Ещё не вечер, господа!
Шрифт:
Дальше опять стало не интересно. Десять листов содержали сведения о проверке жителей города, отбывших наказания за похожие преступления. Результатов проверка не дала. Очередная справка о встрече с осведомителем Сергея так разочаровала, что он даже выругался. Не такой большой город Псков, чтобы в нем невозможно найти группу злоумышленников. Неустроев уловил реакцию подопечного, поднял голову, посмотрел в его сторону и довольно улыбнулся. Конечно, он предполагал, что сын Иннокентия Аристарховича найдет себе место в их отделении и теперь получил подтверждение своим прогнозам.
Тем временем Сергей читал про полицейскую облаву в придорожном трактире «Поворот». О задержании некого домушника по кличке Мякиш. При обыске у него обнаружили совсем новую на вид паспортную книжку на имя Курлова Вениамина Андреевича,
– Получается ты и есть тот самый Курлов Вениамин Андреевич из города Смоленска и тебе держать ответ.
– Нет, господин следователь, еще раз подтверждаю, что книжку я нашел.
– Думаешь у нас других забот нет, как искать Курлова? А ведь прокурор почитай каждую неделю спрашивает. Так, что отвечать тебе.
– Но я не убивал пристава.
– Паспортная книжка изъята у тебя, приметы и возраст совпадают, посему ты и есть Курлов. Я тебя задерживаю и отправляю в камеру.
– Я не убийца! – взмолился Мякиш.
– Грош цена твоим словам.
Наставник позвал Сергея на обед. Тот наотрез отказался и попросил разрешения остаться в кабинете. Неустроев ушел, Очкасов снова окунулся в дело. Федоров сообщал, что Мякиша поместили в камеру с агентом «Шамилем». Тому за ночь удалось выяснить, что Мякиш сожительствует с белошвейкой Клавкой Сутягиной. Любовь требует много денег, а их в городе много не срубить. Клавдия предложила Мякишу поработать в столице. Тот воспротивился потому, как в Петербурге после событий пятого года документы проверяют на каждом шагу. А на него по всей империи стоит сторожевой лист. Тогда Клавка предложила добыть чистую паспортную книжку, даже с указанием другого города. Мякиш согласился, и Клавка взялась за исполнение. Уже совсем скоро от него потребовалось семьдесят рублей. Мякиш отнес к барыге последнее добро, добытое в чужих домах, и расплатился с Клавкой. В тот день, когда случилась облава, он собирался ночным поездом уехать в столицу. «Шамиль» раззадорил Мякиша подсказкой про его Клавку. Она специально добыла книжку на человека, состоящего в розыске. «Шамиль» высказал предположение, что Клавка служит в полиции. Домушник пытался возражать и в оправдание сообщил, что знает к кому Клавка обращалась. Липу она заказывала Печеному, местному часовщику, Печерникову Станиславу Карловичу. Мякиш пытался доказать, что Печеный никак не может быть связанный с полицией. Тогда «Шамиль» предположил, что Печеный и Клавка состоят в любовных отношениях, а его, дурака, подставили, чтобы избавиться.
Федоров два дня не вызывал Мякиша на допрос и за это время узнал, что Печерников Станислав Карлович носит фамилию жены, а его первородная фамилия Шиманский. Участвовал в беспорядках в Москве в 1905 году. На третий день Мякиш сам запросился на допрос. Чистосердечно во всем признался.
Неустроев деликатно дал понять, что рабочий день окончен и подпоручик может идти домой. Но Очкасов попросил разрешения остаться.
– Тогда так, вот тебе ключ, вот пенал и печатка. Дела сложишь в железный ящик, специально приготовил для тебя. Впредь, что касается службы, храни только в нем. Нынче как закончишь, дела и тетрадь положи в ящик, закрой его на ключ, ключ в пенал, а веревку
Очкасов вернулся к своим злодеям и преждевременно полагал, что Печеный и есть тот самый изготовитель фальшивок. Но его ожидало разочарование. Далее вскрылись два полиграфиста из Новгорода, работники полиграфкомбината. Там печатали бланки для паспортных книжек. Учет был строгим, но раз в месяц была выбраковка испорченных бланков. Тем самым существовала возможность хищения. Печати готовил псковский гравер Моисей Габрилович. Бланки заполнял приемный сын Печеного, ученик выпускного класса гимназии. За организацией предприятия стояли революционеры. Они платили немалые деньги за то, что Печеный снабжал беглых ссыльных, а также тех, кого разыскивала полиция паспортными книжками. По ним можно было уезжать за границу.
Очкасов перелистнул последнюю страницу, далее сделал, как велел наставник, и с пеналом в руке двинул на выход. Но Иван Степанович еще целый час учил его уму разуму про сохранение служебной тайны.
На другое утро подпоручик вошел в кабинет, когда Неустроев уже разложил на столе свои бумаги и читал принесенные с собой газеты.
– Через полчаса будь готов задавать вопросы по делу.
Вопросы Очкасова уложились на десяти листах толстой тетради: включали дальнейшую судьбу всех фигурантов, место службы поручика Федорова в настоящее время; касались отношений с департаментом полиции и прочее и прочее; главное место занимали вопросы о тех, кто помогал в разоблачении злоумышленников.
– Привлеченный к сотрудничеству осведомитель, источник, агент – все одно и то же, – начал Неустроев, – называй, как тебе нравится. Главное, чтобы информация от него была своевременной, полной и объективной. Дабы не подвергать расшифровке конкретного человека, его фамилию и имя прикрывают либо одной литерой, либо вымышленной фамилией, либо как-то по-другому. Привлекать человека к сотрудничеству работа кропотливая и не быстрая. Человек должен к тебе привыкнуть, и ты к нему тоже. Он должен понимать, что вы делаете нужное дело. Будешь интересоваться ерундой, собирать сплетни, гоняться за интимными сведениями, твоему человеку это быстро надоест, да и сам измельчаешь. Помнишь, на что «М» обратил внимание? На приметы разыскиваемого преступника. Федоров всегда своих негласных осведомителей просвещал о тех, кто в розыске. Еще «М», поняв с кем довелось познакомиться, проявил инициативу, повел подозреваемого к знакомым. Там и вылезла злосчастная паспортная книжка. Не случись первого сообщения, и неизвестно сколько еще времени Печеный делал бы фальшивки, сколько врагов Отечества сбежало от правосудия.
– Что за личность такая агент «Шамиль»? – спросил Очкасов.
– Называют их по-разному «подсадка, наседка». Мы таких ценных помощников зовем с уважением – «внутрикамерниками». Привлекаем к сотрудничеству тех, кто находится под следствием не по тяжким статьям, либо тех, кто уже получил срок и отбывает в тюрьме наказание. Смотри, как лихо «Шамиль» среагировал на рассказ Мякиша и поиграл на его чувствах.
– И что мне тоже позволено вот так искать агентов?
– Тебе позволено много, но главное не злоупотреби этими возможностями. Для начала попробуй просто найти себе приятеля, способного без мыла в любую щель залезть. Начни знакомство с ним на равных. Сразу представишься, толку не будет. Одно дело необходимость, а другое – свободный поиск. Завтра с утра сходи на городской рынок, понаблюдай за людьми, выбери себе подходящего человека и подружись с ним. Прикинься заезжим приказчиком откуда-то из Новгорода.
В назначенный день Очкасов двинул на городской рынок. Признал правоту Неустроева, ибо образ приказчика был как шапка невидимка. Для продавцов он казался таким же торгашом, и покупатели тоже считали своим. Очкасов походил по рядам, купил семечек и сел на приступок у забора. Взгляд остановился на продавце солеными огурцами. Тот стоял за прилавком с погасшим взором, рядом бочка, а на прилавке пирамида из соленых огурцов. В отличие от других он ничего не выкрикивал, не хватал проходящих за рукава. Ни с того, ни с сего рыночную толчею накрыл зычный голос: