Ельцын в Аду
Шрифт:
У него не осталось иного выхода: Василий был снят со всех постов и стал простым слушателем Военной академии. Но невенчаный император запомнил, с какой радостью его бояре и воеводы – надутые фанфароны, потерявшие страх перед Хозяином и обнаглевшие за время войны, — смотрели на унижение царевича. Даже не старались скрыть...
Он, конечно же, понимал, почему так пьет и безобразничает Вася. Его слабый сын смертельно боялся того, что с ним неминуемо должно случиться, когда не станет старого отца. И старался забыться – заливал страх хмельным. Несчастный Васька – блудливый кот, с детства лишенный женской ласки, пытался найти ее в бесконечных любовных похождениях... Конечно, его старые соратники тотчас избавятся от Васи – слишком много он о них знает. Может быть, это тоже было подсознательной причиной того, что Хозяин убирал сподвижников одного за другим?
«Чистки» не помогли. Наследником диктатора его сын не стал: кишка оказалась тонка. Его быстро, в возрасте 32-х лет, выкинули из армии, лишили званий, за длинный язык и прошлые унижения, которые от него многие претерпели, посадили в тюрьму. Спившийся еще в молодости, он не расстался с «зеленым другом» - змием и после выхода на свободу и отправился в отцовскую адскую зону сравнительно нестарым, оставив после себя четверых жен и семеро детей. Когда умер, приехала последняя супруга, но ее не допустили. Стали собираться люди. Милиция оцепила улицу и увезла гроб. В похоронах никто не участвовал. Жена с детьми приезжали на кладбище потом.
... На Арском (Ершовом) поле – кладбище Казани стоит небольшой черного мрамора памятник с надписью: «Василий Иосифович Джугашвили. 24 марта 1920 – 19 марта 1962». Справа ниже: «Единственному от М.Джугашвили». Это первая жена, Мария Григорьевна, мать его двоих детей. Сначала было: «Василий Иосифович Сталин».
В верхней части памятника в небольшом овале имелся барельеф – профиль Василия. Кто-то стрелял в него, и сейчас барельефа нет. Хотя «сын за отца не отвечает», худо быть сыном убийцы миллионов людей.
Папа это ты виноват, что я стал алкоголиком и курильщиком: ты поил меня вином и обкуривал табаком, когда мне был всего один год; а в детстве бил меня за курение и не пускал домой , хотя сам без своей трубки жить не мог!
Мы со Сталиным жили тогда в соседних квартирах, и Вася иногда у нас ночевал, - вспомнил Троцкий.
– Он жаловался на отца, что тот сумасшедший...
Я из тебя настоящего мужчину хотел сделать!
– пояснил Коба.
Из уважения к Самому в СНК его любимого Ваську приняли, с учетом того, что в аду пить невозможно...
Судьба Светланы оказалась более благоприятной с точки зрения долголетия – но самой позорной для ее отца. В детстве она была его любимицей. В юности теплые сердечные связи охладели чуть ли не до отрицательной температуры. В результате дочь бывала у грозного папы редко. Они не могли восстановить отношений, испортившихся из-за того, что Света выходила замуж не за тех, кто нравился Сталину, была своенравна, упряма и настойчива. За ней следили, как и за другими, и уже первый ее любовный роман в шестнадцать лет с военным корреспондентом, а позже известным киносценаристом Алексеем Каплером имел трагический финал...
Светлана влюбилась впервые... Еще девочка, она не понимала мир, где жила, не понимала человека, который был ее отцом. Сорокалетний мужчина ждал школьницу в маленьком подъезде напротив ее школы. Они ходили в нетопленую, промерзлую Третьяковскую галерею, слушали «Пиковую даму»... По черным улицам военной Москвы во тьме плелся за ними унылый охранник – и Каплер давал ему закурить, чтобы тому не было так скучно... Естественно, Хозяину сразу доложили. Сталин за собой признавал право спать с молоденькими девчатами – но никак не за другими. Литератор-еврей идеологически развращал дочь Вождя – уже за это новоявленный Ромео, которому было около сорока, подлежал уничтожению... Но Хозяин в те дни готовил свою величайшую победу под Сталинградом. И не оставалось времени на «операцию быстрого реагирования».
Каплер уехал на передовую в качестве военного корреспондента и написал очерк для «Правды»: «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда». В нем в форме письма к любимой рассказывалось о делах военных, а заодно и о прекрасных воспоминаниях – недавних походах автора со своей пассией в Третьяковку, об их прогулках по ночной Москве – все, о чем доносили папашке современной Джульетты. В конце обезумевший влюбленный написал: «Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля...»
Хозяин усиливал меры воздействия постепенно. Сначала один из руководителей его охраны позвонил Каплеру и вежливо попросил его уехать в командировку – подальше и подольше. Тот послал «третьего лишнего» к черту. Вождь решил еще немножко потерпеть: вдруг само «рассосется»? Ожидания не оправдались. Весь февраль Светлана и Каплер ходили по театрам, по ночной Москве, а сзади плелся охранник. В день ее семнадцатилетия они пришли на квартиру Василия, молча целовались в пустой комнате, стараясь, чтобы их не было слышно. А в другой комнате сидел несчастный «топтун» и мучительно вслушивался: он составлял ежедневные отчеты об их встречах.
Каплера арестовали через два дня. Отец приехал с бешеными, желтыми тигриными глазами – дочь никогда не видела его таким. Задыхаясь от гнева, он злобно бросил ей в лицо:
– «Мне все известно. Твои телефонные разговоры – вот они.
– Он похлопал по карману.
– Твой Каплер – английский шпион, он арестован...»
Но Светлана была дочерью своей матери и его дочерью. Она не испугалась.
– «А я люблю его», - ответила она и получила две пощечины – впервые в жизни. Но он понимал: болью ее не сломить. И выложил самое унизительное для нее - «домашнюю заготовку»:
– «Ты бы на себя посмотрела: кому ты нужна! У него кругом бабы, дура!»
Она не разговаривала с отцом несколько месяцев. Но и для него все было кончено...
– Цари обычно обезглавливали тех, кто пытался соблазнить царевен, – в такую изысканную форму облек свой вопрос автор «Заратустры».
– Нет, я его не расстрелял, - ответил догадливый Вождь.
– Пришлось совладать с собой. Я помнил конец ее матери, знал, как опасно доводить до отчаяния этих сумасшедших Аллилуевых. «Шпиона» Каплера выслали на пять лет в Воркуту. Всего лишь.