Ещё не вечер, господа!
Шрифт:
Неустроев начал готовить негласный обыск в конторе «Добровольного общества». Надо сначала зафиксировать приход козлиного стада в меблированные комнаты и тут же начинать мероприятие. На случай, ежели кто-то из стада двинется в сторону «Общества», Неустроев предусмотрел дежурство всадника во дворе дома напротив. Даже, если кто-то из стада наймет извозчика, всадник доскачет быстрее и предупредит «домушников».
– Ты бы, Сергей, позвал к нам на разговоры вахмистра Ломакина, – обратился к подопечному майор.
– Ивана Степановича, что ли позвать? Это я мигом сбегаю.
Когда вахмистр понимал нужду в собственной персоне, то делал недовольный вид, дескать и без того
– Нет покоя старику, опять без меня никак?
– Как поживает Кулек? – спросил Неустроев, – не посадили еще?
– Пока на воле. У нас с ним договор, дела свои делает потихому, ежели попадется, то спасать его не стану.
– По-старому делу сыщики от него отстали?
– Так ведь доказательств против него нету. А что нужда в нем появилась?
– Возьми коляску, провези его до четвертого дома по Торговой улице, пусть осторожно глянет на замки «Добровольного общества».
– Сделаю. Дальше чего?
– Ночью возьмем его с собой. Без него, сам понимаешь!
– Тогда и я с вами.
– А куда же без тебя, Иван Степанович.
– Нет покоя старику, ишь без меня никак!
Сергей Очкасов по первости испытал острое волнение. Он проник на чужую площадь без ведома хозяев и чувствовал себя преступником. Видно, у всех домушников стальные нервы или совсем крайняя нужда. Кульков – невзрачный дядька лет пятидесяти, немногословный до состояния немого. С Ломакиным они понимали друг друга с полужеста, с полуслова. Открыв наружные замки, Кулек возился с железным ящиком, стоявшим в углу. В столах оказалось пусто. Из-за темноты шарили руками, свет зажигать было нельзя. Даже незначительный отсвет мог быть замечен кем-то из соседей. Мало ли людей страдает бессонницей. Потом греха не оберешься. Возьмут да скажут хозяевам из лучших побуждений. Сергей заметил узкую дверь за шкафом и легонько толкнул ее. Дверь легко отворилась, и он попал в закуток. Закрыл за собой дверь и оказался в полной темноте. Рискнул и включил свой фонарик. Судя по оборудованию, в закутке находилась фотолаборатория. Насчитал двенадцать пластин в запечатанном виде, неоткупоренные пузырьки с реактивами и кюветы совсем неиспользованные. Сергей увидел чемодан из простой фанеры, стоявший возле стола. Сперва подумал, что в нем фото принадлежности и хотел уходить, но что-то его остановило. Положил чемодан на стол и осмотрел замки. Открыл крышку, внутри лежали газеты: шесть номеров «Петербургских ведомостей»; три номера «Российской империи» и десять номеров «Псковских губернских новостей». Все газеты датировались мартом или августом 1905 года. Все вернул на место и вышел из лаборатории. Увидел, что Неустроев накрылся темным покрывалом, занят каким-то делом. Железный ящик открыт, Кулек и Ломакин в ожидании на стульях. Наконец покрывало откинулось, и блестевший от пота Неустроев, велел все закрывать и уходить.
В конторе Неустроев выложил исписанные листы и впился в них глазами. Потом отбросил их в сторону и молвил:
– Ничего не понимаю, никаких намеков на крамолу. Вон, почитай выписки из анкет членов «Общества», глаз остановить не на ком. Все типа твоего огуречника, лишь один бывший офицер. Что у тебя имеется?
– Нашел оборудованную фотолабораторию, но в ней еще никто не работал, нетронутые пластины двенадцать штук, закрытые реактивы.
– Что делать будем? Задал ты задачку с этим «Обществом»! Книги редкие, у нас таких в переводах пока нет. Там их перевели и издали. Ходят как профессиональные разведчики. Добродеевское имение под бандитами, где сам хозяин неизвестно. В чем суть их присутствия, ума не приложу. Ладно, утро вечера мудренее. Пошли по домам!
Только дома Очкасов хватился, он забыл доложить о газетах в странном чемодане. Потом решил, что все к лучшему. На первом году за ним внимательно присматривают, хотят понять, кого к ним прислали: работника или отягощающий балласт, дурака или смышленого. Ведь Неустроев разок упрекнул, что задал Сергей непонятную загадку. Половину ночи пришлось помучиться, но в конце концов принял решение не докладывать про газеты, молчать.
Душевные терзания продолжились в конторе. Неустроев велел готовить мероприятия по установлению всех тридцати семи членов «Добровольного общества».
– Может не тратить время и закрыть это дурацкое «Добровольное общество» из-за пропажи учредителя? Для полноты претензий попросить полицию провести обыск в имении Добродеева.
– Можно конечно и закрыть, но нет гарантий, что эти же доброходы не всплывут где-нибудь в Смоленске со своими книжками.
– Нет, Кронид Нифонтович, им Псков необходим. Ежели они шпионы, то могли бы обосноваться в другом месте, где кроме железной дороги еще и водный путь имеется. По реке Великой далеко не уйдешь. Они здесь не номер отбывают, их здесь что-то держит.
– Согласен, вряд ли что-нибудь отыщем среди читателей.
– Может тогда газеты свет прольют, – проговорился Сергей.
– Какие газеты? – заинтересовался Неустроев.
Сергей вынужден был рассказать про чемодан в фотолаборатории и про всякие газеты за 1905 год. Неустроев тут же отмахнулся:
– Похоже им не газеты нужны, а бросовая бумага.
Воцарилась пауза и Неустроев заходил по кабинету:
– Хотя новых газет полно. День прошел и весь город в устаревших новостях.
– Может негласный обыск в меблированных комнатах, где они живут, провести!
– Может и проведем. Пока знаешь что?… сходи в городскую библиотеку, там в архиве должны храниться старые газеты. Я позвоню, тебя встретят и помогут. Беги прямо теперь. Богоявленскую улицу найдешь, отсюда лучше через Новоцерковную слободу идти.
– Чем могу быть полезной? – спросила служительница Екатерина Михайловна.
– Мне бы глянуть центральные газеты и наши «Псковские губернские новости» за март и август 1905 года.
– Если просто глянуть, то могу особо не заморачиваться, если нуждаетесь почитать, найти что-то, то пошли в архив, будете мне помогать подшивки ворочать.
Добрый час ушел на то, чтобы в столбовой пыли вытащить номера газет за март и август 1905 года. Очкасов принялся по заголовкам искать общую тему для всех номеров. Такой темой оказалось Мукденское сражение в газетах за март и Портсмутский договор в газетах за август. О революции, баррикадах и беспорядках писали мало и поразному. Очкасов выбрал Мукденское сражение, понял, что с нашей стороны под ружьем находилось 250 тысяч, со стороны японцев – 270 тысяч. Наших полегло около девяти тысяч, у японцев почти в два раза больше. Прочитал про обвинения в адрес командующего Куропаткина. Выписал условия Портсмутского мирного договора от 23 августа 1905 года и в полном разочаровании стал прощаться с Екатериной Михайловной.
– Похоже не нашли то, о чем мечталось?
– Да, – вздохнул Сергей.
– Человек предполагает, а Господь располагает.
Возвращаясь в контору, Сергей недобрыми словами помянул Екатерину Михайловну типа того, что старуха еще издевается.
Неустроева на месте не оказалось. Сергей взял выписки из анкет и еще раз проглядел их. В голове вертелась одна единственная фраза «навязалась Коза со своею загадкой».
– Как дела? – спросил Неустроев и голос прозвучал так резко, что заставил Сергея вздрогнуть.