Эликсир жизни

Векшин Николай Л.

Так вот, эта самая Судихина, узнав что Инга прописана в Москве у родителей и не хочет оттуда выписываться, сумела так организовать заседание профкома (а организаторские способности у нее, надо признать, потрясающие), что для получения квартиры мне было предложено … развестись. Инга не хотела выписываться, чтобы не терять московскую прописку. Кроме того, предоставляемая жилплощадь была маловата для нашей большой семьи (не было даже 9 кв. м на человека, не говоря уже об отсутствии 20 кв. м за мою кандидатскую степень).

Многие люди в Институте были возмущены действиями профкома и пытались мне помочь, но Судихина стояла насмерть. Поскольку Инга разводиться, само собой, не захотела, то возникла патовая ситуация. Профком отправил список распределенных квартир в Исполком. Увидев, что моей семьи в списке вообще нет, Исполком вернул бумаги обратно в профком на пересмотр. Тогда Судихина и сотоварищи начали обрабатывать меня на тот предмет, чтобы не

претендовал в этот раз, так как вскорости дадут квартиру из резерва. Я наивно согласился. Но Инга разведала, что никакой квартиры в резерве нет, то есть нас пытаются надуть. Тогда я взял топор, выломал замок в исполкомовской квартире и с помощью Геры и Андрея перебросил в нее все семейные пожитки и мебель. Профком смирился с этим фактом и распределил квартиру мне. Но Судихина затаила обиду.

В новой квартире постепенно тоже накопились тараканы, пыль и шерсть, но все-таки не сразу. Поэтому на некоторое время я от астмы малость оклемался. Когда вселялись, одна из дочерей (ей было пять лет) наивно спросила: «Папик, а когда вы с мамой умрете, в этой квартире будем жить мы?». Я не знал, смеяться или плакать.

Эскадрилья

В Биогавани я был легендарным папашкой, знаменитым среди жителей, как местная достопримечательность, на которую можно показывать пальцем. Представьте себе картину. Идет по улице небритый мужчина в расцвете сил. На плечах у него сидит упитанный бутуз, обхватив его за шею ручонками и пуская слюни ему на темечко. За левую его руку держится малышка в клетчатой юбочке, а за правую – малышка постарше, в цветастом сарафанчике. А сзади, ухватив его за края куртки, пристроились еще две девчушки: одна черненькая, а другая беленькая, обе в школьной форме. И вся малышня, перебивая друг дружку, громко делится с отцом последними новостями.

Таскались мы через весь город, так как Инга установила, что самый лучший детсад и самая лучшая школа находятся как раз на противоположном конце города. Когда по дороге хотелось передохнуть, я начинал с детьми игру в «самолетики»: ссаживал с плеч сынулю, отцеплял от себя девчушек и командовал: «Эскадрилья, вперед!». Тут все пятеро растопыривали руки (крылья), начинали гудеть «у-у-у!» (моторы) и бежали вперед наперегонки (какой самолетик самый быстрый).

Иногда приводил всю компанию к себе на работу и показывал оптические приборы. Ньютоновский опыт по разложению света призмой в цветной спектр приводил малышню в восторг. «Папик, а когда после дождика в небе возникает радуга, то где же там призма или монохроматор?», – спрашивала старшая дочка. Когда дети смотрели в микроскоп на живую клетку, то восхищенно восклицали: «Ух, какая красивая!». Разглядывали клеточное ядро, в котором ДНК была окрашена, и удивлялись: «Как же в маленькой ДНК помещаются вся сведения о живом организме?». Они наблюдали в клетке многие сотни митохондрий и спрашивали: «Эти малюсенькие точечки правда дышат?». Я пояснял: «Не только дышат. Они утилизируют с пользой энергию биохимических веществ и делают многое другое. Они также участвуют в старении клеток».

Старшая дочка по натуре была врожденный педагог: деловито выстраивала младших в шеренгу и с упоением командовала. Причем, всегда имела неординарные ответы на все жизненные вопросы. Например, сидит малышня за столом, уплетает кашу. Старшая строго спрашивает сестренку: «Ты зачем в ухе ковыряешь?». Та, продолжая ковырять, оправдывается: «У меня там чего-то щекочет». Старшая глубокомысленно заявляет: «Значит, у тебя там кузнечик или таракан».

Или вот еще сценка. Дети смотрят по телеку «Спокойной ночи, малыши», мою любимую передачу. Да-да, я не оговорился, мою любимую. Во время нее в доме воцарялись тишина и покой, а родители получали 15 минут свободы. Малыши смотрели на телеэкран во все глаза и мучались невозможностью запрыгнуть в телевизор, чтобы самим поучаствовать. Когда Каркуша нравоучительно прокаркала: «Чтобы научиться многому, беритесь по очереди за немногое», лопоухий песик Филя мудро заметил: «Многому учиться и многому научиться – не одно и то же. Не имеет значения, учен ты или невежественен, ибо в обоих случаях есть чему поучиться». Тут одной из моих малышек вдруг пришел в голову вопрос, на который непременно нужно было срочно получить ответ; и она в задумчивости спросила вслух, обращаясь как бы ни к кому персонально, но сразу ко всем: «А откуда берутся щенки?». Вопрос поставил в тупик всех зрителей, и они дружно обернулись ко мне. «Щенки рождаются у собак, как дети у людей», – объяснил я. Старшая, на правах будущей учительницы, тут же поправила меня: «Папик, ну какой ты глупый! Собаки откладывают яйца!». Я как сидел на стуле, так с ним и свалился на пол от хохота. Потом, перестав смеяться, придумал (но не озвучил) такой афоризм: «Не всем яйцам цыплятами быть».

Вообще по жизни дети были мне не в тягость. Наоборот, я радовался, когда оставался с ними. Мы всегда находили интересное занятие. Они очень любили рисовать. Что рисовали? Дочки – солнышко и цветочки, а сын – чапаевцев и космонавтов. А что рисуют дети в нынешнее время? Девочки – покемонов на подиуме, а мальчики – монстров и голых девочек.

Когда дети подросли, Инга решила отдать троих старших в музыкальную школу. «Зачем куда-то ходить, если дома есть пианино? Сам буду с ними заниматься», – предложил я. «Нет. Ты не профессионал, а самоучка; не сможешь дать полноценное музыкальное образование», – возразила супруга и повела детей в музыкальную школу. Там она записала их в класс виолончели. «У нас же нет виолончели!», – удивился я. «Ничего, купим», – ответствовала Инга. Купили. И малышки стали таскаться с огромной бандурой в футляре, размером больше их самих. Как я и предполагал, энтузиазма хватило не надолго: две дочки бросили заниматься музыкой через пару месяцев, а старшенькая, самая старательная, через год.

Когда нашему сыну исполнилось семь лет, супруга захотела было отдать его на бальные танцы. Тут я не выдержал и заявил, что пятая девочка нам ни к чему. И отвел сына в секцию восточных единоборств «у-шу». Там сначала народу было полно; однако вскоре половина отсеялась за недостатком усердия. Мой сынуля на занятиях выкладывался на 100 %. Причем, у него всё получалось очень органично, как у китайчонка: плавные вкрадчивые движения с резкими выпадами и четкой фиксацией поз. В секции он был самый младший, но тренер выделял его особо и ставил другим в пример. Приходя за ним вечером в конце занятий, я наблюдал как из дюжины ребятишек только трое (и среди них мой) уперто выполняют все движения и приемы «таньда». Большинство же ребят вели себя как на скучной школьной физзарядке. Вскоре сын стал чемпионом Московской области. Я ездил с ним на соревнования и старался морально поддерживать его в боях «саньда». Поскольку сынуля по натуре был горяч, горд, а при поражениях зверел, я постоянно внушал ему: «Пусть поражения сделают тебя могучим, но не свирепым. Свирепый человек отличается от орангутанга только названием. Обучающийся боевым искусствам должен научиться трем вещам: забыть слово „не могу“, видеть бой со стороны, превратить ненависть в добро. В груди пусть бушует пламя, но в голове пусть сияют снежные вершины». Иногда я подшучивал над излишней горячностью сына: «Твой кумир – Жан Клод Вандам Кому Хочешь в Морду Дам!». Поскольку сын внешне чем-то похож на Вандама, то от этих слов он буквально вскипал и начинал меня полушутя-полусерьезно мутузить. Становилось смешно, что малявка пытается меня одолеть. Хотя удары он наносил весьма ощутимые. Я начинал, смеясь, просить пощады: «Не убивай меня, Иванушка-дурачок, я тебе еще пригожусь!». Чем вызывал взрыв новой серии ударов. Приходилось сдаваться.

Теперь парнишка вырос, и шутить с ним опасно. Когда я все-таки начинаю подшучивать: «И вырос из маленького пенька большой дуб…», он гневно сверкает очами, но клубов огня и дыма из ноздрей не выпускает. Юноша получился более-менее сдержанным. Как вырастить из мальчика настоящего мужчину? Научить его произносить слово «нет» и приучить не обижаться, когда это слово произносят другие. Был бы сын орел, а вершину сам выберет. Юноша должен научиться выслушивать советы и потом самостоятельно принимать решения. Хотя, если позволить сыну всё решать по-своему, то когда-нибудь женится на танцовщице или стриптизерше.

Авария

У начинающего автомобилиста передние колеса едут вперед, а задние – назад. Именно такое случилось со мной, когда впервые сел за руль. Занятия в автошколе шли полгода, но реально накатанных часов получилось всего 20. Инструктор под конец заявил мне: «Такого бестолкового ученика вижу впервые. Никаких шансов получить водительские права! Вам бы не руль в руках держать, а собачий хвост!». Я не обиделся: «Не вижу проблемы. Шофер – тот же извозчик, только его телега подороже». И вместе со всей группой пришел на экзамен по вождению. Гаишники были не в настроении и заваливали всех одного за другим. Подошла моя очередь. Терять было нечего. Поэтому я не мандражировал, как другие, а спокойненько рванул с места, дав газу, а потом круто развернулся, где указали. Гаишник-начальник заметил сердито: «Что-то уж больно лихо едем! А правила кто будет соблюдать?». Я воскликнул весело: «Так с Вами ж меня за нарушение никто не оштрафует!». Гаишники рассмеялись. Из всей группы я оказался единственным, кто сдал с первого раза.

Уверовав в свой водительский дар, я тут же купил на авторынке старенький «Москвич» и стал на нем лихо мотаться по городу, отвозя детей в школу, а супругу на работу, по магазинам и на огороды, которых у нас было три. Инга садилась на переднее сиденье и поминутно давала ценные указания: «Поверни в другую сторону! Не гони быстро! Тормози!». На счет «тормози» указание было, в принципе, ценное: тормоза были слабые; приходилось нажимать педаль два-три раза, чтобы тормоза сработали. Нужно было поменять главный тормозной цилиндр. Этим я и занялся в один из выходных. В тот день у Инги как раз был День рождения.