Эхо вины
Шрифт:
– Иногда.
– Твои новые друзья, они все курят, да?
– Почти все.
– Хм.
Майклу было совсем не по вкусу такое ее поведение, но критиковать сестру напрямую он не мог. Он сел на кровать рядом с Вирджинией и уставился в противоположную стену.
– Мои родители разводятся, – сказал он безо всяких предисловий.
– Что?!
– Мама сказала мне об этом вчера вечером. Но я давно чувствовал, что к этому все идет.
– Но… но почему? Что произошло? Должна же быть какая-то причина?
– Отец увлекся другой женщиной. Еще в прошлом году, в октябре. Мама с тех пор только и делает, что плачет, почти каждый день. Он редко приходит домой ночевать. – В легкой растерянности Майкл пожал плечами. – Похоже, та, другая, окончательно перетянула его на свою сторону.
– Вот это да! – всплеснула руками Вирджиния. – Ты ее знаешь?
– Нет. Я знаю только, что она американка и что отец собрался ехать за ней в Сан-Франциско.
– Ну ни фига себе! Так далеко все зашло?
Майкл кивнул:
– Конечно же, я остаюсь с мамой. Ей так тяжело… она беспрерывно плачет…
Вирджиния почувствовала угрызения совести. В последнее время она совсем не интересовалась жизнью своей семьи. Трагедия Кларков разыгрывалась всего в двух шагах от девушки, а она даже ничего не знала об их проблемах. Но, может быть, для ее родителей это тоже было новостью?
– Ой, Майкл, – вздохнула Вирджиния, придвигаясь к брату. Она хотела обнять кузена, но впервые в жизни ей это было неприятно. – Мне так жалко вас всех. Чес-слово. А что, может, твой папаша еще того… передумает?
– Мне кажется, что нет. Он бывает с ней чаще, чемс нами. И явно уже подыскал для себя работу в Америке. Думаю, совсем скоро он сожжет за собой все мосты.
Вирджиния сидела в задумчивости. И как это человек может бросить такого примерного сына, как Майкл, и такую приятную женщину, как ее тетя?! Однако она понимала, что иные мужчины руководствуются в своих поступках совсем другими критериями. Да, она злилась на дядюшку, причинившего своим родным столько боли. Но в то же время она осознавала: тот разрушил свою семью, вероятно, по той же причине, что и она свою' помолвку с Майклом. Причиной было отсутствие во взаимоотношениях настоящей эротики. Конечно, сама Вирджиния еще не была докой в этих вопросах, но она догадывалась, что сексуальное влечение порою властвует над человеком, а жизнь без эроса способна вызвать тяжелую депрессию. Наверное, американка дала отцу Майкла то, на что он уже давно не мог рассчитывать в своей «немолодой» семье.
Ей было немного жаль Майкла, вынужденного тратить свою расцветающую юность исключительно на то, чтобы утешать вечно плачущую, полностью отчаявшуюся мать. Однако Вирджиния принимала его беды не слишком-то близко к сердцу. Ее жизнь, под завязку заполненная разнообразными событиями, бешеным галопом неслась дальше. В начале марта, через месяц после того как ей исполнилось пятнадцать, она впервые переспала с парнем.
Этому немного высокомерному красавчику из богатой лондонской семьи было уже девятнадцать. Познакомились они на одной из многочисленных дискотек. Причем Вирджиния соврала, что ей уже семнадцать, а красавчик тут же поверил ей на слово. Его звали Николас. Он гонял на собственной машине, на опущенных сиденьях которой было довольно удобно заниматься сексом. Вирджиния считала Николаса чертовски привлекательным, но, конечно же, не испытывала к нему никакой любви – во всяком случае такой, какая была у них с Майклом. И пусть себе мать твердит, что любовь и эрос – вещи неразделимые. Вирджиния оставалась при своем мнении. Любовь для нее – это одно, а секс – абсолютно другое.
Когда ее обнимал тот парень, она просто млела от страсти и желания. Именно о таких ощущениях она читала в бульварных романах и слышала от сверстниц. В постели с Николасом было просто фантастически. Целоваться с ним было тоже классно. Танцевать медленные танцы, гибко переплетаясь с ним в полутьме дискотек – тем более. Крепко обнявшись, они с Николасом бесцельно шатались по городу, и Вирджиния плавилась в горниле собственной чувственности. Поначалу она была просто ненасытна и хотела, чтобы ее друг был всегда рядом. Полтора года они были почти неразлучны. Правда, через четыре недели после их знакомства случился небольшой разлад. Николас обнаружил, что Вирджиния обманула его насчет своего возраста. Некоторое время парень сильно дулся, однако он оказался до того очарован этой прекрасной светловолосой девчонкой, что расстаться с ней было выше его сил.
Парочка развлекалась очень активно и разнообразно, ведь денег у Николаса было сколько угодно. Они посещали дорогущие дискотеки для избранных, билет на которые Вирджиния не смогла бы купить даже за все свои карманные деньги, скопленные за год; ужинали в шикарных ресторанах, смотрели теннис в Уимблдоне и скачки на ипподроме Аскот. Вирджиния принимала все это с восторгом, активно наслаждаясь своей новой нескучной жизнью.
Между тем мистер Кларк окончательно порвал со своей старой семьей. Набирал обороты бракоразводный процесс, достойно встретить который у матери Майкла, окончательно впавшей в неизлечимую депрессию, абсолютно не было сил. Отметив свое шестнадцатилетие, Вирджиния все-таки рассталась с Николасом. Гламур и деньги утратили для нее былую притягательность, а настоящих чувств между ними отродясь не бывало. К тому моменту ее тетя окончательно прекратилась в душевнобольную. А Майкл стал для матери чем-то вроде сиделки или медбрата и находился рядом с ней неотступно. Вместо того чтобы строить собственную жизнь или хотя бы планы на будущее, Майкл каждый день водил мать за руку на сеансы психотерапии, а все выходные напролет проводил у ее кресла, в тысячный раз терпеливо выслушивая историю ее замужества и развода. Через два года она внезапно умерла от сердечного приступа, который случился с ней от передозировки лекарства. Похоже, она превысила дозу намеренно, но утверждать это на сто процентов, конечно же, никто не мог. Потеряв мать, Майкл лицом к лицу столкнулся с зияющей пустотой, заполнить которую восемнадцатилетнему юноше было не под силу. Именно в это время в его душе затаились первые страхи, тревога и подавленность.
Единственным родным человеком, который у него остался, была Вирджиния, подруга прекрасного детства. К этому времени она как раз обручилась с очень богатым канадцем, который был старше ее на двадцать лет, и укатила к нему в Ванкувер. Однако годом позже, незадолго до запланированной свадьбы, она сбежала от него назад в Англию, не выдержав постоянного насилия и грубости с его стороны. Подобный жизненный опыт не прибавил душевного здоровья и Вирджинии. Как и Майкл, она тоже искала твердую почву под ногами, и то, что они в конце концов кинулись в объятия друг к другу, оказалось совершенно естественным и неизбежным. Разочарованные и потрепанные жизнью, они ощущали постоянную потребность в общении, часто перезванивались и виделись почти каждый день. Их старые чувства постепенно оживали, как растения после зимней спячки, возрождалось то взаимное доверие, которое годами складывалось между ними в прежней жизни. Когда Вирджиния решила учиться в Кембридже на литературоведа, то сразу стало ясно, что и Майкл пойдет за ней следом, только изучать он будет не литературу, а историю, и в будущем станет профессором.
Будучи студентами, Вирджиния и Майкл сняли на двоих крошечную однокомнатную квартирку с кухонной нишей. Они завели кучу друзей и много с ними общались. Под влиянием Вирджинии у Майкла несколько сгладились манеры рака-отшельника, он стал чуть более открытым и жизнерадостным. Что касается самой Вирджинии, то она быстро восстановила всю свою прежнюю бойкость и легкомысленность, хотя и пыталась держать себя в рамках и больше заниматься.
Она также поменяла свой имидж. Изящные костюмчики и туфельки на шпильках, в каких она бегала в Ванкувере, были забыты. Теперь Вирджиния предпочитала обтрепанные джинсы и черные пуловеры, серебряные украшения и мрачноватый макияж. Она дымила, как паровоз, ходила по всевозможным литературным кружкам и прочитала наконец те книги, что пали жертвой одиозных любовных романов во времена ее бурной юности.
Вирджиния снова начала слишком часто посещать вечеринки, на которых она постоянно флиртовала с мужчинами. Девушка слишком много выпивала и мало спала. Ее флирты выводили Майкла из себя, и он часто устраивал ей по этому поводу сцены ревности. Конечно, Отелло из него был никакой. Он сокрушался, плакался и причитал, а Вирджиния отвечала ему нескрываемой агрессией. Ведь как бы там ни было, в то время она еще оставалась верной ему. Спать с ним было немного противно, но она не искала себе никого другого. Рядом с Майклом она чувствовала себя достаточно уютно и спокойно и не хотела жертвовать этим спокойствием ради какой-нибудь пустой случайной связи.