Ельцин
Шрифт:
Оглядываясь на те события десять лет спустя, Хасбулатов говорил мне, что Ельцин «и себя загнал в угол, и [его] загнал в угол», и что от него, как от младшего по возрасту (Хасбулатов родился в 1942 году), ожидалось, что в большинстве вопросов он рано или поздно будет идти на уступки [1004] . К окончательному разрешению этой проблемы Ельцин склонился в сентябре — октябре 1993 года, до этого времени он был готов к компромиссам. В декабре 1992 года он предложил назначить на январь национальный референдум и спросить население, кому они доверяют — президенту или съезду. Депутаты отказались, и Ельцин, оказавшийся в дурацком положении, на следующий день снял свое предложение.
1004
Интервью Р. Хасбулатова.
В течение следующих четырех месяцев президент и спикер были практически готовы вцепиться друг другу в глотки. Хасбулатов собирался вынести разработанный съездом проект конституции на референдум, но в марте похоронил эту идею. 20 марта Ельцин решил разыграть свою козырную карту — обратиться к общественному мнению — и заявил, что введет непонятный «особый порядок управления» вплоть до назначенного на 25 апреля референдума о доверии президенту или парламенту. Руцкой отказался подписывать указ и написал Ельцину открытое письмо с возражениями. Премьер-министр Черномырдин от замечаний воздержался, так что Ельцин «буквально вынудил его сделать заявление о поддержке», а министр юстиции Николай Федоров подал в отставку [1005] .
1005
Батурин Ю. М. и др. Эпоха Ельцина: очерки политической истории. М.: ВАГРИУС, 2001. С. 265. В декабре, когда Черномырдина назначили премьером, он заявил, что намеревается работать в тесном сотрудничестве со съездом. Это побудило пресс-секретаря Ельцина, Вячеслава Костикова, написать о нем саркастическую статью, которая была опубликована под псевдонимом. Черномырдин пожаловался Ельцину, который сказал Костикову, что его критика справедлива, но свое мнение он должен держать при себе: «С Черномырдиным я сам разберусь». См. там же. С. 322–323.
Съезд нанес ответный удар, инициировав вопрос об импичменте; поправки к конституции от 1991 года, определившие институт президентства, давали депутатам такую возможность. Встретившись 24 марта в Кремле с Ельциным, Черномырдиным и председателем Конституционного суда Валерием Зорькиным, Хасбулатов выдвинул свои условия для снятия этого вопроса: создание коалиционного правительства национального согласия, ограничение права президента издавать указы, отзыв представителей Ельцина в регионах, уголовное преследование тех, кто составлял указ от 20 марта. Понимая, что это превратит его в марионетку, Ельцин отказался наотрез [1006] . Зорькин поддержал Хасбулатова.
1006
Там же. С. 293.
За несколько часов до голосования на съезде, вечером 28 марта 1993 года, Ельцин появился на митинге своих сторонников на Васильевском спуске у Москвы-реки. В своем жарком выступлении, напомнившем о его испытательном сценарии, он говорил о принципах и едко прошелся по личностям:
«Трудное это было время — с 12 июня 1991 года — трудное во всех отношениях — трудно вам, трудно жителям России, трудно президенту. Мы встали на совершенно другой путь. Мы сбросили ярмо тоталитаризма. Мы сбросили ярмо коммунизма. Мы стали на путь цивилизованной страны, цивилизованной демократии. Поэтому, конечно, тем, кому мы наступили на мозоль, им неудобно.
И национал-демократы, и другие „бывшие“… используют все силы для того, чтобы все-таки Ельцина уничтожить, если не физически, то сместить. (Возгласы: „Не позволим!“, „Ельцин!“, „Ельцин!“, „Ельцин!“.)
Я не из гениальных и талантливых авторов, но просто фраза такая была у [генерала] Варенникова из „Матросской Тишины“: „Единственный, с кем Горбачев не смог справиться, так это с Ельциным!“.
Вы знаете, что такое наш Съезд. (Возглас: „Знаем!“ […] Отдельные выкрики.[…])…Не им, шестистам [депутатам], решать судьбу России. Я не подчинюсь, я подчинюсь воле народа. (Возгласы, аплодисменты. Скандируют: „Ельцин, Ельцин, Ельцин!“)» [1007]
1007
Горшков М., Журавлев В., Доброхотов Л. Ельцин — Хасбулатов. С. 324–325.
Голосование на съезде было тайным. Ельцин говорил мне, что это был худший момент за все восемь лет его президентства. «Самый тяжелый момент был импичмент. Я очень переживал… Я сидел и ждал… я сидел и ждал подсчета голосов» [1008] . 617 нардепов, настроенных против него, проголосовали за импичмент — для необходимого большинства (689 голосов) не хватило 72 голосов. Если бы решение было принято, то президентом стал бы Руцкой, и конфронтация, разразившаяся в сентябре, произошла бы на полгода раньше. Как пишет Александр Коржаков, у Президентской службы безопасности имелся план, одобренный Ельциным 23 марта, по которому следовало распустить парламент и выкурить депутатов из зала заседаний, разместив на балконах зала Большого Кремлевского дворца канистры со слезоточивым газом [1009] .
1008
Борис Ельцин, первое интервью с автором, 15 июля 2001.
1009
Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М.: Интербук, 1997. С. 158–159. Он пишет, что должен был использоваться хлорпикрин — вещество, которое вызывает слезоточение и тошноту, а в больших дозах может привести к серьезным заболеваниям и даже к смерти.
После голосования Ельцин и Хасбулатов договорились, что указ об особом порядке управления будет отозван, а 25 апреля состоится всенародный референдум по четырем вопросам: 1) о доверии Ельцину, 2) об одобрении его социальной и экономической политики, а также о внеочередных выборах 3) президента и 4) парламента. Активная кампания Ельцина проходила под лозунгом: «ДА, ДА, НЕТ, ДА». Как и раньше, президентская команда пыталась представить Хасбулатова и депутатов съезда ультраконсерваторами, хотя далеко не все они этого заслуживали. Хасбулатов, в свою очередь, назвал Ельцина пешкой в руках сильных теневых игроков, выполняющей такую же роль, как Николай II и императрица Александра при таинственном Григории Распутине. Угрозы Ельцина предпринять решительные шаги, по словам Хасбулатова, были «сильным жестом слабого человека», который оказался «трагически не готовым» для своего поста: «Буквально на глазах перерождался человек. Он перестал быть лидером, превратил сам себя в какую-то игрушку в руках этих самых лиц, которых прозвали „коллективным Распутиным“… авантюристов… безграмотных людей». Ельцин, по выражению Хасбулатова, строил «полуколониальный режим», в рамках которого «дикий, криминальный, полуфеодальный, полурабовладельческий капитализм» служил бы иностранным интересам [1010] .
1010
Горшков М., Журавлев В., Доброхотов Л. Ельцин — Хасбулатов. C. 369–371.
Когда 25 апреля были подведены итоги референдума, выяснилось, что выиграл Ельцин. 59 % россиян высказались за доверие президенту, 53 % одобрили его реформы, чуть меньше 50 % поддержали идею перевыборов президента, и 67 % сказали «да» досрочным выборам парламента. Результаты референдума не носили обязательного характера, но настрой общества и в особенности неожиданная поддержка курса реформ явились моральной победой [1011] .
Хасбулатов, который раньше говорил, что в случае проигрыша инициаторы референдума должны будут уйти, остался на своем посту. Ельцин не стал настаивать на его отставке и продолжал проводить свой курс, сказав в конце апреля Ричарду Никсону, что Хасбулатов и Руцкой — это политические «карлики», о которых не стоит и думать [1012] . В мае он созвал Конституционное совещание в обход конституционного комитета при Верховном Совете. 5 июня Ельцин обратился к 762 делегатам совещания с речью, в которой вспоминал традиции «свободного Новгорода», откуда некогда Ельцины перебрались на Урал, говорил о Петре I и Александре II. Хасбулатову не дали выступить, и он вынужден был делать свои замечания с лестницы вне зала заседаний. 12 июля Конституционное совещание одобрило проект конституции, хотя по вопросу федеральной системы согласие достигнуто не было. Хасбулатов и Верховный Совет то и дело отменяли указы президента, а Ельцин накладывал вето на некоторые законы, принимаемые парламентом. Причиной разлада были приватизация, социальная политика и международные отношения. «В Москве все считали… что вторая попытка импичмента неизбежна и будет предпринята в конце сентября или начале октября» [1013] .
1011
Конституционный суд еще прежде постановил, что результаты референдума по третьему и четвертому вопросу будут признаны только в том случае, если за них выскажется большинство электората.
1012
Simes D. K. Remembering Yeltsin // http://www.nationalinterest.org/BlogSE.aspx?id=14110.
1013
Aron L. Yeltsin: A Revolutionary Life. N. Y.: St. Martin’s, 2000. Р. 514.
Ельцин пришел к мысли, что пора нанести решающий удар. Собрав 10 августа своих советников, он сообщил, что патовая ситуация с конституцией и предстоящими выборами «выводит нас на силовые методы» [1014] . Самый недвусмысленный намек был сделан 31 августа, когда Ельцин на вертолете посетил места дислокации двух танковых дивизий, базировавшихся в Подмосковье (Таманской и Кантемировской), а также побывал в 106-й воздушно-десантной дивизии в Туле, где лихо надел голубой берет десантника. В Таманской дивизии Ельцин наблюдал за танковыми маневрами и обедал в офицерской столовой с министром обороны Павлом Грачевым. Офицеры пили за его здоровье и приветствовали президента криками «ура». Задача заключалась не в том, чтобы проверить верность военных, — Ельцин в них не сомневался, — а в том, чтобы продемонстрировать свою силу прессе и противникам [1015] . В начале сентября Ельцин «приостановил» полномочия вице-президента Руцкого и лишил его пропуска в Кремль. Тогда же он лишил судью Зорькина охраны и машины. Зорькин подумывал о том, чтобы принять участие в президентской избирательной кампании, полагая, что Ельцин должен уйти в рамках конституционного соглашения. Его поддерживал Владимир Лукин, посол России в Вашингтоне, которому в случае победы был обещан пост министра иностранных дел и который подготовил поездку Зорькина в США в августе [1016] . К концу первой трети сентября Ельцин передал своим помощникам Виктору Илюшину и Юрию Батурину черновики документов и велел подготовить президентский указ. Указ № 1400 был обнародован во вторник, 21 сентября в 8 часов вечера; Ельцин зачитал его по телевидению. Перед эфиром он с черным юмором предложил кремлевским сотрудникам сфотографироваться с ним на память, потому что в случае неудачи «вместе и сидеть будем [в тюрьме]» [1017] .
1014
Батурин Ю. и др. Эпоха Ельцина. С. 345.
1015
Об этом мне говорил Валентин Юмашев, который представлял себе политическое мышление Ельцина лучше, чем кто бы то ни было. Ельцин описывает разговор с Грачевым о конституционном кризисе и высказывает свою уверенность в поддержке Грачева в «Записках президента» (с. 350–351). 16 сентября Ельцин посетил Отдельную мотострелковую дивизию имени Дзержинского, которая подчинялась МВД.
1016
Ранее неизвестные детали из второго интервью автора с Владимиром Боксером, 11 мая 2001, и интервью с Виталием Наседкиным, 9 июня 2001.
1017
Батурин Ю. и др. Эпоха Ельцина. С. 357.
Как и в Беловежской Пуще, Ельцин разрубил гордиев узел, приняв самостоятельное решение, сомнительное с точки зрения законности. Односторонность и неконституционность собственных действий вызывали у него чувство огорчения. Годом позже он написал: «Первый всенародно избранный президент закон нарушает, пусть плохой закон, нелепый, ставящий страну на грань развала, но все равно — закон» [1018] . Однако это не помешало ему принять указ № 1400, в котором он прекращал деятельность Съезда народных депутатов и Верховного Совета и назначал на 12 декабря выборы двухпалатного Федерального собрания, состоявшего из Государственной думы (так назывался первый российский парламент, существовавший с 1906 по 1917 год) и Совета Федерации. Госдума представляла интересы граждан, Совет Федерации — интересы субъектов федерации. Полномочия первого созыва Федерального собрания сохранялись в течение двух лет, первой его задачей было принятие новой конституции.
1018
Ельцин Б. Записки президента. С. 347.
Конфликт между Ельциным и Хасбулатовым разгорался и затухал с зимы 1992/93 года, и оба они недооценивали опасность со стороны друг друга. У Ельцина не было продуманного плана борьбы: он был уверен в том, что «политические методы» и угрозы заставят парламентариев отступить. Хасбулатов говорил, что «до последней минуты не верил в то, что Ельцин пойдет на такой шаг» (указ о роспуске парламента) [1019] . Когда же этот шаг был сделан, Хасбулатов и депутаты решили стоять насмерть. Во время полуночного заседания в Белом доме Верховный Совет принял постановление о смещении Ельцина с поста президента, чего съезд не сделал в марте. Спустя несколько минут Руцкой принял присягу. Той же ночью он назначил «министров» обороны, внутренних дел и безопасности временного правительства. 23 сентября съезд собрался на заседание и принял ряд мер против Ельцина и его правительства, которых Хасбулатов теперь называл исключительно «фашистской диктатурой» (Руцкой прозвал Ельцина «российским фюрером»). Депутаты также утвердили смертную казнь за невыполнение приказов нового правительства и президента.
1019
Там же. С. 375; Горшков М., Журавлев В., Доброхотов Л. Ельцин — Хасбулатов. С. 526.