Москвы. Непридуманная история

Рябцева Леся

К. ЛАРИНА: Из Грузии уезжают?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Из Грузии уезжают и приезжают. Понимаешь, не хочу заниматься пиаром Грузии.

К. ЛАРИНА: Нет, просто интересно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уезжает из Грузии огромное количество людей, грузин.

К. ЛАРИНА: На заработки или как?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уехали на заработки.

К. ЛАРИНА: И вернулись?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, они возвращаются, они уезжают. Вот, я, например, знаю историю человека. Опять же это не пиар Грузии, не хочу Грузией сейчас заниматься. Я скажу тебе, просто расскажу судьбу этого человека. Он был дипломатом. Когда закончилась его дипломатическая карьера, он, привыкший к западным этим самым, он остался на Западе. Ну, это спокойно. Просто там занимается какими-то делами. А потом, когда в Грузии наладилось, в частности, бизнес, ведение бизнеса,

он договорился с одной компанией и сейчас делает бизнес уже в Грузии. Я по поводу Грузии могу сказать одно: я все понимаю про геноцид осетинского народа, все это я понимаю. Но говорю прямым текстом: я понимаю, что сейчас все портянки взовьются, значит, надо пригласить сюда Саакашвили и Мерабишвили. Напомню, Саакашвили – это не кровавый режим, это Президент Грузии, а Мерабишвили – это соавтор этих реформ, это Министр внутренних дел, Иван Сергеевич Мерабишвили, Вано Мерабишвили. И заплатить им большие деньги и пойти к ним в ученики, потому что я считаю их, особенно… ну, я не могу кого-то выделить, но реформы, которые они проводят в Грузии, сравнимы с реформами Рузвельта, которые он делал, спасая страну, Америку, когда она вошла в Великую депрессию. И не надо источать яд, злость и так далее. Надо понять простую вещь: люди очень разные, и у некоторых это получается лучше других. И когда я прочитал… я об этом сказал в эфире, но можно и… можно там слюной изойти, можно сказать, что я дурак, ничего не понимаю. Когда я прочитал, что Медведев хочет делать реформу милиции и полиции, выведя всех сотрудников за штат, я понял: ну, парень, да, Южная Осетия – Южная Осетия, но он прекрасно понимает, что нужно начинать все сначала.

К. ЛАРИНА: Всех сотрудников за штат?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Реформа его состоит в том, что…

К. ЛАРИНА: Включая генералитет?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз. По всей видимости – да. Я не знаю, там точно…

К. ЛАРИНА: Это важно, потому что одно дело – набрать новых.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз. Не мой вопрос. Не мой вопрос. Мерабишвили сказал, что когда они сделали реформу полиции, у них осталось всего что-то 8 человек. Через 3 месяца старых, через 3 месяца остался один, а потом один пришел и сказал: «Вано, я хочу уйти, я не могу так работать». Понятно, да? Поэтому я приветствую любые шаги, которые направлены на модернизацию страны, но призываю, пока Медведев не остался наедине с Путиным без Софи Лорен, понимаешь?

К. ЛАРИНА: Нет, ну еще портянок.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, еще раз, давай не будем. Я не хочу, да? Пока они не остались наедине, пусть они не занимаются фигней, а пусть действительно реформируют страну, чтобы люди вернулись в Россию, чтобы люди себя тут нормально чувствовали.

К. ЛАРИНА: Ну что, у нас 53 минуты, уже мы будем близиться к финальной части, давай вернемся…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А во сколько у нас финальная часть?

К. ЛАРИНА: Ну, я думаю, что сколько у тебя музыка звучит?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да она 30 секунд звучит.

К. ЛАРИНА: 2 минуты, вон говорит наш звукорежиссер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, не надо 2 минуты. Там 30 секунд достаточно.

К. ЛАРИНА: Я просто хотела же вернуться к радиостанции «Эхо Москвы».

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, хорошая у нас передача «Сотрудники», политобзор.

К. ЛАРИНА: Ну, ты же, я же с тобой разговариваю. Что мне, биографию свою изучать? Мы ее знаем все. Где родился, где женился, где пригодился, чего сделал хорошего в жизни.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Биографию… да.

К. ЛАРИНА: Если все-таки опять вернуться к «Эху», можно как-то сформулировать, вот, все-таки ты у нас помимо того, что ты практик, ты еще и теоретик, целую книжку написал про кисло-сладкую журналистику, в чем все-таки особенность этой радиостанции? Вот, мы вначале говорили, что не было… до сих пор нет никакой альтернативы. Действительно, нет конкуренции на этом рынке, ну, нету. Вот, как ни пыжиться, нету. В чем особенность? Кроме искренности, откровенности.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я могу тебе ответить. Я бы сравнил «Эхо Москвы» с «Колоколом», не с герценовским.

К. ЛАРИНА: Нет, вот, который висит тут у нас у кабинета главного… с рындой.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Который, да. Значит, в «Колоколе», вот, если ты помнишь фильм Тарковского и вот эту знаменитую новеллу, которую я считаю абсолютно гениальной, «Колокол», да, где, мне кажется, вся Россия показана, вот, за сколько она там идет, 30–40 минут, эта новелла. Ведь

звук колокола, вот этот центральный тон, знаешь, «донн», который мы слышим, его на самом деле в колоколе не существует, он рождается, когда ударяют по колоколу, он рождается как результирующая из всех обертонов, из которых колокол состоит. Ты знаешь, что, если в колокол ударили, потом этот звук исчезает, и остается как бы отзвук. И многие не понимали, ну, тот, кто не знал, как это устроено, почему вот этот юный мальчик беспокоился, что колокол не будет звучать, понимаешь? Потому что, если ты где-то в колоколе ошибешься, вот этот центральный тон будет либо неправильным, либо расщепленным тогда. Вот, почему я сравниваю…

К. ЛАРИНА: Или он будет, как удар об рельсу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, вот почему колокольных дел мастера они обладали вот этим удивительным секретом. Так вот, «Эхо Москвы» состоит из 2 частей. Оно состоит из коллектива, который чувствует себя свободными гражданами, свободно говорит то, что он думает.

К. ЛАРИНА: Даже главному редактору.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Я бы даже так сказал, и считает это своим долгом. «Эхо Москвы» не продается. Те, кто решили, многие ушли по своим делам, многие ушли на деньги, которые были бабки, потом их, естественно, кинули, и та-та-та-та-та. Некоторые прекрасно сейчас будут работать и работают за очень большие деньги, называя это свободной журналистикой. Но еще раз, они меня не касаются. Итак, внутри «Эхо Москвы» это ведь тебе же принадлежит историческая фраза «свободное…», нет, а, нет, подожди, «свободное радио для свободных людей».

К. ЛАРИНА: Это Корзун.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Корзун. Значит, свободные люди, свободное радио, есть еще одна вещь: Веник – не сука, понимаешь в чем дело?

К. ЛАРИНА: Я не слышала этих слов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тебе объясню. Вот, я точно назвал вещи своими именами.

К. ЛАРИНА: Ты еще скажи по фене.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Веник – не сука. Он свою радиостанцию… он как Путин, он много научился у Путина, а может, Путин научился у него.

К. ЛАРИНА: А Путин?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Путин своих не сдает, в этом смысле Путин – не сука. Путин своих не сдает, слышишь, Ксения? Ксения! Что ты ржешь? Ты слушай, что я говорю. Сейчас на первое место выходит у руководителя умение защитить коллектив. Это тонкая политика переговоров, разговоров, выпивания водки с кем-то, проговоров, телефонных звонков, увещеваний, это много… это умение Быть, понимаешь? Умение прикрыть коллектив. Я напомню тебе, что когда ему звонят и начинаются крики, и так далее, то он вызывает людей. Я помню, в первый раз что-то такое было, позвонили, и он мне сказал – только что был у меня звонок, значит так. Знаешь, что он сказал дальше? Простую фразу. Попробуй только что-то изменить в своем эфире.

К. ЛАРИНА: Я скажу больше. Я знаю, что о многих вещах он даже нам не рассказывает. Не вызывает. Он через какое-то время расскажет тебе, что звонили по твоему поводу 10 лет назад, понимаешь?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, когда ты ведешь эфир, и ты знаешь, что ты за каменной стеной.

К. ЛАРИНА: Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То тогда ты без оглядки ведешь эфир. Да, часто – с перегибами, часто… ну, по-разному бывает, иногда плохое настроение, иногда вдруг тебя возмутил какой-то факт. Ты живой человек, слушатели должны с пониманием относиться. Но когда я знаю, что, что бы я ни сказал, я вижу, что заканчивается время, что бы я не сказал, это не будет иметь последствий, если это не касается профессионального моего поведения, понимаешь?

К. ЛАРИНА: Нарушение статьи Уголовного кодекса.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, что я говорю, а он где-то там отвечает.

К. ЛАРИНА: Ну, и ты сам отвечаешь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я сам отвечаю, но перед собой, а он – перед всем коллективом.

К. ЛАРИНА: Ну, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Причем в этом смысле я не участник программы «Дифирамб», помнишь, то, что… где я… я просто говорю о профессионализме человека, понимаешь? И о том, что ты приходишь на работу, не думая о последствиях, а думая только о своем профессиональном и человечеством долге, когда ты сейчас ведешь эфир. Все. Вот, из этих трех составляющих: радиослушатели нормальные, коллектив нормальный и руководство нормальное. Юра Федутинов, который защищает, Газпром, спасибо большое, не лезет, и этот… и Путин, который по слухам сказал, что не трогать «Эхо Москвы». «Эхо Москвы» – это моя ответственность. Тогда и Владимиру Владимировичу…