Ельцын в Аду
Шрифт:
– Недоумеваю, Адольфушка, почему тебя еще и в скотоложестве не обвинили!
– захохотал Дьявол.
– Ты ведь собак куда больше людей любил, целовал своих оачарок в лобик на публике!
– Ну вот еще, - обиделся фюрер.
– Мне своих настоящих грехов хватает, зачем мне выдуманные...
– Это ты зря, - серьезно сказал Сатана.
– Грехов, как и денег, и баб, никогда слишком много не бывает. Нет предела несовершенству. Это я тебе авторитетно говорю!
– А как, кстати, обстоят дела на амурном фронте у нашего потенциального орденоносца?
– «перевел стрелку» с любимого шефа на российского экс-президента Геббельс, который искренне преклонялся перед Гитлером и не изменил ему ни в последние дни жизни, ни даже в аду.
– Что там говорится в его досье, Гелен?
– По показаниям одного из его студенческих друзей, «Бориса женщины обожали». Большую взаимную симпатию вызывала у Ельцина его лечащая молодая докторша. Журналисты как-то обнародовали историю, когда Борис Николаевич с загородной обкомовской дачи отправился провожать заезжую актрису в гостиничный номер и был застукан ее мужем в пикантный момент: «веселый» после застолья первый секретарь стягивал с деятельницы высокого искусства ее длинное театральное платье. И с моста он свалился во время похода «налево».
Наша разведка установила весьма любопытный факт. Жена этого, профессионально выражаясь, объекта, находящегося в нашей оперативной разработке, даже не пыталась бороться с пьянством мужа...
– Почему бы?
– Гитлер, который начал приходить в себя после обсуждения его внебрачных связей на импровизированном нацистском партсобрании (оно, как убедился Ельцин, было таким же, как в КПСС), казался заинтригованным.
– Потому что бороться со мной бесполезно!
– огрызнулся ЕБН. Гелен его – неожиданно – поддержал:
– Да, это – само по себе занятие весьма неблагодарное. Но имелась и еще одна – весьма необычная!
– причина. Пусть выскажется его мать Клавдия Васильевна.
– Когда Боренька «принимал на грудь», он сразу же «терял интерес к противоположному полу». А он у меня был красавцем!
– Подтверждаю, что истинно мужская стать, импозантность, видимая невооруженным глазом сила и высокое общественное положение объекта разработки вызывали повышенный интерес у дам, - согласился генерал-разведчик.
– Хватит брехать-то!
– затравленным зверем огрызнулся ЕБН.
– Что вы на меня напраслину возводите!
– Стыдитесь, герр Ельцин! Вы были офицером, пусть и запаса, и Верховным Главнокомандующим. Тем не менее ведете себя неискренне. А ведь «неискренность есть признак нехватки мужества, и поэтому она затрагивает честь офицера... Ложь из соображений личной выгоды на суде офицерской чести есть признак бесчестного образа мыслей». Я подумывал над тем, чтобы наряду с орденом присвоить Вам офицерский чин вермахта. Не выше лейтенанта – на большее Вы не тянете. Но Ваше пристрастие к адюльтерам заставляет меня пока отложить свое решение. Ведь «... брак как основа семьи есть залог жизни и будущего народа. Сохранение в чистоте его устоев есть нравственный долг. Офицер, который уже в силу своего знания и положения является представителем руководящего слоя, через безупречное поведение обязан стать как бы эталоном нравственности и стремиться претворить в жизнь этот принцип в своей семье. Прелюбодеяние и разрушение чужой семьи есть осквернение чести, а измену собственной жене следует в общем и целом дополнительно квалифицировать как вероломство».
– Я от бесноватого фюрера выслушиваю проповеди о супружеской верности?!
– Вы уже в который раз пытаетесь меня оскорбить этим эпитетом. Напрасно – я не обижаюсь. В аду все – бесноватые. И раз Вас не вдохновили ни советский Моральный кодекс строителя коммунизма, ни православная этика, то хоть меня послушайте, адюльтерщик Вы этакий!
– А кто сам кобелировал?
– За всю мою жизнь у меня было всего несколько женщин – и к каждой меня тянули искренние чистые чувства, а не похоть! И позвольте заметить: я не был связан узами брака, как и мои подруги. Чужие семьи я не разрушал. После того как я женился, Еве не изменял...
– Да когда бы ты успел!
– сиреной завопила взбешенная душенька Бориса.
– Ты же через несколько часов после свадьбы себе пулю в голову пустил!
– Видимо, понял, какую ошибку напоследок совершил, - успел вставить шпильку Ницше.
– Поверьте, если бы я остался в живых, то госпоже Гитлер был бы верен до гроба. Я – истинный образец для подражания всему германскому народу и даже таким недочеловекам, как Вы! Берите с меня пример в семейной жизни, раз уж пытались имитировать меня в своей политической деятельности.
Редко когда на земле Ельцину так сильно хотелось ругаться матом, как сейчас, но он все же сдержался. Гитлер, завоевав плацдарм, принялся его расширять.
– Плохо, что наш агент влияния в России вел аморальный образ жизни, подражая не мне, а моим недостойным соратникам.
– Это с кого же из фашистских главарей я обезьянничал?!
– Это Вы сейчас сами определите! Мои приближенные, видимо, ошибочно считают, что я мало знаю про их неблаговидные делишки! Как бы не так! Я все ведаю! Геббельс поперепробывал чуть ли не всех актрис и балерин рейха. Был безнадежно влюблен в Анки Штальхерн, мать которой – еврейка. Из-за длительного романа с чешской актрисой Лидой Баровой чуть не развелся с женой – помогло только мое личное вмешательство. В отместку уважаемая мною фрау Геббельс сделала своим любовником Карла Ханке – секретаря своего мужа...
– Фюрер, умоляю Вас!
– прошептал обиженный министр пропаганды.
– Я ничуть не хуже прочих!
Адольф, который ценил колченогого Йозефа за преданность, вслух согласился с таким утверждением.
– А можно, я про Вашего зама по партии расскажу?
– обрадовался рейхсфюрер СС, и наци №1 благосклонно кивнул.
– Борман терпеть не мог своих близких – отчима, воспитавшего его, родных и сводных братьев и сестер! Всех без исключения! Грубил даже матери, когда она давала ему какие-то советы, дескать, не влезай в мои дела...
– Такое хамство в немце, воспитанном в нашей благословенной стране с ее традициями почтения к старшим и безусловной сыновней любви к матери, совершенно непостижимо!
– сокрушенно промолвил Гитлер с таким видом, буто он доселе ничего подобного не слышал про своего заместителя.
– Я из принципиальных соображений не желал выдвигать или даже хвалить родственников, дабы предотвратить непотизм, - оправдался Борман, тем самым дав Гиммлеру шанс уличить его во лжи.
– Как же тогда получилось, что именно наш «несгибаемый борец с кумовством», не признающий уз родства, сделал карьеру только благодаря родственным связям?! Он женился на дочери Вальтера Буха, главного партийного «судьи», председателя Комитета по расследованию и улаживанию при руководстве НСДАП. В 1929 году, когда состоялась свадьба Мартина с Гердой Бух, двадцатилетней бесцветной долговязой девицей (на 10 сантиметров выше жениха), Вальтер пользовался большим влиянием в партии и у Вас, майн фюрер.