Эхо вины
Шрифт:
«Так что не сходи сума, пожалуйста! – приказала она самой себе. – Ты идешь сейчас в бутик и выбираешь хорошее платье. В этом нет ничего страшного. В худшем случае ты выбросишь деньги на ветер».
Она вышла из машины и, перепрыгивая лужи, поспешила через площадь ко второй линии домов. Вот идиотка, забыла зонтик! Ладно, все равно. В том маленьком изысканном бутике, куда она направляется, ее хорошо знают и примут с распростертыми объятиями, даже если она будет выглядеть как мокрая курица.
На полпути Вирджиния сбавила шаг и решила заглянуть в магазин канцтоваров, мимо которого
В магазине канцтоваров толпилось необычно много народа. Большинство посетителей явно не собирались ничего покупать, а просто пережидали дождь. Владелец магазина, представительный пожилой господин, прекрасно это понимал и стоял, недовольно озираясь по сторонам. Посмотрев на него, Вирджиния подумала, что он по-своему прав.
Кроме английской прессы, на стойках магазина пестрели издания на иностранных языках. Вирджиния подобрала два немецких журнала. Хоть и не такие уж свежие выпуски, но все равно они должны были порадовать Ливию. Если та, конечно, вообще в состоянии что-либо воспринимать. По словам Натана, еще никому из медперсонала не удалось вступить с больной в полноценный контакт.
Выбрав еще два альбома-раскраски для Ким, Вирджиния стала пробираться к кассе, лавируя среди многочисленных посетителей магазина. Седовласый владелец лавочки явно обрадовался, увидев наконец настоящего покупателя, а не зеваку.
– Стоят тут на дороге и загораживают товар, – проворчал он. – Подумаешь, дождь! У меня все-таки магазин, а не укрытие.
– Но на улице действительно льет как из ведра, – спокойно заметила Вирджиния и полезла за кошельком.
Вдруг седовласый закричал диким голосом, так, что она даже вздрогнула.
– Нет, это мне уже надоело! – взвизгнул он. – Ну-ка убери свои грязные лапы! В последний раз тебе говорю!
Все обернулись, испуганные этим внезапным всплеском ярости. У самой дальней стены магазина сгорбилась маленькая девочка в голубой пелеринке-дождевике. Перед ней высилась стойка со всевозможными открытками ко дню рождения и к свадьбе, карточки-соболезнования, карточки-приглашения… Под всеобщим пристальным вниманием девочка покраснела как рак и стала кусать губы, чтобы не расплакаться.
– В который раз приходит и лапает детские приглашения! – прорычал владелец магазина. – Я ее уже предупреждал! Слышишь ты, маленькая леди, либо ты сейчас покупаешь открытки, либо марш отсюда! Хватают все подряд своими жирными пальцами, а потом пятен не оберешься! Я тебе покажу!
– Ладно вам, ведь это ребенок! – примиряющим тоном воскликнула Вирджиния.
Владелец магазина гневно вытаращился на нее:
– Ребенок… Да это самые страшные в мире вредители! Дети все ставят вверх тормашками, все крушат и ломают! Знали бы вы, какие убытки я терплю после того, как через мой магазин пройдет полчище шалопутных школьников! Им все надо схватить, за все подержаться. Книги, сувениры, открытки, – ничему нет пощады! Мало того, что портят вещи, так ведь еще и безбожно воруют, прямо как сороки. Сами знаете, какие тяжелые сейчас времена. Все это стоит мне денег, а у меня нет ни одного лишнего фунта!
Седовласого господина можно было понять. Но в данном случае его ругань была направлена явно не по адресу. Маленькая девочка, утиравшая слезы, вовсе не была похожа на тех наглых пакостников, которых отчаянно бранил владелец магазина.
Вирджиния оплатила покупку и вышла на улицу. Дождь ни капельки не угомонился и, похоже, собирался лить до вечера. Больше никаких предлогов у нее не осталось, теперь нужно идти и выбирать платье. Едва справляясь с приступами страха, Вирджиния побежала в бутик, держа над головой пакет с журналами.
Выбор вечерних платьев был, как всегда, огромным. Она решилась в пользу темно-синего туалета, закрытого спереди и открытого сзади очаровательным вырезом, который показывал спину в весьма привлекательном, но вовсе не в провоцирующем свете. К этому платью можно было надеть сапфиры, которые подарил ей Фредерик сразу после рождения дочери.
«Очень элегантно, и достаточно консервативно для приема в таком обществе!» – иронически усмехнулась Вирджиния.
Было пятнадцать минут четвертого. Теперь она поедет в больницу к Ливии.
Ливия Мур лежала в палате с двумя соседками. Ее кровать стояла прямо у окна. Отвернувшись в сторону, женщина лежала пластом без движения. На тумбочках других больных громоздились книги и фрукты. Дамочки шушукались между собой, но, как только Вирджиния вошла, они сразу же замолчали. Приближаясь к постели миссис Мур, она спиной чувствовала на себе любопытные взгляды.
– Ливия! – тихонько позвала она. – Вы меня слышите? Это я, Вирджиния!
Ливия была совсем плоха. Вирджиния просто ужаснулась, увидев молодую женщину в таком состоянии. Хотя в последнюю их встречу на Скае она была похожа на лунатика, но псе же нежный загар кожи и взъерошенные ветром волосы придавали ей относительно здоровый вид. Теперь же щеки Ливии ввалились, приобрели вялый желтоватый оттенок. Ее руки, что лежали поверх одеяла, время от времени непроизвольно вздрагивали. Немытые волосы были зачесаны назад, открывая лоб и виски, на которых отчетливо проступили голубые клубочки пульсирующих вен. Разве черты ее лица всегда были такими заостренными, пальцы – такими худыми и хрупкими, а ее шея – такой жилистой?
Услышав голос Вирджинии, Ливия с усилием открыла глаза, однако посмотрела не на гостью, а в окно, сплошь заштрихованное дождем. При этом было ясно, что она не воспринимает ни погоды, ни мокрой зелени газона, который раскинулся прямо под ее окном.
– Ливия, я принесла вам кое-что почитать, – сказала Вирджиния, вытаскивая журналы из намокшего пакета. Но ей уже было ясно, что молодая женщина не способна сейчас читать. – Я подумала, что вам здесь очень скучно…
Ливия не шевелилась. Только руки ее снова и снова безвольно ходили по одеялу.