Ельцын в Аду
Шрифт:
Кубичек: «Я позже вспоминал, каким бледным был Адольф, как он держал в руках свой цилиндр, какое на нем было длинное черное пальто».
Гитлер плакал на могиле матери. Его старшая сводная сестра Ангела и ее муж, налоговый служащий, пригласили его к себе домой на сочельник. Но он отказался, потому что предпочитал остаться наедине со своей скорбью.
После рождества Адольф и его сестры поехали к семейному врачу, чтобы оплатить счет. Блох нанес Кларе Гитлер 77 визитов, во время 47 из них он обрабатывал рану, чаще всего хлороформом. За это он просил 359 крон, 59 из которых были оплачены, - большие деньги для небогатой семьи. С другой стороны, Блох требовал намного меньше, чем запросили бы его коллеги. В Линце он заслужил репутацию
Блох: «Я всю свою жизнь вспоминал, как Гитлер склонился надо мной и тихо сказал: «Я всегда буду вам благодарен». Я считаю, что Гитлер сдержал это свое обещание. Я находился в очень выгодном положении, такие льготы, по моему мнению, не были даны ни одному другому еврею во всей Германии и Австрии. 1938 год радикально изменил мою жизнь. Практика была закрыта, дочь и зять бежали в Америку. Я доверился Гитлеру, который назвал меня своим товарищам по партии в Линце «благородным евреем». Гитлер сразу отреагировал на мои просьбы о помощи. Он поставил меня под защиту гестапо, пока формальности по выезду из страны не были завершены. Тем не менее присоединение Австрии к рейху было для меня самым большим несчастьем в жизни. В США мой диплом врача признан не был».
Эдуард Блох умер в 1945 году в Нью-Йорке совершенно сломленным человеком в возрасте 73 лет.
Смерть матери стала решающим событием для ее сына, это переживание насегда врезалось в его память. Сделавшись властителем Третьего рейха, он превратил Клару Гитлер в объект всенародного культа. У него имелась лишь ее маленькая мятая фотография, которую он проносил с собой в нагрудном кармане всю Первую мировую войну и выпускал из рук очень неохотно. Фото послужило образцом для нескольких портретов, написанных маслом, на которых черты лица Клары были изображены несколько более мягко. Они или увеличенные фотокопии висели в каждой спальне Гитлера. День рождения девушки из лесной австрийской деревушки Клары Пёльцль – 12 августа – он в 30-е годы провозгласил «Днем германской Матери».
Фюрер побелел от горя до такой степени, что слегка даже смахивал на душу праведника.
– Огромное искреннее горе очищает душу, греки зовут это катарсис, - прокомментировал Ницше.
– «По сравнению с образованными женщинами моя мать была, конечно, маленькой женщиной, которая жила для своего мужа и детей. Но она подарила немецкому народу великого сына. В этом и заключалась ее заслуга», - сквозь всхлипывания пробормотал наци №1.
В кабинете, казалось, проходило соревнование плакальщиков, хотя представители этой древней професии в XXI веке сохранились лишь в нескольких отсталых восточных странах. Нацистские главари лили слезы не только для того, чтобы выказать преданность своему вожаку разделенным с ним горем. Звери в моральном плане, они все же имели людские души, и потому ничто человеческое, в том числе любовь к собственным близким, было им не чуждо. Каждый потерял кого-то из родных и любимых – и теперь скорбел о собственных утратах, о которых им напомнили страдания Гитлера. Ельцин тоже плакал, вспоминая смерть своей матушки, которую любил, хотя при жизни уделял ей очень мало времени.
– Ох, как же это жестоко!
– рыдала душенька Адольфа.
– Нет, надо в этой триумфальной ситуации найти хоть что-нибудь, меня не удовлетворяющее! А не то меня Сатана со света... тьфу! с тьмы сживет... Или сумертвит? Покаяться, что ли, перед товарищами по партии в покровительстве врачу – еврею? Стыд-то какой! Но ведь это был единственный позорный случай в моей жизни! А, нашел! Герр Ельцин, как Вы могли допустить, что в период Вашего правления Россия работала не только на Германию, но и на остальную Европу и даже – какой ужас!
– на Америку? На меня трудиться в свое время русские не захотели, а на современных Вам глав этих государств – политических ничтожеств – можно, значит!
– Подумаешь! При Сталине поставки советских вооружений через Чехословакию в только что созданный Израиль в 1947 году спасли молодое еврейское государство, воевавшее с арабами. При Леньке же вообще весь Союз на «страны третьего мира» пахал!
– Брежнев еще и население Израиля на треть увеличил, - наябедничал Гелен.
– Впрочем, и герр Ельцин немало способствовал росту численности населения этой страны...
– Жидовок брюхатил, что ли?
– озаботился Гитлер.
– У евреев ведь национальность по матери определяется...
– Да какое тебе дело, фюрер бесноватый, с кем я спал!
– Не скажите! Моральный облик обладателя Железного креста 1-й степени (это все равно, что Герой Советского Союза или России) должен быть незапятнан...
– Осмелюсь напомнить, майн фюрер, что в России Золотую Звезду нередко вручали кому ни попадя, невзирая на реальные заслуги и моральный облик, - внес поправку «серый генерал».
– Что касается герра Ельцина, то он действительно женился на еврейке, которая родила ему двух дочек, а ведь у них, как Вы правильно сказали, национальность определяется по матери. Но я имел ввиду, что из-за проводимой им политики многие евреи и их русские родственники эмигрировали в Израиль. Так что у меня есть серьезные сомнения насчет Железного креста...
– То, что ты не антисемит, - твое огромное достоинство, которое зачтется на небесах, - утешил спутника Ницше.
– Да что вы мне этот ваш дурацкий орден цепляете! Не нужен он мне! Я же не нарочно Союз развалил! – душа экс-президента была в полном унынии: она чуяла, что сей ненавистный крест, в отличие от христианского, ей нести все же придется.
– Я тоже не желал поражения Германии, - рассудительно заметил фюрер, – и Вы не хотели, чтобы Вам пальцы оторвало, а с гранатой все-таки баловались... Знали ведь, что такие игры могут кончиться плохо, но это же Вас не остановило! А, как русские говорят, «Бог шельму метит!»
Клик: подросток Борис выкрадывает гранату из воинской части и на глазах у восхищенных сверстников, не слушая увещеваний и опасливых предупреждений, начинает ее разбирать. Взрыв, резкая боль, кровь, два оторванных пальца, прилипшая надолго кличка Трехпалый... Немного отойдя от адских мук (с каждым разом они становились все сильнее, с тоской отметил ЕБН), душа завопила:
– Я не с Советским Союзом, а с коммунизмом боролся! За что народ меня и выбрал президентом!
– Знаешь, Борис, если бы ваши «гэ-ка-чеписты» не были обыкновенным «чмом» (или «чмами», есть у этого слова множественное число?) и тебя шлепнули, ты бы в памяти благодарных россиян остался национальным героем, чем-то средним между Александром Невским, спасшим Русь, Александром Матросовым, кинувшимся на амбразуру вражеского дзота, и академиком Адреем Сахаровым – символом диссидентства. Но тебе не повезло – никто на тебя не покусился. Ты дожил до 1992 года – и потом за восемь лет стал общенациональной плевательницей, - философ резал правду-матку так рьяно, что это походило на криминальный аборт.
– Я бы сказал резче: ты превратился в позорный столб, у которого каждая собака по нужде и без оной ножку задирает... Причем не только человекопсы тебя известной жижей обливают, но и вполне порядочные люди, - Ницше, словно гюрза, впрыскивал порции накопившегося яда в собеседника.
– Оставьте нашего героя в покое, герр философ! По своему он – великий человек, то бишь недочеловек!
– Герр Гитлер, «Вы говорите, великий человек? Я все вижу только актера, разгрывающего свой собственный идеал».
– Довольно болтовни! Обсудив заслуги унтерменша Бориса Ельцина перед Третьим рейхом и лично передо мною, нахожу, что его кандидатура для высокой награды по основным параметрам подходит. Для выяснения морально-этических качеств и политических взглядов претендента на орден предлагаю приступить к его опросу. Следует выяснить, заслуживает ли он, скажем, зачисления в СС...