Электропрохладительный кислотный тест
Шрифт:
…Если как следует присмотреться, то можно увидеть Отшельника, который сидит съежившись в углу палатки. Отшельника, которого все любят, но он действует всем на нервы – почему? – и ему говорят: «Отъебись, Отшельник», после чего сами же и раскаиваются, а его фильм называется «Общий неудачный полет». Отшельник – это общий неудачный полет, он берет его на себя, он пускается вместо вас в ваш неудачный полет, в такой, о каком вы и помыслить боялись…
А Пейдж с его черной курткой, на которой висит «Железный крест»: его фильм называется – ну конечно! «Зилот». Кажется, все, кто сидит в палатке и вдыхает запах горящей травы, вспоминают вдруг рассказанный Пейджем сон, который он видел, когда лежал на узкой тюремной койке в Аризоне за то, что э-э… ну, скажем, морочил гражданам голову, – так вот, ему приснилось, что в городе появился молодой человек по имени Зилот, весь в черном, и он до того перебудоражил граждан, что они принялись совершать все те нечеловеческие злодеяния, при мысли о которых прежде содрогались от страха, – бить, к примеру, стекла в магазине компании «Ювелирные изделия для толстых» и сгреба-а-а-а-а-ать все с витрин, набрасываться, к примеру, на маленьких высокозадых мулаточек, совершать все запрещенные поступки, и он воодушевлял их, увлекая за собой все дальше и дальше, мчащийся во весь опор сверкающий черный всадник, Зилот, – а потом, когда настало странное холодное унылое утро, все смотрят друг на друга – кто это сделал? кто устроил всю эту наркотическую вакханалию, все эти грабежи и погромы? ради всего святого, что это на нас нашло? – что случилось с городом? – ну и ну – черт подери! – это же не мы, это все он, это он заморочил нам голову и чем-то заразил наши мозги, этот гнусный негодяй, Зилот, – и они бросаются на улицу, колотя себя то в грудь, то по лысинам, в жажде разыскать Зилота, громко выкрикивая его имя как символ крайней степени подлости, – а Зилот в это время скачет себе преспокойненько прочь, удаляясь в черный полдень, и им остается лишь провожать взглядом его черную спину и черный зад его коня и смотреть, как они скрываются за очередным холмом, отправляясь в следующий крестовый поход с целью… перебудоражить… жителей очередного города……да…
– Да, сегодня синхронизация удалась на славу.
…и все, кто находится в палатке, конечно, смотрят на Кизи и задают себе один и тот же вопрос. Что у него за фильм? Ну как же, начнем с того, что назвать его можно «Рэндл Макмёрфи». Макмёрфи – подлиза и подстрекатель, увлекающий людей за собой надеждой на фильм получше, где будет хоть какое-то действие, сдвигающий сюжет с уютной мертвой точки. Здесь, в Городе-Пороге, малыш, тебя ждут чертовски захватывающие кинокадры. Но и на этом не останавливайся…
…и все эти вещи закрывают от нас настоящее время, говорит Кизи, наш собственный мир, нашу подлинную сущность, а пока мы не проникнем в наш собственный мир, мы не сможем им распоряжаться. Вы это поймете, доведись вам когда-нибудь совершить этот прорыв. Представьте, что у вас есть механическое пианино, и оно играет с бешеной скоростью, все клавиши сами нажимаются у вас на глазах в фантастических аккордах, мелодию эту вы слышите впервые, но так глубоко в нее проникли. что руки сами начинают безошибочно ее исполнять. Когда вы совершите этот прорыв, вы начнете контролировать пианино…
…и делиться своим откровением со всеми людьми.
XII
Арест
К тому времени Проказников охватил такой наступательный порыв, что они стали чувствовать себя защищенными даже от такой очевидной опасности, как полиция.
Кизи и Проказники доставляли все больше и больше хлопот жителям Ла-Хонды, а заодно – шерифу округа Сан-Матео и чиновникам федеральной службы по борьбе с наркотиками. Не имея представления о том, какой чертовщиной объясняется столь безумная жизнь в доме Кизи, они, вероятно, предположили, что там вовсю употребляют вызывающие привыкание наркотики морфий, кокаин или героин. В конце 1964 года за домом было установлено наблюдение. Проказники об этом знали и с удовольствием затевали веселые игры с копами. Главным агентом федеральной службы по борьбе с наркотиками в районе был сан-францисский китаец, Агент Уильям Вонг. Проказники написали и вывесили на стене дома громадное объявление:
Весьма интересной она была, эта полицейская игра. Ночью копы таились в лесу, неподалеку от ручья, кто-то из них мог случайно промочить в ручье ноги и что-то по этому поводу сказать. Проказники прослушивали все это с помощью установленных в лесу дистанционных микрофонов, после чего среди секвой раздавался пропущенный через усилитель глумливый голос Горянки, вещающий из домика:
– Эй, копы! Почему бы вам не войти в дом и не обсохнуть! Бросайте свою полицейскую игру, входите и угоститесь чудесным горячим кофе!
А копы играли себе в свою вечную полицейскую игру. По крайней мере, на взгляд Проказников все это выглядело именно так.
Примерно 21 апреля 1965 года до Проказников дошли слухи о том, что уже выписан ордер и копы готовят налет. Превосходно! Копы и впрямь намеревались играть в свою игру, пока шары на лоб не полезут. Проказники вывесили на воротах огромное объявление:
точно затевали самую отвратительную, самую чудовищную наркотическую оргию в истории человечества. На самом-то деле они взялись за уборку помещения. На третий день обратного отсчета, 23 апреля 1965 года, в 10:50 вечера, налет начался. Боже праведный, так вдохновенно полицейские еще никогда не играли. Вот это было зрелище! В совершенстве обученные полицейской игре копы, Федеральный Агент Вонг, восемь немецких овчарок, автомобили, полицейские фургоны, револьверы, вспомогательные группы граждан, лассо, переносные рации, сирены – Космо, донельзя прикольная сцена налета! – и до самого конца Проказники играли ее именно так, как ее и видели: как высокий фарс, оперу-буфф. Копы утверждали, что застигли Кизи за тем, как он пытался спустить в туалет дозу марихуаны. Кизи утверждал, что он всего лишь расписывал унитаз цветами. Ванная комната уже превратилась в сумасшедший дом, украшенный коллажем из фотографий, газетных вырезок, стенной росписи, мандал и всех прочих нелепейших вещей, и стала домашней разновидностью автобуса, и вот туда ворвались копы, и Агент Вонг схватил Кизи со спины. Впоследствии Кизи среди прочих обвинений было предъявлено обвинение в сопротивлении при аресте, на что он возразил, что находился в ванной, и тут возникло некое неопознанное лицо мужского пола, которое сзади заключило его в объятия, за что, естественно, пришлось ему как следует врезать. Смех да и только! По словам Кизи, оказанное им сопротивление привело к тому, что Вонг перевернулся вверх тормашками и с шумом плюхнулся в ванну, прямо на плескавшегося там Пейджа Браунинга. Браунинга тоже взяли за сопротивление при аресте. Это уже был перебор.
Даже после того, как налетчики выстроили всех, кто был в доме, всего тринадцать человек, у стены и принялись обыскивать их на предмет наркотиков, все это еще оставалось самой эксцентричной полицейской игрой, какую кто-либо видел в исполнении копов. Один из налетчиков сунул руку в карман Майка Хейджена, а когда вынул, в ней оказался пузырек с какой-то прозрачной жидкостью, после чего все Проказники подняли крик:
«Эй! Играйте честно! Играйте честно! Будьте честными копами! Играйте усердно, но честно…» – и так далее. О пузырьке, что бы там ни находилось или подразумевалось, не было с тех пор ни слуху ни духу. Во дворе, в ящике для инструментов, налетчики обнаружили шприц, наполненный какой-то жидкостью – это оказалось масло для смазки магнитофонов, – в результате чего Кизи и еще двенадцать человек, включая Бэббса, Гретхен, Хейджена, Уокера, Горянку. Пейджа, Кэсседи и Отшельника, были взяты под стражу на основе многочисленных обвинений, в том числе в хранении марихуаны и принадлежностей для приема наркотиков (шприц), сопротивлении при аресте и причинении ущерба нравственному облику несовершеннолетних (Горянка и Отшельник). Даже после этого все происходящее оставалось не больше чем игрой в полицейских и тюрьму, судью и адвоката, в которой были и высокие моменты, вроде того, когда всех их выпустили под залог из тюрьмы в Сан-Матео, и только они вышли, как появилась мать Отшельника. Из журнала регистрации приводов они узнали, что Отшельника зовут Энтони Дин Уэллс. Прежде его именем никто не интересовался. Как бы там ни было, мать влепила ему оплеуху дешевым изданием романа «Над кукушкиным гнездом» и завопила:
– Убирайся в свой кукушкин притон! Надо было сидеть в гнезде, а не летать над ним, тоже мне кукушка!
Да, все это уже был перебор. Когда копы их регистрировали, Бэббс на вопрос о роде занятий ответил «кинопродюсер», Горянка заявила, что она «кинолаборантка». В результате местные газеты на полном серьезе назвали Бэббса известным продюсером, арестованным во время облавы вместе с известным прозаиком – Кизи. Это уже была популярность. Сан-францисские газеты проявили к этому делу весьма живой интерес и послали людей взять у Кизи интервью в Наркотическом Притоне, после чего сведения об образе жизни Проказников впервые были преданы гласности, хотя и в извращенном виде.
О лучшей рекламе нельзя было и мечтать, по крайней мере в среде интеллектуалов с понятием, где Проказники могли рассчитывать на приобретение немалого авторитета. Обвинить кого-то в хранении марихуаны было все равно что заявить: «Я видел, как он выпил рюмку спиртного». О Кизи писали как о некоем «Христе-хипстере», «современном мистике» по образцу Джека Керуака и Уильяма Барроуза. Как всем стало ясно из прессы, Кизи даже пошел дальше. Он прекратил писать. Теперь он работал над большим экспериментальным кинофильмом под названием – как на полном серьезе сообщали газеты – «Отважный Путешественник и его Веселые Проказники едут в поисках прохлады». «Писатели, – заявил он репортеру, – зажаты в тисках искусственно созданных правил. Мы зажаты в тисках синтаксиса. Над нами властвует воображаемый учитель с красной шариковой ручкой, который при малейшем отступлении от правил с позором снижает оценку. Даже «Кукушка» похожа скорее на тщательно продуманную рекламную брошюру».