Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии
Шрифт:
Принцип партиципации и взаимного участия в деятельности друг друга справедлив не только для процессов восприятия, но и для творческой активности человека, преобразования им мира по своему собственному усмотрению и в соответствии со своими собственными эстетическими предпочтениями. Укладка камней должна происходить в соответствии с природой вещей, с их внутренними свойствами, с тем, как они «знают» самих себя. «Возводя стену, – говорит Авата Дзюндзи из гильдии Ано-сю, – нужно слушать камни: они знают, куда хотят лечь [выделено мною. – Е.К.]. Так всегда говорили мастера – умельцы гильдии Ано-сю. Если мы будем делать свое дело как положено, следуя этому совету, наши стены никогда не упадут, даже при наводнении или землетрясении. Каменные стены, выложенные членами гильдии, пережили даже Великое хансинское землетрясение 1995 года, которое нанесло ужасающий урон другим строениям… Люди живут несколько десятков лет, а хорошая каменная стена должна простоять века. Ясное дело, нам нельзя работать небрежно» [298] .
298
Ниппония. 2001. № 17.
Итак, восприятие активно и деятельно, оно энактивно. Луч восприятия когнитивного субъекта высвечивает только что-то из предоставленных миром возможностей, только избирательно, сообразно природе его телесного устройства и двигательным возможностям как представителя определенного биологического вида, накопленному им индивидуальному опыту, установкам восприятия. Воспринимающий активен, он сам в значительной мере определяет то, что он увидит, услышит, почувствует. Предоставление возможностей (для проявления свойств мира) происходит и со стороны когнитивного субъекта.
Субъект с каждым познавательным шагом как бы забрасывает впереди себя мостик, настил, связанный из волокон предыдущих восприятий; мостик позволяет ему ступить в стихию многообразной воспринимаемой им реальности, первоначально сориентироваться и сообразоваться с ней. Но за спиной мостик не исчезает и не разбирается, он затвердевает во все более прочную и упругую, беспрерывно наращиваемую лестницу.
Здесь, по идее, можно возразить: активность когнитивного субъек та здесь везде понимается очень ограниченно или вообще метафорически; да, он отрезает свой кусок торта – но не печет сам торт. Он размечает реальность для себя, как сеткой в поле зрения прицела, но разве от прицеливания меняется физическим образом реальность сама по себе, реальность для всех других?
В широком временном масштабе, в каком происходит истирание мраморной ступени от миллионов шагов до видимой лунки, – может меняться. Исторический процесс эволюции жизни – это взаимное приспособление познающих живых организмов и среды их обитания, их взаимно согласованное развитие, коэволюция.
Таким образом, когнитивный субъект и окружающая его среда связаны посредством взаимного предоставления возможностей, которые определяются складывающейся ситуацией познания. Или, иначе, их связь определяется их постоянным взаимным испытанием, обоюдной пробой. Это взаимное предоставление возможностей и взаимное испытание и есть подлинное энактивное познание.
Глава 11. Познающее тело – энактивный ум. Оператор автономии и самосозидания
Познавая природу, мы в особо утонченном смысле познаем себя.
Тело человека – наилучшая картина его души.
Сергей Павлович Курдюмов, мой Учитель, строя модели синергетики и развивая синергетическое видение мира, всегда с особым трепетом относился к возможности приоткрыть – с помощью синергетики – завесу над тайной феномена человека и его тела и сознания [299] . Рассматриваемые мною в этой главе новый энактивный и телесный подходы к пониманию человеческого сознания как эпифеномена над отношением «мозг – тело – окружающая среда» может помочь нам в раскрытии сложных внутренних механизмов работы сознания.
299
О наших совместных находках см.: Князева Е. Н., Курдюмов СП. Основания синергетики. Человек, конструирующий себя и свое будущее. М.: КомКнига, 2006.
11.1. Дэвид Юм как предшественник концепции энактивного ума
В «Трактате о человеческой природе» Юм последовательно продвигался в направлении обоснования натуралистической концепции человеческой природы. Он полагал, что все аспекты жизни человека, и когнитивные, и нравственные, и эстетические можно объяснить с натуралистической точки зрения.
Проект Юма – это, как он сам его называет, «экспериментальная философия», т. е. философия, основанная на опыте. «Если наука о человеке (science of man) является единственным прочным основанием других наук, то единственное прочное основание, на которое мы можем поставить саму эту науку, должно быть заложено в опыте и наблюдении» [300] . Сущность ума также неизвестна нам, как и сущность внешних тел, и в познании ума мы не можем выходить за пределы опыта. Ведь все наши привычки основаны на опыте. Опыт является и начальным, и конечным пунктом всех наших рассуждений о познании.
300
Юм Д. Трактат о человеческой природе // Юм Д. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1966. С. 82.
Юм усомнился в существовании жесткой границы между человеком и животными и высказывался в защиту положения, что звери также наделены богатой гаммой эмоций, чувств, впечатлений и даже мышлением. «Не только люди, но и животные обладают способностью мышления и рассудка (reason)» [301] , – полагает он. В наши дни Э. Томпсон, коллега и соавтор Ф. Варелы, заложившего фундамент для динамического энактивистского и телесного подходов в когнитивной науке, отстаивает положение о сильной (или глубокой) непрерывности жизни и ума, поскольку существуют единые образцы самоорганизации, свойственные и жизни, и уму. «В науке о сознании, – поясняет Томпсон, – предположение, что жизнь служит прообразом ума, а ум принадлежит к жизни, было названо тезисом о сильной непрерывности жизни и ума… или, как я предпочитаю называть это, о глубокой непрерывности жизни и ума. Согласно этому тезису, жизнь и ум разделяют набор базисных организационных свойств, и организационные свойства, характерные для ума, являются обогащенной формой тех свойств, которые фундаментальны для жизни» [302] . С позиции современной теории сложных систем можно говорить о сквозной непрерывности – непрерывности неживого, способного к самоорганизации, самодостраиванию, демонстрирующего свойства квазижизни (вихри, ураганы и т. п.), жизни, построенной на началах автопоэзиса, и ума (ментального). Динамика природы, самоорганизующейся неживой природы и гомеостатически устроенной живой природы, подобна динамике ума.
301
Юм Д. Трактат о человеческой природе // Юм Д. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1966. С. 285.
302
Thompson E. Mind in Life. P. 128.
То, что у Юма высказывается как догадки или намеки, становится ныне краеугольными камнями для неклассической эпистемологии и динамического энактивистского подхода в когнитивной науке. Прежде всего, это юмовское ощущение недостаточности картезианской дихотомичной и рационалистической философии, с позиции которой познание представляется формой абстрактного рассуждения, происходящего в бестелесном царстве ментальной субстанции. Юм говорит о единстве (или союзе) ума и тела и о том, что мы не должны отделять вопрос о субстанции ума от вопроса о причине движения. Мышление и движение «постоянно бывают связаны друг с другом… Движение, может быть, действительно является причиной мышления и восприятия» [303] .
303
Юм Д. Трактат о человеческой природе. С. 362.
Энактивистская когнитивная наука сегодня принимает в качестве одной из исходных посылок недостаточность репрезентатистской теории восприятия, а также вычислительной теории познания, строящейся на метафоре «мозг как компьютер». Складывается убеждение, что неправомерно рассматривать мозг по аналогии с компьютером и смотреть на процесс познания как на вычислительные манипуляции внутренними ментальными репрезентациями. Ум требует тела и возникает во взаимной игре мозга, тела и окружающей среды. Ум проявляется в способности движения и взаимодействия с реальным миром, а также в адекватном ответе на изменяющиеся условия внешней среды.
Телесность познания при этом понимается так, что всякий когнитивный агент как-то физически, телесно встроен в мир. Более того, сам факт обладания определенным телом определяет различия в способах познания мира. Телесное действие конституирует восприятие и познание. Благодаря своей телесной активности когнитивная система энактивирует мир смыслов, выделяет контур своей среды. Проблема смысла становится не просто проблемой познания, а проблемой существования в действии.
Юм развивает достаточно глубокую теорию ума человека как пучка различных восприятий (the bundle theory of mind). Он сторонится метафизических спекуляций и говорит, что каждый человек в его познавательных, умственных свойствах есть «не что иное, как связка или пучок (bundle or collection) различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении» [304] . В этой своей теории Юм по сути дела движется к пониманию ума (человеческого Я) как автопоэтической системы, т. е. системы, производящей саму себя, постоянно достраивающей и поддерживающей саму себя. Главными признаками автопоэтической системы, согласно теории У. Матураны и Ф. Варелы, является ее организационная (операциональная) замкнутость и структурное сопряжение с окружающей средой. Компоненты автопоэтической системы являются одновременно и причинами и следствиями их собственной организации; они соединены по принципу циклической причинности. Понятие автопоэтической организации формирует ядро энактивистского подхода к пониманию Я (воспринимающего и действующего ума) как живой системы (биологически базированная теория познания) и проживающей и переживающей себя в своей субъективности (феноменологический подход к познанию). Юмовская теория ума как пучка может быть интерпретирована как базовая для современного представления об уме как о некоторого рода самоорганизующейся динамической системе. На этой почве сегодня происходит встреча когнитивных наук и феноменологии и осуществляется исследовательская программа натурализованной феноменологии, или, как ее называл Варела, нейрофеноменологии.
304
Юм Д. Трактат о человеческой природе. С. 367.