Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
Лемское поле. Выстроенные перед битвой полки. Там чужие, здесь свои. Все просто и понятно. Не то что у нас – сам бес ногу сломит.
– Нет.
– Вам не показалось странным, что он уклоняется от физического контакта?
– Мне бы показалось странным, не будь это так. Я и сам не терплю, когда меня лапают. К тому же вовсе не факт, что он марионетка.
– Хорошо. Зачем Чесмарци понадобилось заколачивать сундук гвоздями? – Малькольм Паре поднялся из-за стола и отошел к окну. – Почему просто не передал ключ сообщникам?
– Сундук
– Замок с секретом, вскрыть его отмычками у марионеток могло не получиться, а взломай они его, и мы сразу заподозрили бы неладное, – добавил я.
– Итак, у нас есть свидетель, – задумался Ланье. – Но вот ведь что получается: это только его слово против слова Чесмарци. Никакой суд такое доказательство во внимание не примет.
– До суда дело и не дойдет, – буркнул герцог, – но ваша точка зрения ясна. Мы не можем арестовать заместителя надзорной коллегии лишь на основании смутных подозрений и косвенных улик.
– К тому же арестовать в этом случае придется и нынешнего главу надзорной коллегии, – мягко улыбнулся Ланье. – Именно господин Премине активно занимался карьерой Чесмарци.
– Им могли манипулировать, – предположил советник короля.
– И тем не менее…
– Есть только один простой способ подтвердить или опровергнуть наши подозрения, – предложил я. – Надо проверить, марионетка Чесмарци или нет.
– И если нет? – хмыкнул Малькольм Паре. – Что, если он работает на Ланс за деньги? Или его шантажируют? А? Ты не подумал о такой возможности?
– Подумал. Но какие варианты? Начать разрабатывать окружение и связи?
– Мы не можем позволить себе терять время, – веско заявил герцог. – Если наконечники покинут Стильг, войну можно считать проигранной.
– Скажите, Себастьян… – Ланье замолчал, помассировал виски и тяжело вздохнул: – Каким образом похитители намереваются вывезти из Стильга наконечники? Мы привлекли к сотрудничеству братьев-экзорцистов, разве они не почувствуют сокрытую в металле тьму? Или есть какой-то способ нейтрализовать ее эманации?
– Есть, – заявил я. – Так что на экзорцистов особо рассчитывать не приходится.
– Тогда второй вопрос. – Казалось, мой ответ Якоба ничуть не расстроил. – Есть ли способы сокрыть святые мощи от марионетки?
– Принцип, думаю, тот же самый. Но это уже к братьям-экзорцистам вопрос.
– Вы собираетесь подсунуть Чесмарци какую-нибудь святую реликвию? – уставился на главу надзорной коллегии герцог Мор.
– Не какую-нибудь, – усмехнулся Рауль, – а фалангу большого пальца Огюста Зодчего, которая хранится в нашей часовне.
– Так и есть, – подмигнул герцогу Ланье. – Вы же не будете против, ваша светлость?
– Думаю, это можно устроить, – задумался советник
– Не думаю, – покачал я головой. – Скорее всего, от души одержимого уже ничего не осталось. Единственное, я попытаюсь прошерстить его воспоминания.
– Вы все так уверены, что Чесмарци марионетка? – нахмурился Паре. – Но, если он простой изменник, это его спугнет.
– Вовсе нет, – фыркнул Ланье. – В сопроводительной записке напишем, что святую реликвию следует использовать при задержании похитителей наконечников, в случае возникновения малейших подозрений в их бесноватости.
– Чьи люди будут проводить задержание? – поднялся из-за стола герцог Мор.
– Предоставьте это мне, – лукаво улыбнулся опальный глава надзорной коллегии. – Хоть я и временно отстранен от дел, но пара святых в рукавах припасена.
– Что ж, не будем терять время…
В особняк надзорной коллегии мы с Малькольмом Паре прибыли только к полудню. Раньше никак не получилось: манипуляции братьев-экзорцистов со святыми мощами Огюста Зодчего заняли куда больше времени, чем предполагалось поначалу, да и людям Ланье требовалось подготовиться к операции. Арест руководства надзорной коллегии – это вам не шутки!
На прием к Премине мы напрашиваться не стали, в первую очередь нас интересовал Чесмарци. Или скрывавшийся в его душе бес. Если повезет. Потому как, окажись Вильям чист, операция закончится, не успев начаться. Придется юлить, собирать улики, искать следы… По большому счету – впустую тратить время. И от опасения вытянуть пустышку под ложечкой гаденько посасывало, а по спине то и дело пробегали мурашки.
Только бы не остаться в дураках, только бы не остаться в дураках, только бы…
– Господин Чесмарци готов вас принять, – распахнул дверь кабинета доложивший о нашем визите секретарь. Двое дежуривших в приемной охранников лишь теперь немного расслабились и перестали сверлить нас хмурыми взглядами.
– Добрый день, – поздоровался с Вильямом граф и огляделся по сторонам. – Поздравляю, отличный кабинет. У меня хуже.
– Можем поменяться, – усмехнулся Чесмарци. – Чем обязан?
– Предлагаю подбить итоги расследования и скоординировать наши действия на будущее.
– Давно пора, – успокоился Вильям. – Раздевайтесь. Кофе?
– Не откажусь. – Малькольм Паре накинул свой промокший плащ на вешалку и как-то очень уж запанибратски отсалютовал тростью висевшему на стене портрету его величества Грегора Четвертого. – И с капелькой бренди, если вас не затруднит.
– Можно и не с капелькой.
Избавившись от дождевика, я подошел к окну и глянул на широкий бульвар. Подернутые серой рябью лужи, срывающий с вязов пожухлые листья ветер. Уныло и тоскливо. Или это просто у меня внутри все затянула противная хмарь? Должно быть, так.