Ельцын в Аду
Шрифт:
Идея творения или Провидения нетленна и вечна. Однако люди по-разному трактуют ее... Если сориентироваться горизонтально, то образованные люди знают, что католические воззрения на образ Божий разделяют менее 10 процентов всего человечества: в один и тот же период созданные одной и той же Божественной рукой люди придерживаются тысяч различных верований. Но мы сейчас смотрим на положение вещей вертикально: мы знаем, что христианство – всего лишь недолгая эпоха в истории человечества».
– Почему же Вы не согласны с христианской трактовкой Всевышнего?
– насел на фюрера «первый имморалист».
– Она кажется мне лишенной логики. «Бог сотворил людей. Людьми мы стали лишь благодаря смертному греху. Бог создал все предпосылки для этого. 500 000 лет взирает Он, как люди безобразничают. Наконец ему приходит в голову мысль послать на землю Сына Божьего. Неимоверно все усложнил, выбрав такой долгий путь. Но не все в это верят. Тогда нужно веру навязать им силой. Если Господь заинтересован в самостоятельном познании, к чему тогда «испанские сапожки» и тиски для пальцев?
К тому же большая часть этих католиков сама в это не верит. В церковь ходят только старухи, поскольку они лишены земных радостей. Из них уже песок сыпется и проку никакого. Но в этой компании кое-кто, а именно католические священники, заинтересованы во всей этой истории. Очень опасно, когда столь эгоистичные субъекты превращают идею творения в предмет для насмешек. Разве здесь над Богом не измываются самым наглым образом? Чистейшей воды идолопоклонство, вот что ужасно.
Зачем бороться, когда всего можно добиться молитвой? Во время испанского конфликта церковь должна была бы заявить, что мы защитим себя силой молитвы. Но она предпочла финансировать язычников-марокканцев, и благодаря им святая церковь вообще уцелела.
Если у меня нет ни гроша за душой, а в смертный час нет времени для покаяния, тогда – все, конец! Но если я отложил 10 марок и заранее заплатил церкви, тогда порядок! Этого хотел тот, кто сотворил мир? Если этому верит крестьянская девочка или какой-нибудь малолетний пророк, я слова не скажу. Но когда в достаточной степени образованные люди почитают такие дьявольские суеверия! Сотни тысяч из-за них подвергали пыткам! А эта лицемерная проповедь любви ко всем!
Ложь недолговечна. Я не верю в то, что истину можно надолго утаить. Она одержит победу!»
– Ты запретил церковь в Германии из-за этих вот никчемных рассуждений?!
– привыкший к словесным баталиям экс-президент знал, что главное – обвинить соперника в чем либо грандиозно гнусном, чтобы тот начал оправдываться и, как говорят на Востоке, «потерял лицо». Номер не прошел: Адольф был не менее искушенным демагогом.
– Вы проявляете выдающееся невежество! Я не запрещал, а поддерживал церковь! При мне была даже попытка основать «немецкую национальную церковь». Под давлением национал-социалистов и при активном участии симпатизировавшей нам парламентской фракции «немецких христиан» синод евангелической церкви в Германии избрал 27 сентября 1933 года пастора Кенигсбергского военного округа Людвига Мюллера «епископом Рейха». Я «потребовал от него создать евангелическую автокефальную «церковь Рейха».
– Эта затея провалилась, встретив противодействие большинства германских лютеран, - не без ехидства вставил свою реплику философ.
– Не по моей вине! «Если бы только рейхсеп (так я сокращенно именовал рейхсепископа Людвига Мюллера) был сколько-нибудь значительной личностью... Евангелическая церковь стала бы благодаря мне государственной церковью, как в Англии!
Я полагаю церковь совершенно необходимой для государства. Я счел бы себя счастливым, найдись деятель, который изъявит готовность возглавить одну, а то и обе церкви, объединив их... Борьбу против церкви я при этом подвергаю резкой критике, как преступление против будущего немцев, ибо «партийная идеология» не может заменить церковь. На протяжении длительного времени церковь несомненно выучится приспосабливаться к политическим целям национал-социализма, видит Бог, в ходе истории она это уже делала, и не раз. Новая же партийная религия способствовала бы возврату в средневековый мистицизм. Об этом свидетельствует и миф СС, и невразумительный «Миф ХХ столетия», написанный Розенбергом».
– Здесь Вы ошибаетесь, майн фюрер, - стал возражать ему Борман.
– Если бы при таких монологах Гитлера хоть раз прозвучало более негативное отношение к церкви, Борман не преминул бы достать из кармана своего пиджака одну из тех белых карточек, которые он постоянно носил при себе, - прокомментировал происходящее Геббельс.
– Ибо он записывал все высказывания Гитлера, которые представлялись ему важными, и не было ничего, что он записывал бы с большим удовольствием, чем пренебрежительные высказывания в адрес церкви. Я подозревал, что он собирает материал для биографии Гитлера.
– Не перебивайте меня!
– заорал на обоих фюрер.
– «В 1937 году, услышав, что по настоянию партии и СС мои бесчисленные сторонники вышли из церкви, поскольку церковь со зловредным упорством противилась моим намерениям, я из оппортунистических соображений приказал, чтобы мои ближайшие сотрудники, а прежде всего Геринг и Геббельс, опять вернулись в лоно церкви. Я и сам предполагал остаться в католической церкви, хотя не сохранил с ней никаких внутренних связей». И так шло вплоть до моего самоубийства.
Кстати, отмечу, что Гиммлер, воссоздатель варварского культа Вотана – Одина, а также прочих языческих богов древнегерманского пантеона, долго сохранял связь с католической церковью. Что в 1919 году Вы писали в одном из своих писем, рейхсфюрер СС?
– «Что бы ни случилось, я всегда буду любить Бога, буду Ему молиться, останусь верным католической церкви и буду защищать ее даже в том случае, если она меня изгонит из своего лона!» - с несчастным видом процитировала свою писульку душенька Генриха.
– Так что видите, герр Ельцин, я к христианству относился весьма терпимо, не то что русские коммунисты!
– похвалился Адольф.
– А чего ж тебя еще при жизни пособником Сатаны считали?
– не сдавался Ельцин.
– Потому что я не дал церкви подмять меня под себя, а оседлал ее сам. «Я не занимаюсь догматами веры, но и не потерплю, чтобы священник занимался земными делами. Надо так сломать организованную ложь (так я именовал церковное христианство), чтобы государство стало абсолютным властелином... У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее они со спокойной душой идут на смерть. Поэтому-то на ременных пряжках эсэсовцев выгравировано не: «С нами Бог», как у солдат вермахта, а: «Моя честь – верность». Я возмущался германскими министрами и генералами, которые убеждены, что «нам не победить без благословления церкви». Эсэсовцы умирали с моим именем на устах, а не с именем Бога». Как советские бойцы – с именем Сталина!
Объективно национал-социалистической партии и государству никакая церковь не нужна. Католическую церковь, более склонную к вмешательству в земные дела и следованию принципам гнилого гуманизма независимо от позиции светских властей, мы всячески принижали, к протестантским, как в большей мере «национально мыслящим», относились более терпимо. Впрочем, и католики под моим диктатом и в условиях победоносного шествия вермахта довольно быстро присмирели. Так, Ватикан даже не рискнул публично осудить истребление евреев. А во время второй свадьбы Геринга, хотя Эмми Зоннеманн была разведенной и по церковным канонам не могла второй раз венчаться, служители кафедрального собора не осмелились перечить воле моей и премьер-министра. Невеста исповедалась евангельскому рейхсепископу Мюллеру, который не только укоротил свою проповедь до пяти минут, но и по настоянию венчавшихся охотно поклонился мне и присутствующим на церемонии членам партии. До этого подобной почести не удостаивались даже императоры и кайзеры!