Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии
Шрифт:
• опыт субъекта в его определенной телесной облеченности отражает пространственно-временное состояние мира, его процессуальность. «Тело – это организм, состояния которого регулируют наши возможности познания мира… Стремясь осмыслить телесный опыт, мы должны вовлекать в свое рассмотрение аспекты всей пространственно-временной организации мира, отражающиеся как в зеркале в телесной жизни… В определенном смысле всё находится везде во всякий момент времени. Ибо местоположение любого тела затрагивает аспекты его любого другого местоположения. Всякое пространственно-временное положение отражает как в зеркале весь мир» [274] ;
274
Whitehead A. N. Science and the Modern World. Cambridge: The University Press, 1953. P. 113–114.
• событие связи субъекта с объектом имеет настоящее (отражает способы действия и поведения сегодняшних объектов),
Итак, когда мы говорим о времени как становлении, что идет от гераклитовского образа «панта рей» («все течет»), или о гегелевском «созерцательном становлении», время в этом моменте «ускользающего сейчас» непосредственно связано с пространством. По Гегелю, время есть «снятое пространство», а пространство есть «снятое время». Момент диалектического снятия есть момент одновременно преодоления и сохранения. Снятие – это мощный философский термин.
Смысл в том, что в ускользающем времени, в моменте «сейчас», в его глубине, толщине составляющего его будущего и прошлого содержатся элементы пространственной организации. Момент времени снимает эту пространственную организацию. И когда мы рассматриваем живое существо, положим, того же паука Гераклита, которое встроено в свое окружение, весь его телесный опыт отражает пространственно-временное состояние мира, весь мир в его процессуальности. Тонкие нити, которые тянутся от паука, отражают локальную, более отдаленную и даже, быть может, глобальную пространственно-временную ситуацию в мире. И тогда все проблемы пространства становятся временными, а все временные проблемы – пространственными.
И это опять-таки наш феноменологический опыт или же это наше синергетическое видение, когда мы можем, анализируя нынешние пространственные конфигурации структур, усмотреть элементы прошлого и элементы будущего структур в их сегодняшем, наблюдаемом нами состоянии. Мы можем увидеть элементы прошлого, которое было и никуда не исчезло. И элементы будущего, которое придет как множественность возможностей, как веер доступных для реализации форм бытия. Эта множественность возможностей уже подспудно содержится в настоящем, уже дана сейчас. Нужно только научиться ее видеть.
И само пространство становится моим пространством. Это – чисто эндофизический взгляд. Это мой дом, в который встроена моя память и мое будущее; границы моей телесности простираются в дом, и дом, поскольку он создан мною, проникает в меня. Об этом писал Гастон Башляр в своей работе «Поэтика пространства»: «Я вхожу в пространство из него самого, оно не является больше для меня внешним».
Аналогично можно сказать, что я вхожу и в это время выхожу из него самого, потому что это время есть поток моего собственного восприятия и поток моего собственного мышления, который я могу анализировать и с точки зрения ускользающего настоящего, и с точки зрения моментов, которые одновременно и бесконечно пусты, и бесконечно полны (ибо касаются вечности). Именно поэтому Гёте прав, восклицая: «Мгновение. О, как прекрасно ты, повремени!». И не менее прав Уильям Блейк, показывая, что значит «держать бесконечность в ладони, и вечность вместить в один час». Я сливаюсь с длительностью, которая состоит из моментов, лишенных длительности, я попадаю в кадр восприятия, где ничто не происходит и поэтому происходит всё. И я окунаюсь в саму связь времени и пространства, в которой время обладает протяженностью, а пространство длится, и всё сливается в опыт моего сознания.
Глава 10. Синергизм энактивного ума и среды его активности
Мир, который меня окружает, и то, что я делаю, чтобы обнаружить себя в этом мире, неразделимы. Познание есть активное участие, глубинная кодетерминация того, что кажется внешним, и того, что кажется внутренним.
10.1. Структурное сопряжение
Сложная система, в том числе и такая, как человеческое сознание и тело, одновременно и отделена от мира, и связана с ним множественными прямыми и обратными связями. Она операционально замкнута. Ее граница подобна мембранной оболочке, которая является границей соединения/разделения, слияния с окружающей средой и отделением от нее. «Независимость и зависимость от окружающего мира не являются взаимоисключающими признаками системы, но при определенных условиях способны усиливать друг друга» [275] , – отмечает Н. Луман. Мембрана позволяет системе быть открытой миру, брать из окружающей среды нужные вещества, энергию и информацию и быть обособленной от него, во всех своих трансформациях и превращениях поддерживать свою целостность, сохранять свою идентичность. Рост сложности систем в мире означает рост степени их избирательности.
275
Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. С. 67.
Выражаясь образным языком, сложная система, возникнув и развиваясь, испытывает мир, тестирует, бросает ему вызов, но и мир оказывает влияние на нее, тестирует, что же «хочет» в него встроиться и возможно ли это. И сложная система, и окружающая среда обоюдно активны. Система должна быть достаточно гибкой, подвижной, чтобы процесс их взаимного тестирования не завершился ее распадом. Если этого не происходит, то в результате они оказываются взаимно структурно подогнанными, адаптированными друг к другу. Система активно приспосабливается к окружающей среде, которая, в свою очередь, также видоизменяется как бы «навстречу ей». Процесс налаживания их сосуществования, обустройства их совместной «жизни» в экологии и теории сложных систем называют процессом коэволюции, результатом этого процесса является структурное сопряжение сложной системы и среды (в живой природе – организма и среды его обитания), а внутренним механизмом – энактивизм, вдействование системы в среду. То, что и познающее существо в среде и сама среда его активности обретают новые качества, может рассматриваться как метасистема. Иными словами, это означает достижение эффекта их синергизма. Результат их взаимодействия не выводим из свойств их обособленного существования до образования целостной системы.
Если мы рассматриваем когнитивную активность телесно определенного сознания человека, можно говорить о структурном сопряжении субъекта и объекта познания, об их неразделимости. По словам У. Матураны, «мы, человеческие существа, не существуем в природе, природа возникает с нами и мы сами возникаем в ней, поскольку мы объясняем тот способ, каким мы существуем, поскольку мы действуем как наблюдатели».
Специалисты в области философии сознания говорят ныне об исследовании феноменов сознания, свойств и паттернов, описывающих именно «мой опыт в этом мире», их называют «квалия сознания», утверждают необходимость построения «методологии от первого лица» (Варела). Феноменология духа связана с феноменологией тела. Мир, как он проживается и переживается мною здесь и сейчас, – это мой опыт в его пространственно-временной определенности, в его ситуативности, в его телесностной обусловленности. Телесный опыт простирается за непосредственные границы человеческого тела в окружающий мир (по Я. фон Икскюлю, Umwelt), который строит тело-сознание, бытийствуя в нем и обустраивая его по своему собственному разумению.
Даже у Гегеля, который занимался, казалось бы, изучением чисто идеальных содержаний сознания, можно найти любопытные мысли о чувственном сознании (das sinnliche Bewusstsein) или о воспринимающей душе (die empfndende Seele), которые движутся в телесном круге. В «Философии духа» он писал, что для ощущающей души нет различия внутреннего и внешнего, объективного и субъективного, это различие появляется для рассудочного сознания (das verst"andige Bewusstsein). «Процесс восприятия вообще есть здоровое соучастие индивидуального духа с его телесностью. Чувства есть простая система специфицированной телесности» [276] . Гегель говорит о существовании круга телесности, в котором движения моей души непосредственно превращаются в движения моего тела. «Этот круг, эта ограниченная сфера и есть мое тело… Через эту природу моего тела становится возможным и необходимым отелеснивание моих ощущений – движения моей души непосредственно становятся движениями моей телесности» [277] . Отношение души и тела, о форме которого много размышляли и Декарт, и Мальбранш, и Спиноза, и Лейбниц, Гегель называет содружеством или общением (die Gemeinschaft). Телесность свойственна многим проявлениям субъективного духа. Он говорит о телесности голоса, об индивидуальной тотальности и всепроникающей силе души в спящем теле, о телесности смеха как согласия субъекта с самим собой и о телесности боли как разорванности ощущающего субъекта.
276
Hegel G. W. F. Philosophie des Geistes // Hegel G. W. F. S"amtliche Werke in 20 B"anden. B. 10. Stuttgart: Frommanns Verlag, 1929. S. 126.
277
Hegel G. W. F. Philosophie des Geistes // Hegel G. W. F. S"amtliche Werke in 20 B"anden. B. 10. Stuttgart: Frommanns Verlag, 1929. S. 138.
Жить, познавать и творить означает быть целым, сохранять свою самотождественность. Механизм поддержания самого себя – это круговая причинность или, как его называет Ф. Капра, сетевой паттерн [278] . Телесное сознание не только организует само себя, но и само на себя ссылается, строится через отношение самореферентности. Оно не просто черпает информацию из внешней реальности, но и создает новые связи внутри самого себя, а также связи себя со средой, одновременно отделяющие его от среды и встраивающие в нее. Оно «не обрабатывает информацию, но, наоборот, творит некий мир в процессе познания» [279] .
278
Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. Киев: София; М.: ИД «Гелиос», 2002. С. 114.
279
Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. Киев: София; М.: ИД «Гелиос», 2002. С. 295.