Экспо-58
Шрифт:
— О, доброе утро, Фолей, — сказал Редфорд.
— Вот мы и снова вместе, — сказал Уэйн.
— Берите стул.
— Подсаживайтесь к нам.
— Вот кофе.
— Взбодритесь.
— Отменный кофе.
— Если только вы любите континентальную кухню.
Томас молча сел за стол. Не было смысла здороваться, учитывая тот способ, каким его сюда привезли. Он молча позволил мистеру Редфорду налить себе чашку кофе и жадно сделал большой глоток. Завтракали тоже молча. Мистер Уэйн сосредоточенно намазывал свой тост сначала маслом, а потом — клубничным джемом. Мистер
— Прекрасное утро, — сказал, наконец, Уэйн.
— Божественное, — согласился Редфорд.
— Старина, вы не передадите мне сахарницу?
— С удовольствием. Вам не подлить молока в кофе?
— Совсем чуть-чуть. Премного благодарен.
Томас молча поедал свой тост и яйцо. Черта с два он будет разговаривать с этими господами, которые прекрасно знали, почему и зачем он тут оказался!
Еще какое-то время все трое молча поедали свой завтрак, любуясь окрестностями.
— Ну что ж, Фолей, — сказал, наконец, Уэйн. — Мы очень рады, что вы все-таки доехали до нас.
— Мне не оставили выбора.
— Что вы имеете в виду, дружище? — удивился Редфорд.
— Ведь вас привез мистер Уилкинс, не так ли?
— Ну да! Он привез меня, насильно затолкав в машину и приставив мне в бок пистолет.
— Пистолет! Какой кошмар!
— Бедный старина Уилкинс!
— До чего дошел человек.
— Перешел всяческую грань.
— Бедняга витает в облаках!
— Книжек начитался. Ну, этих самых…
— Я понял, понял. Как имя автора?
— Флеминг. Вы читали Флеминга, Фолей?
— Не приходилось.
— Напрочь сдвигает мозги.
— Таким парням, как Уилкинс. Он же из нашего ведомства.
— Чистый вымысел, конечно. Герой путешествует по всему миру…
— И мочит людей безо всякого спросу.
— Каждую ночь спит с новой женщиной!
Кажется, это качество героя неприятно поразило говорящих.
— Слушайте, Редфорд, когда с вами это было в последний раз?
— Вы про мочилово?
— Да нет, я про женщин.
— Это — смотря с кем сравнивать.
— Ну, по сравнению с той, с которой вы спали в предпоследний раз.
— Ну, я даже не припомню такого.
— Совсем-совсем?
— Увы, старина.
— Вот, видите? Говорю же вам, Фолей: чистый вымысел.
— Нам очень жаль, что вам доставили столько неудобств.
— Неудобств? Отнюдь. Обожаю автомобильные прогулки с завязанными глазами.
— С завязанными глазами? — ужаснулся Уэйн.
— Вы хотите сказать, — вмешался Редфорд, — что Уилкинс заставил водителя ехать с завязанными глазами?
— Черт, конечно, нет!
— Ну, слава богу!
— А то это было бы слишком…
— Должно же быть хоть какое-то чувство самосохранения.
Томас не выдержал и все-таки спросил:
— Слушайте — где я нахожусь?
— Ну, этого мы вам не можем сказать, старина.
— Иначе зачем, вы думаете, вы ехали с завязанными глазами?
— Но где я? Что это за место?
Двое из ларца переглянулись и, согласно кивнув, встали из-за стола.
— Ну что ж, пойдемте, мы устроим вам небольшую экскурсию.
Они вернулись в дом через французские окна и, свернув направо, прошли по коридору к узкой деревянной лестнице, ведущей наверх. Мансарда тянулась вдоль всего дома, от нее отходило множество небольших комнат по обе стороны длинного прохода. Двери некоторых комнат были приоткрыты, и все они были напичканы электронной аппаратурой — магнитофонами, микрофонами, массивными радиоприемниками и даже компьютерами. Наконец, они вошли в самую большую комнату, также оборудованную всяческой техникой. Две женщины и один мужчина сидели в наушниках возле радиоприемников и стенографировали чьи-то разговоры. Не отрываясь от своей работы, операторы лишь мельком взглянули на вошедших.
— Ну вот, — провозгласил мистер Уэйн. — Добро пожаловать в наш мозговой центр.
— Операция в самом разгаре, — прибавил мистер Редфорд.
— Ну как, впечатляюще?
За спиной у них вдруг возник мужчина в темном костюме:
— Все в порядке, господа?
— О, да!
— Пытаемся обрисовать нашему другу примерную картину.
— Прекрасно. Надеюсь, этого достаточно.
Незнакомец был вежлив, но по-начальственному настойчив. Он явно выпроваживал тройку гостей. Редфорд с Уэйном пошли на выход, а вместе с ними и Томас. Когда он спускался по лестнице следом за своими мучителями, то в первый раз увидел их согбенные плечи.
— А кто это был? — спросил Томас, когда они вернулись втроем на террасу.
— Этот господин, — ответствовал мистер Редфорд не очень довольным тоном, — тот самый человек, чьи приказы мы выполняем.
— Вы ничего в нем такого не заметили? — поинтересовался Уэйн.
— Мне показалось, что он — американец.
— Вот именно, — ответили хором двое из ларца.
И снова предложили Томасу прогуляться. Спустившись по ступенькам террасы, они пересекли стриженую лужайку и отправились дальше. Ступая по высокой траве, Томас оглянулся на дом. Вписанный в этот сельский пейзаж — с диким плющом, обвивающим столбы веранды, и с резной парочкой целующихся голубков на коньке крыши — дом походил на идиллическую картинку из детской книжки. Наверное, будь такая возможность, именно этими словами Томас и описал бы этот особняк своей жене. Он рассказал бы про кладку из кирпича теплого красноватого оттенка, про соломенную крышу и четыре слуховых окна мансарды, в тихой полудреме глядящие на окружающую природу… Невозможно было примирить сказочный облик особняка с тем, что происходило внутри.
Они дошли уже до дубовой аллеи. Редфорд с Уэйном присели на деревянную скамейку, оставив для Томаса место посередине. Редфорд вытащил из пачки три сигареты. Уэйн извлек из кармана коробок со спичками.
— Какое прекрасное место, — заметил мистер Уэйн.
— Жаль только, что его используют по такому грустному назначению, — сказал мистер Редфорд. — Даже обидно.
— А что поделать? — заметил его коллега. — Таково наше жестокое время…
— И не говорите, — горестно вздохнул мистер Редфорд. Совсем немного попечалившись, он повернулся к Томасу и спросил: