Эльфы средней полосы

Манов Юрий

Что ж, Дина оказалась девушкой современной, к предложению осмотреть ленинский шалашик изнутри отнеслась благосклонно, правда, в соитии показалась несколько холодноватой, хотя, возможно, это последствие купания. И еще поинтересовалась на обратном пути, много ли юных дев приглашал я осматривать этот шалашик? Что?! Претензии?! Первая ссора влюбленных голубков?

Братец позвонил, когда народ начал играть в бутылочку на раздевание. Едва услышав его голос, я понял: что-то случилось. Осторожно освободился от объятий королевы курса и отошел в сторонку. Братец всхлипнул и сказал, что лежит в больнице.

Когда я сказал про братца и больницу, все вскочили на ноги, всем своим видом показывая, что готовы хоть сейчас мчаться

и спасать моего единственного родственника. Если нужно – сдать кровь для переливания, а также кожу, костный мозг для пересадки, если понадобится – органы. Я предложил компании догуливать и поцеловал на прощание Дину. С собой ее решил не брать – не тот случай.

Гайцов мне по дороге, к счастью, не встретилось, через сорок минут я был на месте.

Интересно, почему наша медицина до сих пор считается бесплатной? Даже в «травме» с меня сразу стали вымогать. Хотя сам виноват – подъезжать к больнице «Скорой помощи» на такой тачке… Не надо дразнить гусей. Одарив купюрами различного достоинства всех встреченных на пути – от дежурного врача до поломойки, – я наконец оказался в палате братца. Ну и рожа у тебя, Шарапов… Морда разбита, под глазом здоровенный фонарь, ноздри распухшего носа заткнуты ватными тампонами. Слава богу, кости целы, а я-то боялся, что разбился мой непутевый братец на «Харлее». Ведь не хотел покупать, да братец упросил. Разве откажешь? Родная ведь кровь. И поведал мне братец, что нет у него больше «Харлея», Муня отнял.

* * *

Про Муню надо сказать особо. Он появился в нашей школе в восьмом классе. Где-то в захолустном райцентре сгорел детдом, вот детдомовцев и перевели в городской интернат и расписали по школам. Двое попали в наш: Лена Синичкина – маленькая забитая сиротка – и Коля Мунин. Едва он вошел в класс, все заржали, ибо такую морду вряд ли где еще увидишь. Это потом боксер и депутат Валуев появился на телеэкранах, а до тех пор мы и не знали, с кем Муню сравнить. Но ржали мы недолго, уж слишком сурово новый одноклассник на нас глянул из-под надбровных дуг, да и росточком он удался – на голову меня выше. Только Сашка Захаров дольше всех закатывался и даже обозвал его питекантропом. Именно Сашку Муня и отлупил на первой же перемене. Отлупил он потом многих, в том числе и меня, но одноклассники ему быстро надоели, какой интерес связываться с мелочью, и Коля принялся лупить выпускные классы.

Ну да, его вызывали к директору, он вечно состоял на учете в детской комнате милиции, его даже выгоняли из школы, правда, сразу принимали обратно, потому что сирот обижать нельзя, завели несколько дел и хотели посадить в колонию для несовершеннолетних. Муне все было нипочем. На переменах он курил в туалете, а после уроков с такой же шпаной тусовался у гастронома и сшибал у прохожих мелочь «на бормотушку». Естественно, уроков Муня никогда не учил, да и к доске его не вызывали. Потому что и говорил он по-уродски, то гундосит в нос – ничего не разберешь, то рычит.

Несмотря на это Колю все-таки довели до девятого класса (молодого историка, который только заикнулся на педсовете с предложением оставить Муню на второй год, училки чуть было не порвали в клочья) и определили в ПТУ. Там Муня отлупил самую борзую шпану, после чего сам ее возглавил. И мы уже обходили местный гастроном за километр, а если родители посылали за продуктами, предпочитали съездить пару остановок на автобусе в соседний продмаг, нежели встречаться с Муней.

Потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться: Муню посадили. Через год он появился у гастронома снова, но уже в наколках. Следующий срок был побольше, и статья суровее. Но ведь государство у нас гуманное, как не пожалеть сиротку? По словам братца, теперь Муня обретался с такой же уголовной шпаной на пустыре за ремзаводом, а когда я спросил, какого хрена братца туда занесло, тот потупился и признался, что «хотел «Харлея» в деле проверить». Вот и проверил.

Ладно, оставим эмоции в стороне, займемся восстановлением справедливости. По идее, можно было просто набрать номер замначальника нашего РОВДа, и доблестные менты сегодня же закроют Муню в СИЗО. И статью нарисуют – мало не покажется. Можно позвонить директору ЧОП «Медведь» Игорю Алексеевичу и парой слов обрисовать задачу. С недавних пор у нас с «Медведем» очень тесные и дружеские отношения, а ребята там крепкие и вооруженные. За решетку не посадят, но бока намнут, и пару месяцев он точно будет ссать кровью. Будь кто другой, я так бы и сделал. Но Муня…

К Муне у меня были личные счеты. Очень хотелось напомнить ему «школьные годы чудесные», синяки и многие километры пути в обход гастронома. Ну и за братца, конечно, пусть ответит.

Был ли у меня план, когда я ехал к ремзаводу? Да не было особо плана. Просто очень хотелось поглядеть в глаза Муне, когда мой ангел-хранитель схватит его за глотку. Я погладил медальон на груди и еще сильнее нажал на педаль газа.

Искать Муню долго не пришлось. Сначала я услышал характерный рев мотоциклетного движка – «Харлей» хрен с чем спутаешь, потом увидел и всю компанию уголовных типов. Муня сидел на мотоцикле и накручивал ручку газа. Видно, глухой его рев ему очень нравился.

Я вышел из машины. Пара Муниных «шестерок» отделилась от компании и двинулась ко мне. Вряд ли чтобы просто поговорить, иначе зачем медальону у меня на груди так вибрировать? Орр показался, когда эта сладкая парочка подошла вплотную. Да, на Муню явно не тянут, но очень стараются на него походить – бритые черепа, походка косолапая – вразвалочку, мутный взгляд кровожадных дебилов. Правда, выражение глаз, едва мой зловещий ангел-хранитель на белый свет явился, поменялось. Ужас увидел я в глазах этих еще секунду назад уверенных в своем абсолютном превосходстве долбойоппов. В общем, обосрались ребята по полной программе. И очень правильно сделали, между прочим, потому что Орр мой суров, и единственный шанс отделаться при встрече с ним малой кровью – очень сильно испугаться и сделать ноги. Или же попытаться спрятать голову в песок, как экзотическая птица страус. Но отморозки просто испугались, и когда стальные лапы орка ухватили их за шеи и придали очень мощное ускорение навстречу друг другу, лишь охнули в унисон. Бритые черепа ударились друг об друга с глухим стуком, когтистые лапы разжались, отморозки повалились в грязь.

А Орр, словно и не заметив инцидента, быстрыми шагами направился к Муне, оставшемуся в одиночестве, – видимо, смекнула мунинская братва, что здесь им не светит… Я вытащил из пачки сигарету и, торопясь, прикурил, стараясь не пропустить ни малейшей детали предстоящего действа. До сих пор Муня только бил. Теперь ему предстоит быть битым. Как ему это понравится? Или же вдарит сейчас по газам, и лови его, свищи его…

Но Муня отступать не собирался. Он спокойно слез с мотоцикла и медленно, вразвалочку двинулся навстречу Орру. Враги приблизились вплотную, остановились, внимательно разглядывая друг друга, вдруг громко зарычали (оба!), сделали шаг навстречу и… обнялись.

Такого я ну никак не ожидал! От удивления аж сигарету выронил. Мой верный телохранитель обнимался и терся щекой о щеку ужаса моих юношеских лет. Ничего не понимаю!

А Орр уже волок Муню ко мне:

– Хозяин! – сияя от счастья, прорычал орк. – Великое счастье Орра! Орр нашел брата Тарра!

Ничего еще не понимая, я переводил взгляд с орка на Муню. И вдруг заметил, что они похожи, очень похожи. Та же гориллообразная фигура, те же мощные надбровные дуги, скулы, руки до колен… Только мой Орр покрупнее будет и зарос шерстью, а Муня выбрит, в грязных джинсах, сапогах кирзовых, в фуфайке и в наколках. Но на мордах у обоих – блаженство.