Эпоха Лоу Кэнэл
Шрифт:
«Фаэршторм — вполне подойдёт для начала, — решило существо, — а если мне не понравится, я всегда успею переименоваться».
С выбором основного облика определиться было несколько сложнее, поэтому оно решило остаться пока в той форме, в которой родилось — просто парящий в воздухе огненный шар. Правда, температуру пришлось слегка снизить, а то стены и пол уже нагрелись до красного свечения и опасно приблизились к точке плавления. Стены-то ему были безразличны, но и призма Шанги начала мутнеть, теряя прозрачность. Фаэршторм взглядом повторно отполировало её, затем криокинезом охладило до комнатной температуры и спрятало внутрь своего тела.
Эта игрушка ему очень
Ему требовался сеанс самоанализа, как человеческому новорожденному требуется купание. Слишком много мыслей одновременно лезло в голову, слишком много вопросов требовало ответа. Несколько секунд Фаэршторм размышляло, что лучше сделать сначала — упорядочить обширные знания, доставшиеся ему от «родителей», или выбраться из подземелья, а потом уже думать, кто оно и что оно? Ему больше импонировал второй вариант, так как пылающие марсиане были по натуре деятелями, а не мыслителями. Однако, не составив полного представления о себе, трудно действовать с максимальной эффективностью.
В итоге оно пришло к компромиссному решению. Собрав свою мысль в узкий луч, Фаэршторм с лёгкостью пронзило им все защиты коллективного разума кубла и дотянулось до одного из старейшин, который считал себя в полной безопасности, поскольку находился в нескольких километрах от арены Шанги. Секунды ментальной обработки хватило, чтобы полностью лишить его собственной воли и превратить в живой телепатический ретранслятор.
— Я думаю, джентлснейки, — шипение было мягче шёлковой удавки, — всем понятно, что теперь я могу сделать это с любым из вас. Или даже со всеми сразу. Я знаю, вы все сейчас ощутили то, что почувствовал ваш собрат, когда его мозги плавились. Так вот — это был очень мягкий вариант. Я могу сделать тот же процесс гораздо мучительнее. Растянуть его на субъективные часы, или даже дни, кто знает… Повторить это с каждым из вас, и смерть каждого транслировать на всех. Миллион смертей для каждого — как вам такая перспектива? И скажу вам, как садист садистам — мне этот процесс доставит колоссальное удовольствие. К счастью для вас, я тварь хоть и злая, но не злопамятная. Я вам даже в некотором смысле благодарно за то, что вы помогли раскрыть мои настоящие возможности. Поэтому предлагаю сделку. Вы возвращаете мне мои приборы и отпускаете на поверхность, а я взамен делаю вид, что ничего такого не случилось. Ну, кроме того, что забираю с собой призму Шанги, в качестве компенсации за потерянное время.
Ответом была волна возмущённого ядовитого шипения, которая не требовала перевода. Купол-ловушка зазвенел, как колокол — на него сверху обрушились многотонные глыбы, разогнанные почти до скорости звука долгим падением в шахте с разрежённым воздухом. Фаэршторм спокойно вскрыло мозг следующего червя. И ещё одного. И третьего. То есть уже четвёртого, если считать старейшину, с которого оно начало. В середине пятого мозгового изнасилования купол проломился, и камни рухнули ему на голову… в смысле, на то место, где у людей голова. Разумеется, их предварительно сделали непроницаемыми.
Только вот Фаэршторм не обратило на них ни малейшего внимания. То есть вообще. Глыбы ударились об огненный шар, разлетелись в пыль — а он как висел на одном месте, так и продолжал там висеть. Вместо того, чтобы подбирать какие-то специфические способы противодействия, или позволить себя размазать, а потом несолидно собираться из отдельных капель — Фаэршторм просто укрепило психокинезом своё тело и зафиксировалось в пространстве.
А через секунду забились в агонии распада сознания сразу двое рептилоидов. И их мучения продлились вдвое дольше.
— В следующий раз будет четверо, — пообещало Фаэршторм семью глотками только что полученных марионеток. — И продлится это уже четыре секунды.
Каменный дождь прекратился. То ли кубло вняло аргументации пылающего монстра, то ли просто закончились «боеприпасы».
— Мы… принимаем твоё требование, — ох, знал бы кто, как трудно было коллективному разуму это выдавить!
— Ну вот видите, как просто. Я и не сомневалось, что вы разумные существа и прекрасно понимаете старое доброе ультранасилие.
— Но Шанги ты не получишь. Верни призму и уйдёшь живым.
— Ох, джентлснейки, ну как вам не стыдно? — очередной червь забился под телепатическим лучом. Правда, на этот раз Фаэршторм не стало доводить до полного разрушения сознания — помучило секунд десять и отпустило. — Пытаться блефовать с существом, которое вас прочитало до глубин подсознания — очень глупая идея. Я же знаю, что сакральным религиозным значением для вас обладает не сам кристалл Шанги, а тот эффект, который он производит. А эффект у вас останется, так как есть ещё одна призма. Будете хорошими мальчиками и девочками, я вам, может быть, и этот верну — через пару веков. А до тех пор продержитесь на одном. Или сопрёте запасной у Хранителей. В конце концов, ритуалы Шанги происходят в подземельях не так часто.
Кубло размышляло почти пять минут. Фаэршторм не подгонял его. Рыбка заглотила наживку — теперь не нужно тянуть слишком резко, иначе сорвётся с крючка. Если слишком нажать — они впадут в истерику и могут наделать глупостей. Пылающий просто слегка подправлял ход мыслей в ключевых головах… точнее, шеях. Наконец, к нему снова обратились:
— Пригаси своё пламя. Оно слишком яркое, никто из нас не может приблизиться, чтобы принести твои приборы.
— А вы их положите в тоннеле, который ведёт на поверхность. Я само подберу по пути. Если же не найду… придётся вернуться и очень серьёзно испортить кое-кому настроение.
— Понадобится время, чтобы это организовать, после всех разрушений, что ты произвёл.
— А я не тороплюсь. Сообщите мне, когда будет готово. Только… не советую использовать это время для подготовки ловушки. Это даже не угроза, просто бессмысленно. Вы же у меня все как под микроскопом.
* * *
Пока кубло делало всё необходимое, чтобы наконец избавиться от опасного гостя, Фаэршторм, как и планировалось, наконец получило возможность заняться «инвентаризацией» своего разума и тела — проанализировать, что же оно собой представляет.
Для начала существо провело сравнение своих способностей с силами обоих «родителей».
Количественный рост был не так уж велик. Фаэршторм вырабатывало примерно триста мегаватт — то есть в шесть раз больше энергии, чем его мужская половинка, в три раза — чем женская, и в два раза — чем они вместе взятые.
Новых способностей тоже не появилось — за исключением пирокинеза, разумеется, который для пылающих марсиан был естествен, как дыхание.
Но зато исчезли некоторые принципиальные ограничения со старых и вроде бы хорошо известных способностей.