Елена Троянская
Шрифт:
Я схватила Менелая за руку.
— Оглянись! — прошептала я. — Тот человек… в плаще. Наверное, он лазутчик.
Менелай посмотрел назад, но незнакомец снова исчез.
— Ты, Линк, не возражаешь, если я поселю тебя, хоть ты и командир, вместе с твоими людьми в казармах? — спросил отец у свирепого воина.
Тот снисходительно кивнул.
— Если ты, Тиндарей, дорожишь своим троном, я бы посоветовал тебе держать Линка под постоянным присмотром во дворце, а не на расстоянии
— Кто там? — Отец вытянул шею.
Вперед выступил мужчина в красном плаще.
— Я всегда готов поделиться соображениями, продиктованными здравым смыслом. До этого каждый додумался бы, если б успел подумать, — сказал он, как бы подразумевая: да не каждый успевает.
— Я спросил — кто ты? — потребовал ответа отец.
— Я Геланор из Гитиона.
— Мореход? Торговец?
Хотя Гитион — ближайший к Спарте портовый город, путь до него не близок: чтобы прибыть к ночи, выехать нужно на заре.
— Ни то ни другое, хотя мой отец ходит по морям.
— Почему ты не последовал его примеру?
— Предпочитаю ходить по земле — на ней больше занятного.
— Что, например? — Свирепый командир набросился на Геланора.
— Люди, — ответил Геланор. — Самое занятное на земле — это люди. На мой вкус, они куда занятнее рыб.
— Ты так и не ответил мне. Чем ты зарабатываешь на жизнь? — настаивал отец. — На воина ты не похож.
— И на пастуха тоже, навозом от него не пахнет, — шепнул мне Менелай, и мы тихонько рассмеялись.
— Я помогаю…
— Кому же ты помогаешь?
— Событиям. Помогаю событиям произойти.
— Как понимать твой ответ? Ты колдун?
Геланор рассмеялся.
— Вовсе нет. Просто, если кто-то хочет добиться чего-то, я могу помочь ему, вот и все. Используя при этом только свой ум и знания, больше ничего. — Он показал нам пустые ладони. — Я не владею искусством колдовства. Нет у меня и налаженной связи с богами. Я понял, почтенный царь, что, кроме ума, человеку не нужно никакой другой магии.
— Вот еще один сумасшедший, — сделал вывод отец.
Он пожал плечами и жестом приказал незнакомцу удалиться, но свирепый командир наклонился и зашептал что-то на ухо отцу. Отец посмотрел на Геланора.
— Впрочем, останься. Может, ты мне пригодишься…
Мы пошли прочь от воинственной компании и несимпатичного предводителя.
— Что все это значит? — спросила я Менелая. — Почему отец хочет иметь дело с этими людьми?
— Их командир — человек, который живет войной. Такого полезно иметь под рукой.
Мы вежливо отказались от вина, которое разливал по кубкам снующий среди толпы слуга. Густое сладкое вино было
— Но мы ни с кем не воюем. Для чего же он понадобился отцу?
— Возможно, для охраны, — предположил Менелай. — Этот парень, похоже, не привык считать ворон.
— Какой парень? Геланор или командир?
— Да оба они хороши! У Геланора ум острее, у Линка рука сильнее. Интересно, кто кого, если дело дойдет до драки?
— Но пока они оба состоят на службе у отца, они, наверное, должны действовать заодно, — сказала я не столько утвердительно, сколько вопросительно, но Менелай ничего не ответил.
Мы приближались к шатру, в котором выступали барды: оттуда доносились нежные звуки лиры.
Спарта славилась своими музыкантами и поэтами, и мне очень хотелось послушать их. Эта возможность была частью моей новой свободы, и я хотела насладиться ею в полной мере.
— Лучше не слушайте его, на соревнованиях певцов он всегда проигрывает.
Темнолицый человечек сделал пренебрежительный жест и преградил вход в шатер. А по-моему, бард играл очень даже неплохо.
— Зато ты, наверное, всегда побеждаешь? — спросил Менелай.
— А как же! — Коротышка пожал плечами, словно говоря: «Победа над такими бездарностями не делает чести».
— Прежде чем судить, послушаем, — сказала я и переступила порог шатра.
Певец заканчивал свое выступление: он воспевал великие деяния Геракла и его победу над Немейским львом.
— …могучие когти! Столь остры они были, что без труда шкуру пронзали быка! О Геракл! Ты превыше всех смертных, Геракл!
— Пожалуй, тот парень у входа был прав, — шепнул Менелай, вторя моим мыслям.
Когда бард допел, его место занял коротышка. Он посмотрел на нас взглядом, выражавшим: «Сейчас вы услышите нечто достойное ваших ушей».
— Я спою об одном недавнем событии, — сказал он, поклонился и взял в руки лиру.
— Геракл тоже не очень давнее прошлое! — раздался голос из рядов слушателей.
— Да, но я спою о том, что произошло в наши дни.
Певец поправил брошь, скреплявшую плащ на его плече, как спортсмен делает последние приготовления перед выходом на арену.
— Я, Энид из Терапны, спою вам о свадебном пире царя Фтии Пелея и морской богини Фетиды.
— Это не очень благоразумно, — тихо сказал кто-то.
Но певец расслышал замечание и ответил:
— Обязанность барда — быть правдивым, а это не всегда благоразумно.
И он запел. Голос у него был приятный, инструментом он владел мастерски — казалось, петь для него так же естественно, как говорить. Слова без усилий рождались из глубин его существа.