Эхо вины
Шрифт:
Дорис смотрела на дочь широко раскрытыми глазами. Сигарета тлела у нее во рту, но женщина совершенно забыла про нее.
– Что? Я правильно тебя поняла? Какой-то совершенно посторонний дядька предложил тебе организовать день твоего рождения?!
– Да. Он говорил, что у него большой дом с садом, и он так классно умеет устраивать детские праздники! Он собирался все мне показать, и мы бы придумали вместе, как лучше украсить сад и подвальный этаж. Дяденька сказал мне, что я могу пригласить столько детей, сколько захочу. И я даже купила уже несколько пригласительных открыток…
Дорис медленно опустилась на диван. Дженни с удивлением заметила, что лицо матери стало серым как пепел.
– Боже мой, – прошептала Дорис.
– Он такой добрый, мама, правда! – уверяла девочка.
В комнате зависла долгая минута молчания. Затем сигарета догорела до конца и обожгла кончики пальцев Дорис. Вскрикнув, та выбросила сигаретный пенек в пепельницу.
– Где вы познакомились с ним? – спросила она сдавленным голосом.
– В магазине. Я приходила туда и постоянно смотрела на пригласительные открытки. Он спросил, скоро ли у меня день рождения. Я ответила, что да. Я рассказала ему, что ты не хочешь, чтобы я приглашала друзей к нам домой. Он спросил, поэтому ли я такая грустная. Я ответила, что да…
Дорис медленно покивала головой. Затем она решительно встала, стянула рабочий халат и схватилась за свою сумочку.
– Пойдем, – позвала она Дженни.
– Куда? – растерянно смотрела на нее девочка.
– В полицию. Мы с тобой немедленно идем в полицию. И там ты повторишь все, что только что рассказала мне. И опишешь этого мужчину как можно точнее. Идем. Ты не представляешь, как это важно!
– Мамочка! Не хочу в полицию! Я не хочу в интернат!
– Какой интернат? Дженни, я никому тебя не отдам. Но если нам повезет, твой новый друг отправится в тюрьму!
– Но ведь он ничего не сделал! Дорис снова прикрыла глаза.
– Нет, не сделал. Тебе он – слава богу! – ничего не сделал. Не вышло. И в первый раз в жизни я от всей души благодарю Бога за то, что у меня испорчен желудок!
Дженни совершенно не поняла, что мама имеет в виду. Но та хотя бы уже не так сердилась. Полчаса назад девочка и мечтать не могла о таком благополучном исходе.
5
Страх и отчаяние последних дней заставили ее плакать час напролет. После этого ей стало немного лучше. Не то чтобы она выплакала все свои страхи и успокоилась – нет, пока Ким не нашлась целой и невредимой, успокоиться было невозможно. Но напряжение слегка спало, железная хватка тревоги чуть-чуть ослабла.
– Она обязательно найдется, – без конца внушала себе Вирджиния.
Безо всяких раздумий, следуя какому-то внутреннему импульсу, она села за руль и поехала в школу, где училась ее дочь. Припарковав машину в некотором отдалении, Вирджиния побежала к зданию. Как раз была большая перемена и звучали голоса сотен школьников. Дети играли в догонялки и классики, прогуливались небольшими группками или сидели на нагретых солнцем скамейках. Пространство школьного двора наполняли радостные возгласы, смех и выкрики.
До вчерашнего дня и Ким была частью этой беззаботной картины.
Она должна вернуться сюда! Вирджиния запрещала себе думать о плохом.
Естественно, женщина не надеялась обнаружить Ким среди школяров или узнать какую-то действительно полезную информацию о том, куда же подевалась ее дочь. Фредерик с Джеком осмотрели школу и все ее окрестности тщательнейшим образом. Вирджиния приехала сюда потому, что почувствовала необходимость побыть рядом с тем местом, где в последний раз видели Ким.
Вот здесь стояла ее дочь. У этих железных ворот, выглядевших такой массивной громадой рядом с маленькой девочкой. Шел проливной дождь, и тем не менее Ким не ушла под крышу, она с нетерпением ждала, когда же за ней приедут.
Она была так доверчива. В чью же машину она села?
Вирджиния стояла на тротуаре, не сводя глаз с того места, откуда пропала Ким.
«Где же ты, девочка моя? Может быть, ты и не садилась ни в чью машину? Время шло, никто не приезжал. Ты видела, что мамочка не едет, точно так же, как и в первый школьный день, и ты чувствовала себя одинокой и заброшенной. Затем ты ударилась в панику. Тебе хотелось лишь убежать, спрятаться, как накануне вечером. Но куда же ты убежала? Куда?…»
Вирджинии вспомнился Скай, ее внезапный безоглядный побег, ночи с Натаном, желание связать с ним свою дальнейшую жизнь. Во всей этой истории она не слишком-то пеклась о том, какие чувства испытывают Фредерик и Ким. Конечно, муж понял, что произошло, со всей ясностью, но дочку обуревали лишь смутные предчувствия чего-то нехорошего. А ведь переносить неопределенность очень трудно даже взрослому. Один раз Ким не выдержала и убежала. Может быть, так же произошло и на этот раз? Ее мать собиралась перевернуть с ног на голову весь привычный для девочки жизненный уклад. Катастрофа для ребенка! Может, ее исчезновение было криком о помощи?
Постояв у ворот, Вирджиния побрела восвояси. Она прошла сквер, разбитый рядом со школой. С ней поравнялись другие прохожие, но никто не обращал на нее внимания.
Из глаз Вирджинии побежали слезы, и она надела темные очки. Отыскав скамейку рядом с мощными кустами лавровишни, Вирджиния тяжело опустилась на сиденье и заплакала, обуреваемая страхом и чувством вины. Но когда женщина успокоилась, то подумала: несмотря ни на что, она останется с Натаном, ведь она так мечтала изменить свою жизнь.
«Но изменять свою жизнь надо было осторожней, – думала она. – Осторожней и бережней, считаясь с чувствами других людей…»
Она снова пошла к зданию школы. На площадке рядом с ним уже было пусто и тихо. Начались послеобеденные занятия. Из открытых окон слышались негромкие голоса и звуки фортепиано.
Никакого намека на то, куда могла подеваться ее дочь, Вирджиния не получила. Никакие предчувствия, никакая внезапная догадка ее не озарили. И тем не менее ей казалось, что Ким зовет ее. Что она жива и больше всего сейчас нуждается в матери.