Ещё не вечер, господа!
Шрифт:
– Что-то новенькое, – с грустью подумал Очкасов и продолжил чтение.
Марксисты стали делиться на группы по политическим платформам. Все излагалось так нудно, что Очкасов чуть не бросил чтение, с трудом подавил желание вернуться в свою контору. В справке приводились различия между ликвидаторами, отзовистами, ультиматистами, богостроителями, членами группы «вперед», людьми августовского блока, межрайонцами. Создавалось впечатление, что собрались бездельники, которые соревновались в словоблудии. Очкасов начал листать страницы, пробегая только заголовки. Наткнулся на справку «Бронштейн-Троцкий», подчеркнутую красным карандашом, решил ознакомиться. Фигурант родился в 1879 году,
Поскольку в воззваниях и листовках призывалось к свержению власти, Бронштейна отправили в Сибирь на поселение. В 1902 году он бежал из ссылки и переехал в Лондон. Там познакомился с Ульяновым и стал писать в газету «Искра». Но с Ульяновым они дружили недолго, разошлись из-за несовпадения взглядов. Там же Бронштейн, взявший себе псевдоним главного надзирателя Одесской тюрьмы Троцкого, познакомился с Парвусом Александром Львовичем.
– Наконец, – пробухтел Очкасов.
Израиль Лазаревич Гельфанд (Алекандр Львович Парвус) родился в 1867 году в Минской губернии, в местечке Березино. Когда Израиль был совсем ребенком, их дом сгорел. Семья переехала в Одессу, и отец устроился в порт грузчиком. Израиля определили на учебу в гимназию, где он проявил хорошую память и любовь к математике. Как молодому парню удалось наладить связи в Палестинском фонде, осталось в неизвестности. Но именно на средства фонда он поехал в Европу для учебы в университете. Будучи доктором философии, познакомился в немецкой элитой социал-демократии: Карлом Кауцким, Кларой Цеткин, Розой Люксембург, Карлом Либнехтом. События в России 1905 года заставили Парвуса мчаться в Санкт-Петербург. По подложному паспорту он пересек границу и влился в гущу событий. Объединившись с Троцким, создали центр по управлению массовыми выступлениями, назвав его «Совет рабочих депутатов». В 1906 году Парвуса арестовали и дали три года ссылки. Двигаясь по этапу в Сибирь, он сбежал и вскоре объявился в Европе. В очередной раз о нем заговорили в 1908 году, когда он присвоил гонорар писателя М. Горького. Сразу после скандала он исчез и о месте его пребывания никак сведений не поступало.
Троцкому за участие в событиях 1905 года суд определил пожизненную ссылку «вдали от больших городов». По дороге в тундру он сбежал, и сначала уехал в Финляндию, а оттуда в Европу. В 1908 году обосновался в Вене и начал издавать газету «Правда».
В конце концов Очкасову надоели марксисты и прочие изобретатели новой жизни, главное, выяснил про Парвуса. Он решил сделать перерыв до завтра. Заложил страницу и договорился о следующем визите с приставленным к нему офицером департаментом полиции. В контору Очкасов вернулся раздосадованным. Бросил блокнот на свой стол и тяжело рухнул в кресло.
– Не понравилось? – спросил Неустроев.
– Голова кругом пошла. Завтра завершу, но сегодня сил никаких нет. Наших интересов я там не увидел. Группы бездельников, правда образованных, упражняются в красноречии под предлогом превращения России в страну общего благоденствия. Фамилий море, но ни одной Громан нет, может завтра найду.
– Громан там и не должна упоминаться. Про Гельфанда – Парвуса читал?
– Ничем от других не отличается.
– Ошибаешься, во-первых, он неиссякаемый источник идей. Некоторые даже признают в нем талант. Во-вторых, он носитель теории, что Россию можно победить только изнутри.
– Это как? – удивился Очкасов.
– Повсеместно учинить массовые беспорядки. И третье, осуществить подобное способна только Германия.
– Ничего не понимаю, – продолжал удивляться Сергей.
– Германия будет поддерживать наших революционеров, снабжать их деньгами, предоставлять типографии для газет и воззваний, принимать и даже прятать их на своей территории.
– Еще оружие им привозить, – добавил Очкасов.
– В мирное время такое невозможно, но неизвестно, как дальше повернется. Итак, Парвус попал в поле зрения германской разведки.
– Из-за своих статей в изданиях?
– Именно так. Только проблема в том, что мы не знаем, где он приютился. Настало время упомянуть про Громан Екатерину Петровну.
– Я догадался, она приближенная к нему женщина.
– Любовница, познакомились они еще в 1905 году. Сказывают, будто от мужа из-за него ушла.
– Он необыкновенно красив?
– Женщинам больше нравится не красота, а обаяние. Сказывают, что Парвус моментально располагает к себе человека. Еще ему присущи комбинационность и юмор.
– Если Громан до сих пор в отношениях с Парвусом, то, что ей делать в нашем городе? Может она хочет найти для него новое пристанище? Если…
– Ты верно заметил, что если. Он обожает в жизни две вещи: роскошь и красивых женщин. Любовница у него появлялась в каждом городе, где он задерживался хотя бы на пару дней.
– Еще вы сказали, любит роскошь?
– Ради собственного ублажения может потратить даже казенные деньги, точнее, прежде всего казенные.
– Если ему доверяют деньги, значит некоторые уверены в нем. Может среди обиженных оказался ваш человек. Какой странный псевдоним – «Модус».
– В этом слове весь мой агент. Само по себе слово «модус» мало что означает, но «модус вивенди» с латинского переводится, как временное соглашение или способ существования. И, наконец, если хочешь, то состояние, которое признают две стороны.
– Не человек, а загадка?
– В какой-то степени да. В свое время без удовольствия пошел на сотрудничество, но затем вошел во вкус. А в прошлом году запил горькую и стал приходить на встречи в состоянии опьянения. Я тогда положил перед ним лист бумаги и ручку. Он удивился и спросил зачем, а я ему говорю, пиши расписку о прекращении нашего сотрудничества. Когда он осознал твердость моего решения, готов был пасть на колени.
– То есть сомнений в нем, как в источнике информации, нет? Тогда у меня следующий вопрос – к кому приехала мадам Громан?
– Тебе не кажется, что ты меня допрашиваешь, будто я подозреваемый, да и вообще подобное выходит за рамки наших отношений. Мадам Громан приехала к своей подруге по Санкт-Петербургу к Зинаиде Аганиной – Гизингер. Она вдова коренного жителя Пскова Альфреда Гизингера.
– Почивший муж Зинаиды еврей?
– Нет, он немец. Всего на три года был старше ее. Любовь началась в Петербурге, потом молодые переехали в Псков, потом он поехал по делам в Петербург, где его убили.
– Нашли убийцу?
– Не знаю.
– Стало быть Зинаида не коренная псковитянка, вряд ли может быть полезна в поиске нового пристанища Павруса. «Модус» может выяснить дополнительные сведения?
– Он, как бы сказать по деликатней…, – замялся Неустроев, – у него любовная связь с Зинаидой… была, еще в столице до замужества.
– Тем более проще простого.
– Тебя послушать, так ты, видавший виды, сердцеед и ловелас. Я знаю «Модуса» очень хорошо, и подобная просьба может его обидеть. Людей Мануйлова я еще вчера послал по адресу, но пока никаких новостей нет. Сидят две женщины в квартире и никуда не выходят.