Эхо вины
Шрифт:
Она посмотрела на дочку:
– Этот мужчина, который якобы хотел предоставить свой дом для праздника, ты знаешь, чего он хотел от тебя на самом деле?!
– Чего?
– Он хотел убить тебя.
Дженни едва не выронила из рук чашку с какао.
– Убить? Почему?
– Ты еще маленькая, и тебе не понять всего… Вот что я тебе скажу. Есть такие мужчины. Они убивают маленьких девочек, иногда и маленьких мальчиков. Это доставляет им удовольствие. Это больные, сумасшедшие люди! Как не попасться к ним в лапы? Надо держаться от чужих подальше. Никогда,
– Говорила… – тихо протянула Дженни. Да, мама когда-то запрещала ей разговаривать с незнакомцами, но она совершенно забыла об этом. – Но ведь он был такой добрый, мама! – прибавила она. – На самом деле, мамочка, очень добрый!
– Правильно! – возбужденно подхватила Дорис. – Как же им иначе заманивать детей? Грубостью и злобой? Конечно же, эти сволочи прикидываются добренькими и обещают детям с три короба! Сначала тебе посулят золотые горы, а потом ты окажешься где-нибудь в грязном подвале, и с тобой начнут вытворять такое…
Дженни внимательно смотрела на нее.
– Что именно, мама?
– Страшные вещи! Они терзают тебя, делают тебе очень больно, мучают и истязают, а ты плачешь и зовешь мамочку, но они только смеются при этом. И в конце концов тебя убивают. Чтобы ты никому не рассказала, что с тобой сделали. И все это только потому, что ты была такой легкомысленной дурочкой и поверила пустым обещаниям!
Эти слова не укладывались у Дженни в голове. Добрый дяденька из магазина собирался ее убить?! Мама так уверена в этом, и Стелла, и все остальные люди в полиции. Может быть, так и оно есть? Неужели? На ее глазах снова выступили слезы.
– Я больше не буду, мамочка, – всхлипывала она. – Я ни с кем не соглашусь пойти, если кто-нибудь мне предложит…
Руки Дорис легонько дрожали. Она закурила.
– Сходим завтра с тобой на похороны, ладно? – прищурилась она. – Завтра с утра.
– С утра? А как же школа? Опять не ходить?
– Не ходи. И я тоже не пойду на работу. Вместо этого пойдем на кладбище.
– И кого хоронят? – поинтересовалась Дженни. Вся эта ситуация казалась ей более чем странной.
– Маленькую девочку, – ответила Дорис. – Ей было примерно столько же лет, как и тебе.
Дженни стало не по себе. В ее голове мелькнуло страшное предположение, но она не решалась произнести его вслух.
– Эта девочка… ее…
– Ты правильно мыслишь, – твердо сказала Дорис. – Ее убили. Ее убил неизвестный дядька, который надавал ей много заманчивых и замечательных обещаний…
Дженни смотрела на маму широко раскрытыми глазами.
– Я не хочу туда. Не хочу.
Мать пожала ей руку:
– Об этом нас с тобой попросила Стелла. Может быть, к тебе подходил тот же самый урод, что убил эту девочку. Ты понимаешь? Точно этого никто не знает, но вероятность такая есть. Поняла? Ведь убийцы часто приходят на похороны своих жертв. Они с большим удовольствием
– Нет! Я не хочу! Не хочу идти туда! Не хочу!
– Дженни, ты – единственная, кто видела этого негодяя. Ты способна его узнать, если он появится на кладбище. Но, конечно, может случиться, что он не придет. И тогда ты его никогда больше не увидишь. Но если все-таки… Ты ведь хочешь, чтобы его схватили, правда? Чтобы он не убил еще кого-нибудь?
Дженни слышала, что говорила ей мама. Но мамин голос как будто бы отдалялся и отдалялся, словно она разговаривала с ней из другой комнаты, потом уходила все дальше и дальше… В тот же самый миг в ушах Дженни зазвенело, пол покачнулся и вся мебель и стены смазались вдруг в одну длинную, неровную кляксу.
– Я не хочу, – повторила она, на этот раз не слыша собственного голоса. Может быть, она даже не произносила этих слов, а лишь воображала, что произносит… – Не хочу. Не хочу…
Затем на нее навалилась непроглядная тьма.
2
Вирджиния стояла перед зеркалом в прихожей. Это было старое фамильное зеркало предков Фредерика, и оно висело на этом месте, вероятно, уже не одно столетие. Стеклянная поверхность была обрамлена великолепной золотой рамой, однако не отшлифована как следует. Каждый, кто подходил к зеркалу, видел свое искаженное отражение и смотрелся гораздо стройнее, чем на самом деле. В прежние времена, когда Вирджинии хотелось похудеть, она подходила к этому зеркалу и наслаждалась своей вмиг постройневшей фигурой. Но теперь она выглядела в нем тощей, как скелет, и впервые за последние дни ей бросилось в глаза, как сильно она исхудала. На ней стала болтаться одежда, щеки впали, под глазами появились темные круги, а ключицы в разрезе ее блузки стали сильно выдаваться вперед.
«Когда я в последний раз высыпалась?» – спросила у себя Вирджиния.
Ее грустные размышления у зеркала прервал резкий телефонный звонок. Вздрогнув, она помчалась в гостиную, но трубку уже схватил Фредерик. Оба они со страхом и нетерпением ждали, что вымогатель снова выйдет на связь.
Однако это звонил старший следователь Бейкер. И хотя Вирджинии казалось, что она сойдет с ума, если вероятный похититель Ким больше не появится, руки у нее тряслись от страха, потому что она ужасно боялась его звонка. Она боялась исковерканного голоса, о котором ей рассказал Фредерик, боялась, что он ввергнет ее в ужасную панику.
Фредерик разговаривал с Бейкером сам, однако он нажал кнопку громкой связи.
– У меня к вам большая просьба, – сказал следователь. – Если до завтрашнего утра не появится никаких новостей, не могли бы вы прийти на похороны Рейчел Каннингэм?
– Рейчел Каннингэм? – переспросил Фредерик. – Той девочки, которую…
– Которую мы нашли в Сандрингэме мертвой. Вы правы. Завтра ее хоронят. И не исключено, что убийца придет на кладбище. Такие случаи бывают довольно часто.