Елена
Шрифт:
За решимостью исполнение последовало быстро. Нишетта надела легонькую соломенную шляпку, завернулась в маленькую шаль, наполнила картонку разнообразными модными изделиями и направилась на улицу Лилль, где, как известно читателю, встретила Эдмона.
Когда Нишетта вошла, Елена была в кабинете отца, по обыкновению работавшего утром.
— Вас какая-то женщина спрашивает, — сказала ей вошедшая Анжелика.
— Какая женщина? — спросила Елена.
— Говорит, что вы ее не знаете, у нее картонка в руках.
— Верно,
Дево поцеловал дочь и принялся опять за перо оканчивать давно начатое им сочинение, в котором ученый доктор предполагал объяснить человечеству вечное начало жизни.
— Где же? Кто меня спрашивал? — сказала Елена, вбегая в свою комнату.
— Ждет в передней, — отвечала Анжелика.
— Так просите сюда.
Когда Нишетта вошла, Елена невольно залюбовалась хорошенькою головкою гризетки: ее удивление не ускользнуло от бойкого взгляда нашей приятельницы, и нельзя сказать, чтобы не понравилось ей.
— Я имею честь видеть г-жу Елену Дево? — спросила Нишетта.
— Я Елена, — отвечала дочь ученого доктора.
Анжелика, считавшая исключительною обязанностью всюду соприсутствовать своей воспитаннице, слушала себе хладнокровно, стоя и пользуясь преимуществом толстых женщин складывать на животе руки.
Нишетте очень хотелось удалить эту непредвиденную ею свидетельницу: она понимала, что при гувернантке Елена не решится быть откровенною.
— Я пришла показать вам, — начала Нишетта, — последние фасоны чепчиков, воротничков, рукавчиков…
— Покажите, пожалуйста, покажите, — отвечала Елена, садясь и с любопытством заглядывая в картонку, поставленную Нишеттой на кресло.
— Это вот по только что вышедшему журналу…
— Вы не из магазина ли, что на улице Сен-Тома?
— Нет, — отвечала Нишетта, быстро смекнув, что пришел удобный случай удалить гувернантку, заговорив об Эдмоне, потому что гризетка не сомневалась, что Елена непременно захочет узнать кое-какие о нем подробности. — Я не работаю в магазине, я живу одна. К вам я прислана по рекомендации знакомой вам дамы, г-жи де Пере.
— Так вы от г-жи де Пере? Вы ее знаете? — с изумлением, почти с радостью, воскликнула Елена.
— Очень хорошо знаю, я на нее постоянно работаю уже несколько лет.
— И она именно дала вам мой адрес?
— Да, я прислана от нее.
— Это странно!
— Что странно?
— Послушайте, Анжелика, — сказала Елена, обращаясь вместо ответа к гувернантке, — будьте так добры… у меня есть до вас большая просьба…
— Что вам угодно?
— Потрудитесь сходить к портнихе… я заказала ей розовое платье, а теперь розовый цвет к этому не подходит, так пусть она, если еще это можно, делает мне не розовое, а голубое платье, слышите: голубое… сходите, пожалуйста.
— Сейчас, — отвечала достойная гувернантка, нисколько не подозревая, почему розовый цвет вдруг сделался цветом неподходящим.
— Это не так близко, — продолжала Елена, — но мы не сядем обедать без вас.
Последнее замечание пришлось Анжелике очень по вкусу, и она немедленно стала надевать шляпку.
— Я бы вас не беспокоила, послала бы человека, — шепнула ей Елена, — да боюсь, что-нибудь перепутает.
— Как можно человека!
— Вы ведь любите чепчики? — тихо и вкрадчиво напевала ей Елена.
— А вам что?
— Нет, любите?
— Да, люблю, а что?
— Так, я только спросила.
«Купит мне чепчик! — подумала Анжелика. — Только бы догадалась — с пунцовыми лентами!»
И напутствуемая надеждой, почтенная гувернантка понеслась на всех парусах к портнихе.
«Дела идут хорошо, — подумала Нишетта. — Девочка влюблена, заметалась…»
И гризетка открыла картонку.
— Садитесь, — сказала Елена, — так будет удобнее.
С этими словами она придвинулась к Нишетте и взяла картонку.
— Вот ночные чепчики с розовыми лентами, — сказала Нишетта. — Розовый цвет вам, кажется, нравится?
— Так вы работаете на г-жу де Пере? — начала допрашивать Елена.
— Да, — отвечала Нишетта и в то же время подумала: «Вот оно!»
— Сколько ей, вы думаете, лет?
— Она еще очень молода; ей всего тридцать девять лет, но никто этого не скажет, — отвечала Нишетта, делая ловкий поворот разговора, — хотя ее сыну уже двадцать три года.
— Так у нее сын есть? — спросила Елена, устремив, по-видимому, все внимание на ночной с розовыми лентами чепчик.
— Как же! — отвечала гризетка. — И какой добрый! Какой прекрасный, умный молодой человек! Мать им не надышится!
— Вы его тоже знаете? — сказала Елена несколько уже дрожащим голосом.
— Знаю; я так часто вижу его у г-жи де Пере…
— Очень миленький чепчик, — перебила Елена, стараясь показать, что предшествовавший разговор интересовал ее очень мало.
— Угодно вам будет примерить? — сказала Нишетта, вставая.
— Позвольте.
— Как он вам, к лицу? — заметила Нишетта, посмотрев в зеркало на Елену.
— Что это стоит?
— Самая безделица. Сойдемся в цене, когда вы выберете все, что вам понравится.
Елена сняла чепчик, отложила его в сторону и села.
— Что у вас еще есть?
За этим вопросом последовал новый осмотр картонки.
Нишетта остерегалась первая заговорить об Эдмоне, притом же она была уверена, что Елена спросит, не утерпит; так оно и случилось.
— Чуть ли отец мой не знает Эдмона де Пере, — сказала Елена.
— Ну да, Эдмон! Его Эдмоном зовут! — подхватила Нишетта. — Разве я называла вам его по имени?